– Мастер Чэнь, это не обычное убийство…

Услышав это, Шао Чэнь только головой покачал. Не бывает “обычных” убийств. Каждое уникально, и в первую очередь тем, что нарушает законы самой человеческой природы.

Не люди, а боги отмеряют, кому жить, а кому отправляться к Персиковому источнику.

И вряд ли именно боги отмерили достопочтенному Цзю Чживэю, лежащему на полу собственной усадьбы с кровавой дырой в шее, именно такую дорогу.

– Я взял на себя смелость и обследовал тело, – прошелестел тем временем ученик Су, человек безусловно умный и преданный своему делу. А еще – наблюдательный, и, пусть наблюдательность и не равна уму, сочетание этих двух качеств давало замечательный результат.

– Что тебя смутило? – обернулся к нему Шао Чэнь.

Ученик Су ответил:

– На шее достопочтенного господина Цзю рваная рана, нанесенная ножом или иным острым предметом. Крови вытекло много… Вначале посчитали, что причиной смерти стала именно она. Но…

– Но?

– Вначале господин Цзю получил по голове тяжелым предметом. Видимо, именно удар послужил причиной смерти, а вовсе не рана, нанесенная немногим позже. Впрочем, возможно, дело в совокупности причин.

Шао Чэнь задумчиво потер бороду.

– Иными словами, кто-то нанес господину Цзю смертельный удар но, не будучи уверен в том, что в самом деле убил его, на всякий случай ударил ножом. Так?

Ученик Су кивнул.

– И вот еще какое дело, мастер Чэнь. Тело господина Цзю найдено в кабинете, где много хрупких предметов, однако ничего не пострадало. Я нарочно попросил служанку осмотреть помещение. Ничего не пропало и не разбито. Если бы к господину Цзю забрался вор, он бы взял что-то?…

– Совершенно не обязательно. Если господин Цзю застал вора врасплох и произошла потасовка…

– При потасовке пострадали бы вазы и фарфоровые безделушки, – в сомнении покачал головой ученик Су. – Ими заставлен кабинет. Но все в порядке. В удивительно порядке – с учетом того, что накануне вечером господин Цзю принимал гостей…

Мастер Чэнь изменился в лице:

– Гостей?.. Ты сказал – гостей?

– Служанка сказала, что накануне вечером господин Цзю, известный любитель высоких искусств и покровитель поэтов и музыкантов, устраивал так называемый Вечер Тихой Луны, – принялся докладывать ученик Су. – Каждую третью среду месяца талантливые юные дарования столицы норовят попасть за закрытые двери этого кабинета, чтобы продемонстрировать господину Цзю свои таланты. Это своеобразный смотр. Некоторые появляются здесь постоянно! В надежде на покровительство или потому, что сильно понравились самому господину Цзю. А некоторые больше одного раза не приходят…

– Почему? Не зовут? – взгляд Шао Чэня стал цепким и жестким.

– Иных не зовут, – ровно ответил ученик Су. – А иные после одного вечера начинают блистать так ярко, что ослепляют своим сиянием прочих. А господин Цзю, говорят, во время Вечера Тихой Луны никого вниманием не обходил… Всех смотрел.

– Надо же… – пробормотал Шао Чэнь. – И что же, выходит, вчера был Вечер Тихой Луны?

Ученик Су кивнул:

– Именно, третья среда месяца.

– Стало быть, нужно узнать, что за люди последними видели господина Цзю живым. Идем, – решительно двинулся вперед Шао Чэнь. – Расспросим твою служанку, заодно посмотрю на этот кабинет своими глазами.

***

После долгих расспросов от бледной и запинающейся служанки все-таки удалось чего-то добиться.

Шао Чэнь поручил ученику Су вести записи, а сам, покачивая головой, слушал сбивчивый рассказ, понимая, что толку от таких свидетелей почитай что и нет.

– Д-достопочтенный господин всегда собирал музыкантов и поэтов на Т-третью Луну, господин, – говорила она, кивая головой, точно игрушечный болванчик. – Вот и сейчас, пригласил. Хотел, г-говорит, послушать, как играют на флейте да на цине, и к-как распевают стихи…

По ее лицу видно было, что она вот-вот расплачется. Плачущих свидетелей Шао Чэнь не любил, да и вообще не принимал эмоций, выраженных не по делу. Потому поспешил задать вопрос, возвращающий девушку к теме допроса:

– Список приглашенных был велик?

