Мокрое весло снова норовило выскользнуть и в попытке его поймать, мальчик сильно потянул руку. Это стало последней каплей.

–Все хватит, я сдаюсь. – голос мальчика звучал совершенно опустошенным.

–Чего? – спросил Петя.

По его изнеможённому лицу было видно, что он бился из последних сил, но как всегда хорохорился.

–Нельзя сдаваться. – Петр все не уступал и от возбуждения даже встал на нос их импровизированного баркаса.

"Ну просто Петр 1" – с усмешкой и скрытой завистью, к такому горячему нраву подумал мальчик.

–Нет, я устал, давай поплывем к ближайшему берегу и оттуда пойдем пешком.

–Не, там же лес! – возразил Петя.

–Плевать. Я устал.

–Петя был готов то ли расплакаться, то ли ударить мальчика, но в один момент он поник и вот-вот был готов сдаться.

–Хватит ныть. Что вы как дамы кисельные? Мальцы вон куда уплыли уже, а вы все стонете о том, как вам тяжело. – жестко вразумил их своим командным голосом Ваня.

Петя с легкостью мог бы сказать, что заминка произошла по вине мальчика, но по неведомым причинам не стал.

–Так. На веслах будет Петя, новенький у руля, а я буду помогать сзади, считайте меня вашим мотором. Собрались и вперед. – почти взревел от усталости Ваня.

Мальчик сел на место направляющего, но как всегда у него ничего не получалось. Раз за разом корабль шатало из стороны в сторону. Музыкант чуть не плакал и проклинал эту затею с путешествием. «Мы не доплывем, как же мне все надоело, пойду по лесу».

Мальчик уже собрался озвучить свое решение, но тут услышал сзади, абсолютно безэмоциональный голос Вани:

–Черт, хорошо, я буду и рулить сзади, направляя нас в нужную сторону, а ты… ты просто держи матрас. – обратился он к мальчику.

Матрас был накинут на спину мальчика и наконец после всего у него покатились слезы из глаз. Это были слезы бессилия. "Почему все так сильны?" слеза пошла по щеке, словно по аллее «Как вы все это выдерживаете и не сдаетесь" следующая слеза побежала в след первой." Почему не я, я же хочу помочь, но не могу." Слезы начали литься ручьем из глаз мальчика. «Я обуза, зачем я нужен, если я никого не могу защитить, даже своего отца, свою семью."

Дождь все лил и лил, словно кто-то наверху решил спустить всю воду, которая у него была, и хоть резиновый матрас защищал мальчика от влажных капель, его лицо было мокрым от слез.

Он словно абстрагировался от мира и все звуки доходили до него, словно через стекло. Он закрылся и был словно в аквариуме. До него доносились удары весел, о некогда тихую гладь воды, он слышал, как вдалеке мелочь смеялась над какой-то детской шуткой и как Иван из последних сил толкал лодку, при этом подбадривая остальных. Мальчик слышал все. Но не хотел, а может и не мог ответить.

Он отделился и был словно в коробке, запертой от всего мира. Слезы и мысли о дяде Вите, человеке, который уничтожил его счастливую жизнь.

"Я хочу убить это ничтожество." Донеслись до мальчика мысли, да они были его, но он не мог поверить, что ему в голову взбрело такое.

А мысль и голос в голове все нарастал и нарастал, словно пытаясь разорвать мальчика изнутри. Ему казалось, что он не один в своей голове, злость и боль, словно перерастали во что-то иное, приобретая уродливую форму. Все громче и громче и когда мальчик подумал, что его голова расколется голос извне вытащил его из этого ада.

–Эй, ты что уснул? Значит мы тут гребем, а ты спишь.

Ваня и Петя смеялись и показывали мальчику на берег, который был уже совсем рядом.

Наш герой перевел свои широко раскрытые глаза на берег, а затем обратно на лодку и не мог поверить, что все это время он был не в другом месте, а сидел в лодке и плыл домой.

–Ты в порядке? – строго, но с какой-то толикой заботы в голосе спросил Петя.

