– Да. Поверь мне. Просто иди. Ты поймешь, что нужно делать. Ты сама себе подскажешь, что делать.

– Правда? – Феечкины глаза сверкнули какой-то неземной надеждой.

– Поверь мне!

Феечка покрепче прижала к себе папку и зажмурила глаза. Но тут же в страхе широко открыла их, словно пытаясь убежать от кошмара.

– Нет, нет, я не готова, я все испорчу, я не могу, я… – затараторила она в ужасе.

Рыжий, сохраняя потрясающее спокойствие, положил руку Феечке на голову, словно благословляя ее на первое самостоятельное дело, и тихо, почти шепотом сказал:

– Иди.

Феечка умолкла, закрыла глаза и сделалась полупрозрачной.

– Держу за тебя кулачки, – прошептал Одуванчик, притоптывая на месте.

Дашин сон по обыкновению начался с какой-то унылой, размытой и неопределенной серости. Серая серость на сером фоне. Но серость быстро сменилась ослепительно белым пространством. Даша будто оказалась внутри большого-пребольшого, белого-пребелого шара. Она будто бы висела посредине этого белого пространства. Вокруг не было ни души. Даше тут же захотелось что-нибудь нарисовать. И с кем-нибудь. Видеть сон в одиночестве как-то грустно. Только чем рисовать-то?

– Привет! – услышала Даша позади себя во сне.

Девочка тут же обернулась на приятный женский голосок.

Миниатюрная, изумительно слаженная темноволосая девушка с потрясающе красивыми глазами мило улыбалась Даше. При этом девушка немного нервничала, переминаясь с ноги на ногу.

– Привет! – ответила Даша.

«Интересно, кто это? – во сне подумала Даша, – Она такая миленькая, что совсем-совсем не может быть кошмаром. И так приятно улыбается. Чем-то на Серебрянку из «Тинкер Белл» похожа, только без крылышек. Может, прячет?».

– Меня зовут Даша, а ты кто? – окончательно определившись в том, что представшая перед ней Феечка – не кошмар, Даша решила продолжить знакомство. Может у нее фламики есть? Порисуем тогда вместе.

– Я… я… – мялась Феечка не зная, как представиться. Ангел-хранитель как-то слишком громко, подружка – фамильярно…

– Я знаю, – спасла ситуацию Даша, – ты – феечка!

«Боже! Как просто!». Феечка выдохнула и перестала гарцевать на месте. Наконец-то определено, кто она.

– Да, ты угадала! – с улыбкой радостно ответила Феечка.

– А где твои крылышки? – тут же спросила Даша, снова поставив в тупик милую девушку, явившуюся во сне.

– Крылышки? – Феечка была явно озабочена этим вопросом.

– Ну да. Все феи носят крылышки, – Даша прямо понять не могла, почему это феечка, которая прямо сейчас стояла перед ней, не знает таких простых вещей.

– Ой! Мои крылышки! – всплеснула руками Феечка, поняв смысл игры. Ей действительно что-то подсказывало. Что-то изнутри.

– Потеряла? – с укоризной спросила Даша, как обычно мама ей говорит, когда она что-то очень важное теряет или где-то забывает. А потом забывает, где она это забыла.

– Мамочки! – вслух запереживала Феечка. – Мои крылышки! Мои миленькие, маленькие крылышки!

– Спокойно! – Даша сделал жест рукой, как обычно делает мама, разбираясь в очень-очень сложных вопросах. – Давай подумаем вместе. Где ты их могла оставить?

– Я… я… не знаю! – тревожилась Феечка, оглядывая вокруг себя белое-пребелое пространство.

– Давай рассуждать логически, – маминой назидательной интонацией была пропитана каждая буква, каждый звук, сказанный Дашей. – Я сейчас сплю. Так?

– Так, – кивнула Феечка.

– А если я сплю, значит я в кровати. А если я в кровати, значит я либо дома, либо в больнице. Так?

Феечка в ответ безмолвно кивнула.

– Если ночничок не горит, – Даша на мгновение прищурилась, – а он не горит, значит я в больнице. На четвертом этаже. А на четвертый этаж можно попасть или по лестнице, или через окно. Как ты ко мне попала?

– Я… я…

– Ты даже не знаешь, как ты ко мне попала?

Феечка виновато пожала плечами, сделав миленький, наивненький вид.

