Подруги были у всех, кроме Паши, ему катастрофически не везло на девушек. Точнее он себе выбирал девушек по внешним параметрам и иногда гибкости, а потом жаловался на непроходимую тупость или на невозможность приготовить завтрак. У него весь цикл знакомства делился на два этапа. На первом этапе его не интересовало ничего кроме внешности, он всегда говорил: “Встречать надо по одежке, а лучше без нее” – само собой он мог влюбиться по фотографии или познакомится, просто увидев длинные ноги. В этот момент начинался период ухаживания, он дарил огромные букеты цветов, заказывал песни на радио, приглашал скрипачей в ресторан которые внезапно начинали играть её любимую песню. В общем он делал все, что по всем стандартам расценивается как “романтика”. Это он был тем человеком, который мог привязать к ручке двери букет в два часа ночи, это он мог приехать в институт к любимой на белом лимузине в годовщину знакомства, обычно это была неделя или максимум месяц. Лучше всего это время описывала фраза: “Всем шампанского!” – впрочем он и такое делал, за что потом все друзья дружно скинулись, а он отдавал долг несколько месяцев. Но это было всегда красиво и частенько глупо. А потом наступал второй этап, когда ему вдруг утром захотелось поесть или когда он понимал, что с накрашенными глазами по утрам не просыпаются, иногда он понимал, что девушкам надо обновлять не только прошивку в телефоне, но и сам телефон и делать это надо не тогда, когда он сломался или потерялся, а когда вышел новый. Его это сильно расстраивало, птички в душе переставали петь, бабочки в животе откладывали личинки и умирали. Второй этап длился очень недолго, иногда они успевали начать жить вместе, насколько помнил Леонид рекорд был целых три дня вместе, с пятницы вечера до утра понедельника. Но пока Пашу все устраивало, он не собирался ничего менять в своей жизни.

В тот день они собирались отправится на озеро и решили собраться во дворе дома Егора, его родители отправились на море и дом был полностью в его распоряжении. Дом был хороший, но Егор так сильно переживал за газон, что его вытопчут, за диван на который нельзя было ничего пролить так как это была алькантара и он стоил каких-то фантастических денег, за кафель который был испанский или итальянский и почти ручной работы. В общем в доме нельзя было трогать ничего, как в музее. Леонид как-то зашел помыть руки, и Егор с ужасом бегал по дому и просил больше никого не делать так, потому что в раковине могут остаться разводы от воды. Зачем нужна раковина, в которой остаются разводы от воды? Зачем тогда вообще нужна раковина? Первым приехал Павел, он сейчас не был обременен второй половиной и был легок на подъем, впрочем могло оказаться, что он просто не стал её брать с собой, чтобы она не помешала его охоте там, на озере. Друзья собирались в “Серебряный бор” – это было недалеко от города и достаточно удобное место, цены по студенческим меркам кусались, однако это не мешало им там собираться в эконом варианте, при котором они все, что надо было брали с собой, а оплачивали только место проведения сбора.

– Паш, привет, – сказал Лёня, заходя в ворота и придерживая двери для Светы.

– Ленька! Привет, ты говорят все сдал почти, то есть ты уже почти физик у нас?

– Это пока теоретически, я же теоретик, помнишь?

– Да, как Шелдон, Свет, привет!

– Привет Паша, ты сразу скажи, с кем ты сегодня? А то я постоянно путаюсь в твоих бабах…

– Они не бабы, они утонченные натуры, некоторые даже слишком.

– Да, да, про утонченность я ничего не говорю, так как её сегодня звать, твою натуру?

– Я пока не знаю, позже разберемся.

– Ты взял с собой девушку, даже имя не спросил или ты просто сам забыл?

– Нет, я просто не взял с собой девушку, не вижу смысла в Тулу со своим самоваром, понимаешь.

– Понятно, а с Катей что?

– Ничего, расстались.

– А она сосиски ему приготовила, да? – Влез в разговор Егор, подходя к Леониду и забирая у него сумки, чтобы переложить в машину.

– И что не так было с сосисками? – Стало интересно Леониду, потому что он с трудом мог представить, как можно испортить это блюдо.

