1

Валера всегда с нетерпением ждал наступления лета. Каникулы, загородный лагерь, речка, футбол – что может с этим сравниться? Долгие зимние вечера за компьютерными играми уже порядком наскучили, лепить снеговиков – это забава больше для Сашки, его младшего брата, который в школу-то пойдёт впервые только осенью, а пока он постоянно крутился у Валеры под ногами, то и дело задавая наиглупейшие вопросы. Иногда, впрочем, это было довольно-таки приятно – с видом эксперта объяснять малышу, например, разницу между обычным мобильником и смартфоном, и тот с выпученными глазами заглядывает тебе в рот и ловит каждое твоё слово. Но когда Саша тайком брал его мобильник и сбивал все настройки своими корявыми детскими пальцами, пытаясь найти в меню «стрелялки» – уже было не до веселья, и Валера частенько награждал брата за такие его проделки тычками и подзатыльниками, пока родители не видели, но делал это беззлобно – так, в целях воспитания.

Лишь только июнь окутал землю приятным солнечным теплом и распустившейся листвой на деревьях, Валера решил установить себе летнюю палатку на открытой лоджии их городской квартиры, выходившей окнами во двор – из этого укромного местечка можно было бы вести тайное наблюдение из папиного бинокля сквозь прорези ограждения балкона за всем происходящим на улице, оставаясь при этом незамеченным. Для этого он натянул сверху, по перилам, старую дедушкину плащ-палатку, закрепил её крючками и клейкой лентой по периметру с трёх сторон, а с четвертой прикрепил к ней в качестве входной занавеси легкий плед, который открывался и запахивался при необходимости так, чтобы сохранять иллюзию приватного комфорта внутри. Для общего уюта под тентом Валера задрапировал стенки лоджии старым одеялом, постелил надувной матрац и бросил туда пару диванных подушек – получился замечательный командный пункт, который, если добавить немного воображения, мог бы сойти и за интерьер роскошного лимузина. Помимо цели обустроить свою летнюю резиденцию исключительно для проведения большего времени на свежем воздухе, как он объяснил родителям, он, конечно же, преследовал ещё одну – ему было ужасно интересно наблюдать за Олесей из девятого класса, которая жила в доме напротив и, наверно, даже не догадывалась о Валеркином существовании, а уж, тем более, о том, что он проявлял к ней чисто мальчишеский интерес.

Всякий раз, когда он видел её на перемене в окружении других старшеклассников, он с некоторой горечью отмечал про себя, что разница в целый год между ними существенно уменьшает его шансы быть замеченным ею. Он старался как-то выделиться из общей школьной массы – то вдевал в сменку ярко-жёлтые шнурки, то громко отпускал заученные шуточки из очередной порции либерального юмора, то раздавал тумаки малышне прямо перед её глазами – всё напрасно: Олеся его не замечала, и он печально вздыхал про себя. Наконец, ему в третьей четверти пришла в голову совершенно простая и потому гениальная идея: нужно попасть со своим портретом на доску гордости школы, и тогда уж точно она будет знать, что он, Валерка – есть и учится всего-то на год младше её, причем, даже неплохо. Но пока эта задача перенеслась в планы на будущую осень – минувший учебный год он закончил с тремя четвёрками, и вместо его на заветном месте теперь красовался портрет Стаса, который совершенно не интересовался Олесей, а потому, по мнению Валеры, ему и незачем было попадать на это самое место. Судьба порой бывает такой несправедливой!

Так он размышлял, разглядывая в балконную амбразуру пустой утренний двор в ожидании какого-нибудь интересного происшествия, когда входное покрывало зашевелилось, и показалась голова Саши. Он в последние дни немного покашливал, и родители не пустили его в садик, оставив дома на попечении бабушки.

– Ого, как у тебя тут классно! – с восхищением произнёс младший брат, обводя восторженным взглядом внутреннее убранство Валеркиного лимузина и стараясь протиснуться внутрь вдоль стеночки, не повредив входную занавеску.

– Куда ты..? – рявкнул Валерка. – Я тебе разрешал входить?