–Да, наверное, – рассеянно ответил мальчик и опустил глаза на руки. Они тряслись, как у стариков, которых приводили в школу в день победы, в этот день их всегда чествовали и слушали с замиранием сердца, а потом на год забывали, словно их и не существует. Это всегда очень злило мальчика. И каждый раз, когда он видел, как у кого-то трясутся руки, он вспоминал тех стариков и ту бесконечную тоску в глазах, когда они вспоминали…

Вот и сейчас ему вспомнились те старики, но он быстро откинул эту мысль, и чтобы избежать излишних вопросов он резко убрал руки под себя. Петя это заметил, но то ли ему было слишком тяжело грести и не был сил ни на что другое, то ли он понял, что мальчик не хочет поднимать эту тему, однако он не стал спрашивать, а просто продолжил делать свою работу.

–А вот и берег! – радостно прокричала мелкота, из-за которой и начались их злоключения.

"Надо бы запомнить их имена, а то уже как-то неловко." Подумал мальчик и посмеялся у себя в голове.

На берегу наш герой разве что не целовал заветную землю, словно моряк после очень длительного плавания. Настолько сильно он не верил в что он доплывет.

Затем, отлежавшись на влажном от дождя песке, мальчик огляделся. Почти все ушли и остался только Петя задумчиво смотря на острова. Затем он улыбнулся и резко сел.

–Ну вот скажи, сейчас то ты почему улыбаешься?! – не выдержал и спросил мальчик.

После небольшой паузы Петя повернулся и сказал:

–Я всегда называл этот остров островом сокровищ, а теперь он навсегда останется для меня островом разочарований. Было тяжело, но скажи кто-нибудь еще кроме нас умудрился проколоть и потопить свои корабли, да мы просто самые удачливые парни во всем квартале! Такой день, я уж точно запомню.

Эта фраза навсегда запомнилась мальчику, а в тот момент он и Петя рассмеялись, они смеялись так, как умеют только дети, чисто и беззаботно. А потом мальчик тихо сказал:

–Да уж, я тоже запомню.

День близился к своему завершению, чтобы с утра засиять вновь своим чистым, словно груда кристаллов светом. В такие моменты на мальчика нападала ни с чем не связанная грусть. "Вроде бы это называют меланхолией." – вспомнил мальчик слова из какой-то телевизионной передачи. Но как только наш герой был готов впасть в такое состояние, всех в лагере отправили за хворостом для костра, так что грустить было некогда.

Вечерний лес. О, как же он был прекрасен, а в этот вечер особенно. Такие моменты ты запоминаешь на всю жизнь, и в глубокой старости, сидя в удобном теплом кресле, воспоминание об этом согревают душу.

Хвойные деревья плавно поднимались вверх и шуршали своими верхушками. Под ногами похрустывали ветки. Было забавно, что даже после дождя они хрустели, словно чипсы только из печи. Воздух после дождя, который прибил всю пыль был необычайно чистым и им было приятно дышать.

Где-то вдалеке промчалась белка, которая торопилась по своим каким-то важным беличьим делам. Мальчик шел по краю ветвящейся тропинки и собирал хворост, но заметив чуть подальше отличную полянку где можно было набрать сухих веток побрел туда. "Надо бы позвать Петю, все же он сильно выручил меня сегодня, ладно, насобираю себе охапку и позову" подумал мальчик, эгоистичная сторона опять победила, и мальчик один собирал все ветки.

Когда в руках у нашего героя была настолько большая охапка веток, что он еле мог их унести, он пошел звать Петю и остальных, но неожиданно его левая нога начала дико чесаться. Согнувшись в три погибели, он посмотрел на ногу и к своему ужасу увидел, что она вся покрыта красными муравьями, в один момент охапка упала из его рук и он начал как ужаленный скакать с одной ноги на другую, пытаясь скинуть этих исчадий ада.

Еще с самых ранних лет все маленькие насекомые вызывали наибольшую ненависть и страх во время жизни загородом. Это была одна из самых важных причин, почему мальчик очень хотел переехать в город. Больше всего его пугал жук под названием «уховертка». Как только мальчик увидел это насекомое по телевизору в его голову сразу забрался страх того, что когда-нибудь ночью он заберется к нему в ухо и он оглохнет. К остальным маленьким жителям земли наш герой также не питал ничего кроме отвращения, будь то пауки или же те самые муравьи.