– Нет, – девушка помотала головой, так, что тяжелые деревянные шпильки едва не вылетели из прически. – Господин Цзю всегда приглашал не больше пяти талантов. Говорил, что хочет уделить внимание каждому, а слишком много музыки и стихов рано или поздно его утомят, и он не сможет выслуша-а-а-ать…

Девушка все-таки разрыдалась.

Шао Чэнь закатил глаза. Ученик Су занялся утешением девушки. К счастью, он далеко продвинулся в вопросе общения с юными барышнями, потому очень скоро служанка вновь смогла отвечать на вопросы.

– Стало быть, в этот вечер господина Цзю посетило пять человек?

– Все так, господин.

– Все были мужчинами?

– Нет, господин. Была одна женщина…

– Что за женщина?

– Госпожа Лю, поэт. Она принесла прекрасные стихи о возрождающемся Фениксе. Они очень понравились господину, господин даже попросил переписать их для него! И госпожа Лю должна была получить от него высокие рекомендации…

– Кто еще был?

– Музыканты Чжэнь Фэй и Цзы Цзиньмин, поэт по прозванию Мэйхуа и один сочинитель историй, его имя Чжу.

Шао Чэнь поскреб пальцами бороду. Пять человек видели господина Цзю живым последними… И все убийцу следовало искать среди них.

– А скажи вот что, – проговорил он задумчиво. – Все ли пятеро посетили его в первый раз?..

Служанка помотала головой:

– Только двое были впервые! Госпожа Лю и сочинитель Чжу, да и он выглядел так, словно случайно попал на Вечер Тихой Луны. А музыкант Сяо Фэй уже не раз пытался добиться милости у господина Цзю, да и Цзы Цзиньмина господин Цзю привечал не раз. А поэт Мэйхуа явился второй раз. И принес специальный подарок.

– Ученик Су! – окликнул Шао Чэнь. – Про подарок пометь отдельно!

Ученик Су старательно сделал пометку на полях своих заметок.

Шао Чэнь задал служанке несколько вопросов, а потом отпустил ее с миром.

– Мастер Чэнь, для вас что-либо прояснилось? – спросил ученик Су.

– И да, и нет, – покачал головой Шао Чэнь. – Делать какие-либо выводы рано. Вот что, ученик Су, давай-ка мы с тобой осмотрим кабинет убитого. Говоришь, тебе что-то показалось странным?…

***

Кабинет и в самом деле произвел на Шао Чэня большое впечатление. Увиденное подтвердило слова ученика Су: если бы здесь произошел поединок, то добрая половина безделушек, заполонявших пространство, была бы уничтожена.

Однако вокруг царил идеальный порядок.

Служанка же божилась, что из “сокровищ господина Цзю” ничего не пострадало.

Шао Чэнь взял с полки статуэтку и внимательно осмотрел. Новодел, конечно, не более двух сотен лет – но у кого-то наверняка ценится.

Дешевых или безвкусных вещиц на заставленных столах и полках он не видел.

– Видите, о чем я говорил, мастер Чэнь, – сказал ученик Су. – Если бы дрались, то все побилось бы…

– Это я уже слышал, – отмахнулся Шао Чэнь, возвращая статуэтку на положенное ей место. – А музыку слушали где? Здесь же?

– Здесь, мастер Чэнь. Музыканты играли у окна. Так господину Цзю нравилось – он говорил, что звуки музыки и поэзия должны литься по ветру, чтобы слышала ночь… А сам он сидел здесь, на кушетке.

Шао Чэнь посмотрел на кушетку, обтянутую золотой парчой, и на несколько простых низких стульев.

– Господин Цзю приглашал слушателей?

– Нет, мастер Чэнь. Господин Цзю слушал сам, и просил артистов слушать тоже. Они сидели вот на этих стульях весь вечер. Когда заканчивалось время одного, тот садился на стул и уступал другому место у окна. А вот эти фонари служат для освещения…

– И здесь все не тронуто и нет следов борьбы… Значит, убийство произошло уже после окончания вечера. Во сколько разошлись музыканты?