Саша замер на полпути и неуверенно, с надеждой в голосе произнёс:

– Можно?

Валера подумал немного и нехотя согласился:

– Ладно, залезай. Только без меня сюда – ни ногой! Понял?

– Да, понял! – радостно ответил Саша и протиснулся внутрь. В пухлых ручках он держал своего незаменимого компаньона – плюшевого Чебурашку, которого тут же усадил у входа, а сам скромно присел на матрац рядом с братом.

– Это папин бинокль? – спросил он, кивнув в сторону прибора, лежавшего в изголовье.

– Папин, – коротко ответил Валера.

«Сейчас будет просить поглядеть в него», – подумал он с некоторым раздражением. Ему хотелось побыть в одиночестве в своей резиденции и немного помечтать, и Сашин визит сбивал все планы – мало того, что они спали в одной комнате на двухъярусных кроватях, так и здесь ещё покоя от него нет! Правда, он не храпел, как папа за стенкой, но тем не менее. Валера с неохотой протянул брату бинокль, и тот с радостью приставил его к глазам и впялился через узкую прорезь наружу.

– Плохо видно, – пожаловался через мгновение мальчик.

Валера промолчал. Конечно, плохо видно, с закрытыми-то на оптике колпачками! Вместо того чтобы помочь, он глянул в другую щель и вдруг увидел знакомую легкую фигурку в летнем розовом платье, с развивающимся за спиной длинным русым хвостиком, выходившую из подъезда дома напротив. На хрупком плечике девочки висела спортивная сумка, из которой торчала зачехленная теннисная ракетка. Он выхватил у брата бинокль, приставил его к глазам – темнота! Пришлось скинуть предохранительные колпачки и снова навести бинокль на предмет наблюдения.

Олеся грациозно шла через двор по направлению проспекта. «А чего я дома сижу?» – подумал Валера.

– Ну ладно, погостил, и хватит. Мне по делам пора, – сказал он и легонько подтолкнул брата к выходу, который неохотно подчинился, и сам вслед за ним выбрался наружу, предупредив напоследок: – Без меня… смотри мне..!

На улице задувал приятный июньский ветерок. Валера огляделся по сторонам и затем уверенно зашагал к проспекту. Он и не подозревал, что за ним неотступно следовали два оптических увеличителя с их одиннадцатого этажа, с предусмотрительно снятыми защитными колпачками.

Олеси впереди уже не было видно, но он знал, где она занимается, поэтому зашагал в нужную сторону. Учебные теннисные корты располагались в парке неподалёку, их даже можно было разглядеть в бинокль с их лоджии, но личное присутствие Валерке казалось предпочтительнее. Он пересёк широкий путепровод на светофоре и вошёл через центральные ворота в городской парк, а там одна из узких теннисных аллей привела его к огороженному участку с несколькими открытыми теннисными кортами. Вдоль ограждения плотной чередой рос невысокий кустарник, из-за которого он свободно мог следить за происходящим. Олеся уже разминалась на ближайшем к аллее корте, переодетая в спортивную форму. Он присел на корточки и стал наблюдать. Валера представил себя по другую сторону сетки, напротив неё, тоже с теннисной ракеткой, которую никогда ранее не держал в руках, но в мыслях у него очень даже неплохо получалось отбивать посланный ею мяч, лихо пересекая в два-три прыжка зоны защиты и атаки.

Хотя нет – лучше помечтать, что они играют в паре против её одноклассников: он вытаскивает, казалось бы, безнадёжные мячи, а она с восторгом смотрит на него своими огромными карими глазами, и он снисходительно ей улыбается и время от времени обнимает за тонкую талию, подбадривая и вдохновляя. В какой-то момент партии девушка заботливо вытирает проступивший на его лбу пот белым махровым полотенцем, а он на секунду касается её тонких нежных пальцев… и они замирают – нет ничего восхитительнее этого мимолетного касания, такого простого и в то же время необъяснимо захватывающего дух: только миг прикосновения, и ты на волне блаженства улетаешь в своих фантазиях за пределы собственных мечтаний…