«Бред! Не может этого быть! Не может – девочка дышит!»

Грудная клетка вздумается и опадает.

Вздымается и опадает.

Вверх-вниз.

Кристина дышала нервно, не так, как обычно, до болезни. Вдохи-выходы резкие, с присвистом. Но в принципе я понимал, что передо мной обычный ребенок, заразившейся обычной детской болячкой.

Ничего сверхъестественного!

«Заболела, потому что вы не делали ей прививки», – наверняка сделаю вывод врачи на приеме. Надя сказала, что врачиха, приходившая на дом, заявила, что в пятницу надо явиться на осмотр. Даже не сомневался, что медики попытаются обвинить нас в нынешнем состоянии ребенка. Что специально не ставили ребенку прививки, поэтому Кристина и заболела. Ай-ай, нерадивые родители! И все такое. И плевать, что вакцина сама по себе опаснее, чем болезнь, к которой требовалось получить иммунитет. Пройти через болезнь, чтобы…

Чтобы – что? Приспособиться к жизни?!

Мы, собственно, и перестали делать ребенку прививки после того, как вакцина АКДС дала осложнение в роддоме. Тогда ребенок пожелтел, печень не справлялась с обилием химии, которую в нее вкачали. Процедуры, типа лежания под лампой, и лекарств, большинство из которых тоже давали нагрузку на печень, не помогали. Еле откачали нашу Кристину, а еще «заработали» гемангиому, которую пришлось сводить при помощи лазера.

Поэтому решили: все, хватит! Не стоит больше кормить фармкомпании за счет здоровья ребенка.

И вот сейчас, глядя на Кристину, я уже не знал, а правильно ли мы тогда поступили?! Да, можно сколько угодно доказывать врачам позицию. Но, прежде всего, ее требовалось доказать самому себе. А это – сильнейший из страхов для любого родителя: а не ошибся ли я, не подвергнул ли дочь еще большей опасности, приняв такое решение?!

Тут внятного ответа нет, потому что обычная медицина целиком и полностью построена на обслуживании интересов фармацевтических корпораций. И законы принимались под это дело, и правила вводились – все для того, чтобы продавать тонны опасных препаратов. А потом вводить их детям. Даже грудничкам в роддомах – страшное же дело!

Но сейчас – страшнее.

Если бы у дочки был обычный коклюш, то даже не сомневался: мы бы его без проблем перенесли. Пусть иногда процесс выздоровления занимает до полугода – мы бы прошли этот путь! Тем более, жена сидела дома, уволившись с прежней работы и начав заниматься рукоделием – делала игрушки на заказ. В последнее время заказов становилось все больше, так что Света стала зарабатывать больше, чем приносила обычная работа. Поэтому особого смысла в том, чтобы она возвращалась в офис, я лично не видел. Так хоть ребенок под присмотром…

Или нет?!

Глядя на Кристинку, уже и не знал, что и думать. Даже начало казаться, что лай – выдумка. Что-то невероятное и фантастическое, словно рисунки Ханса Гигера для «Чужих». Такого просто не может быть в реальной жизни. Просто не бывает!

Наклонился, пригладил взмокшие от пота волосы дочки и поцеловал в щеку.

Соленая.

Кристинка всегда в шутку ругалась, когда ее лобызал. «Ну-у, па-апа, ты как собачка!!!» – смеялась она. Особенно нравилось, когда обсасывал ухо. Вот оно действительно на вкус как пересоленная пельмешка.

Видно, что ребенок плакал. Ей действительно больно даются все эти и репризы – приступы спазматического кашля. Особенно ночью. Раз по десять приходилось вставать, чтобы успокоить дочку. На Кристинку находила волна страха. Девочке казалось, что она не может дышать. Приходилось успокаивать, обнимая и прижимая к себе.

Вот и сейчас обнял дочку, чувствуя, как та тихонько стонет во сне. Хотелось ей помочь – забрать хотя бы частичку доставшейся ей болячки!

– Спи, моя хорошая. Спи! Выздоравливай! – сказал я и вышел из комнаты, прикрыв дверь.

– Боже мой! – раздался приглушенный голос жены с кухни.

– Что там? – спросил я.

– Посмотри сам! – ответила она и снова вздохнула. – Боже мой. Что же это происходит?!