– Расскажешь, Паш? Или я сам?

– Да чего рассказывать? Сидим мы дома, я ей и говорю: “А свари сосисок, что-то есть хочется” – нет, ну правда, я же не просил штрудель или карбонару приготовить? Простенький тест на выживание, так сказать.

– Ну и? Отказалась? Сказала, что не нанималась?

– В том-то и дело, что не отказалась, пошла на кухню, достала кастрюлю, плюс пять баллов, налила воду, еще пятерка, достала сосиски из холодильника и даже сняла с них обертку, что, впрочем, было опцией, но ладно. И бросила их в кипящую воду.

– Пока все правильно, если тебе вкус не понравился, так может это не она, а сосиски были такие?

– Нет, я пошел читать билеты, все же сессия вдруг чувствую, что я все еще есть хочу, а она телевизор смотрит, я поворачиваюсь и говорю: “Что там с сосисками то?” – а она такая: “Как что, варятся, они же из мяса, их еще час варить, не меньше”.

– Вот это тебе повезло! Может она вегетарианка? – Спросил Леонид. – В смысле, может она не знает, что такое сосиски и как их едят?

– Да нет, мы же с ней бургеры оба лопали в маке, я бы знал такое. В общем захожу я на кухню, сосисок больше нет, а в кастрюле плавает равномерная такая каша розового цвета. Ну я попробовал её ложкой выловить – дрянь редкостная. Вот так и расстались.

– Че, прям вот так?

– Ну да, я сказал, что мне готовится надо, а она сильно отвлекает, она обиделась и ушла.

– Бедняжка, – пожалела неизвестно кого больше Света.

– Да ничего, нормально, другого найдет.

– Ну да, менее требовательного.

Вещи были погружены, Света пошла болтать с Людмилой – девушкой Егора, а ребята остались возле машины. Егор достал пиво и они, не торопясь дожидались Димку, последнего опоздуна который всегда опаздывал.

– Егор, тебе же за руль?

– Да это безалкогольное, нормально все, я специально себе ящик такого взял, чтобы не выбиваться из компании.

– Лёнь, вот ты скажи, тебе физика эта твоя правда так нравится? Всякие эти формулы, интегралы, преобразования, матрицы?

– Нравится, а чего нет то?

– А то, что денег в профессии этой кот наплакал. Ты думал куда ты потом?

– Не знаю, в лабораторию какую-нибудь, наверно, или аспирантура, и потом преподом, я пока не решил.

– Понятно, ну ты если что не теряйся, я вот сейчас закончу и тебя к себе на работу возьму. – Паша был уверен, что он будет миллионером как минимум, а скорее даже миллиардером, как он собирался этого добиться, будучи психологом непонятно, но это его не волновало.

– Слушай, вот ты как художник художнику, скажи мне, бывает такое, что память не то дает, что ты в нее закладываешь? – Бросил пробный шар Леонид, не надеясь разгадать загадку в лоб.

– Ну да, бывает, особенно если это было давно. У нас память вообще странно устроена, про что тебе больше говорят, то ты и помнишь.

– А вот смотри, я допустим знаю одно, рассказываю это на экзамене и тут оказывается, что это не так, я бегу проверяю во всех источниках и оказывается, что это и правда не так. Такое может быть?

– Ты перед экзаменом как готовился?

– Как все, читал, а что такого?

– Медикаментозные средства использовал? Я имею в виду там Аддералл или кислоту не использовал? А то всякие эффекты могут быть, там кроме хорошей памяти всякая побочка бывает.

– Ничего я не глотал, я просто учил, даже кофе не заливал, зубрить не надо было, надо было просто прочитать и все.

– А что случилось то? – Вмешался в разговор Егор.

– Да понимаешь, есть такой ученый, Больцман, он астроном, точнее, я думал, что он астроном, математик и физик. Так вот, он придумал некое распределение, и я про него рассказал. Но я был уверен, что это Гаусс! При этом у Гаусса тоже есть распределение, но там другое. Короче у меня в голове как-то перепутались эти два ученых, причем полностью. Я и работы их перепутал и профессии, короче, как будто просто взяли и ярлычки поменяли в голове.