– Будь я феечкой – я бы залетела через окно. Значит ты потеряла свои крылышки где-то у окна, – закончила расследование Даша.

Феечка обернулась в поисках окна, но, узрев лишь белую-пребелую белость без малейшего намека на окно, в растерянности развела руки:

– Окно?

– Боже, деточка! Ты и окно потеряла?! – Даша приняла позу «руки в боки» и с укоризной посмотрела на растерянную Феечку. Видела бы Ольга сейчас этот же сон, она бы точно гордилась своей дочерью!

Феечка виновато пожала плечами.

– Да ты просто растеряшка! – покачала головой и тут же добавила: – Точно, я поняла! Ты – феечка и тебя зовут Растеряшка!

«Ура! Теперь у меня есть имя!» – подумала Феечка и радостно выдохнула. Теперь можно импровизировать.

– Я сейчас, – Феечка махнула рукой и перед ней тут же образовался маленький столик, на котором лежали фломастеры и губка для стирания.

– Ура! Фламики! – радостно закричала Даша.

– Секундочку, – Феечка потянула белое-пребелое пространство, и оно превратилось в огромную, белую доску для рисования.

– Окно… – задумалась Феечка и стала старательно вырисовывать окошко. Откровенно говоря, получалось у нее не очень.

Окошко получалось каким-то кривым, не настоящим. Оно совсем не было похоже на те окна, которые Даша привыкла видеть дома или где-нибудь еще. Рисовальщица из Феечки, как оказалось, была не важная.

– Давай, я помогу, – вызвалась Даша.

– Ой! – Феечка вытерла проступивший пот на лбу. – А давай!

Даша подскочила к окошку и стала исправлять все неточности, допущенные художником-недоучкой, феечкой Растеряшкой. Надо сказать, что Даша рисовала куда лучше Феечки. И в скором времени на белой-пребелой доске красовалось вполне милое окошко. Правда, не очень большое, можно сказать окошечко, через которое феечка Растеряшка аж никак бы не пролезла. Что делать?

– Ничего! – радостно сказала Феечка и, схватив окошко за уголок, растянула его до огромных размеров, едва ли не в рост Даши. Или Феечки. Безумно красивая Феечка была столь миниатюрна, что в своих габаритах немногим отличалась от милой рыжеволосой девочки девяти лет от роду.

Теперь Феечка и Даша стояли возле большущего окошища, сквозь которое даже Дашин папа пролезет, если сильно захочет.

– Чего-то не хватает… – задумчиво сказала Даша, глядя в абсолютно белое пространство за окном.

– Я знаю! – спохватилась Феечка, схватила зеленый фломастер и стала старательно вырисовывать кроны деревьев. А Даша голубым фломастером принялась ваять небеса, оставляя в них небольших белых барашков – облака.

Когда работа над пейзажем за окном была закончена, Феечка с Дашей посмотрели на свою работу, потом друг на дружку, улыбнулись и одновременно кивнули. Наконец окошко стало настоящим.

– Я посмотрю, – сказала Феечкка, потянула за ручку на окне и… окошко открылось. Совсем как настоящее!

– Смотри, не выпади! – забеспокоилась Даша, глядя на то, как смело высовывается в хоть и нарисованное, но ожившее окно Феечка.

– Не вижу, – обиженно заметила Феечка, выглядывая свои потерянные крылышки за окном.

– Надо кого-то попросить, – предложила Даша, – кого-нибудь, кто умеет летать и не терял крылышек.

Феечка тут же смекнула, о ком идет речь, и принялась разными фломастерами ставить галочки за окном. Галочки замахали крылышками и превратились в самых настоящих птичек.

– Ой, птички! – воскликнула Даша.

– Птички, птички! Посмотрите, пожалуйста, есть ли за окном мои крылышки! – попросила птичек Феечка. Но ожившие галочки-птички громко чирикали и быстро летали взад и вперед, не обращая на Феечкины просьбы никакого внимания.

– Они тебя просто не замечают! Они слишком быстро летают и слишком громко чирикают! – решила Даша, взяла горстку фломастеров со стола и стала рисовать красивеньких, разноцветных бабочек за окном. Одна, вторая, третья… В скором времени бабочками был усыпан весь небосвод!

– Бабочки! – позвала Даша.

Бабочки тут же ожили, замахали крылышками, влетели в распахнутое окошко и облепили бедную Феечку с головы до пят.