И волна страха, которая, казалось, отступила, словно морской отлив, вернулась.

С новой силой.

– Что там? – спросил я, заходя на кухню. Закрыл дверь. Даже не знаю зачем. Чего испугался? Что Кристинка превратится в собаку – сначала залает, а потом закусает до смерти?!

– Посмотри сам! – повторила жена. Света притащила на кухню ноутбук, старенький «Асер».

– В новостях что-то? – предположил я, но, оказавшись у жены за спиной, понял, что все намного хуже.

***

– Что это? – спросил я.

– Не знаю… – выдохнула Света.

Она ошарашенно смотрела на интернет-страницу. Стартовая страница социальной сети. Выглядела точно также, как и обычный Инстаграм. Те же квадратные фотографии, которые шли сверху вниз ячеистой сеткой.

Только называлась соцсеть «Мертвограм». Еще смешная черепушка перед логотипом, который напоминал названия хэви-металлических команд. Те, что с хищными засечками у букв.

– Это что, какая-то шутка? – не понял я.

– Это разве смешно? – спросила жена и еще сильнее закуталась в махровый халат. В квартире стало значительно холоднее. Вообще в этом году какая-то беда с отоплением. Казалось, что топили вполовину меньше, при том, что платили за коммуналку исправно. Ну, почти исправно. Разве что пару месяцев все-таки влез в долги, использовав кредитную карту. И не на все платежки хватало денег, но я же старался… я….

Забавно, что думал о том, насколько хорошо топят батареи, а сам при этом смотрел на аналог Инстаграма с мертвецами на картинках. В том, что передо мной именно мертвые люди, сомнений не было. Некоторые фотографии напоминала неотцензуренные фото с места боевых действий, когда у людей отсутствует, скажем, половина рта. Или нет носа. А у одной из женщин глаза раскрыты так широко, что белки глаз практически вывалились наружу.

И снова – дежа-вю.

– Зачем это кому-то понадобилось? – спросила Света. – Зачем делать пародию на Инстаграм с мертвыми людьми?! Они же…это ведь не фотошоп, да?!

«Если и фотошоп, то чертовски правдоподобный», – хотел ответить я, но промолчал. А еще хотел брякнуть что-то резкое, типа: «А зачем ты смотришь, если это мерзко?! Просто закрой нахрен!» Но не сказал. По себе знал, что смерть невероятно притягательна для людей. Любых. Именно поэтому ролики и фото со сценами смерти настолько популярны. И стар, и млад -все хотели заглянуть за черту, увидеть, что по ту сторону обычной человеческой жизни. Я такой же: когда находил видео во «ВКонтакте» с сценой суицида, то несколько раз прокручивал ролик, пытаясь понять, а что толкнуло человека на подобный поступок?

После успокаивал себя: дескать, мне это нужно лишь потому, что я – писатель. Типа надо знать, как бы действовали персонажи, оказавшись в такой же ситуации. А сейчас я и сам стал таким персонажем.

Типа полное погружение.

– Слушай, а эту… вот эту блондинку я знаю… Видел, точнее.

Откуда. Ты. Знаешь. Эту Блондинку? – отчеканила вопрос жена, словно нашла на рубашке чужой волос.

Даже сейчас, когда ситуация становилась все страшнее и страшнее, Света ревновала к другой девушке. Даже не к человеку – к трупу!

На картинке изображена та же девушка, которая видел утром. Коричневая кожа, глаз нет. Узнать можно по волосам и небольшому кулону на шее – стрекоза с малахитами на крылышках.

– Кто-то подшутил над трупами? – спросил я.

– В смысле? – не поняла Светлана.

– Да просто. Все же произошло в автобусе, а здесь, посмотри, она в какой-то комнате. Обои, занавески… Вообще такое впечатление, что это селфи. Даже тень от руки есть!

Жена присмотрелась:

– И правда, но…

–…но всякие извращенцы есть на белом свете!

– Всякие, но ты посмотри, как тут много фотографий, – сказала жена, прокрутив страницу. И все фотки в таком стиле – будто трупы ожили, как в сериале «Ходячие мертвецы». Но не просто ожили, а стали сами себя фотографировать, как обычные пользователи Инстаграм, и сливать все это дело в интернет.

«Нас 65328! Присоединяйся!» – радостно возвещал сайт.