Брови будто пытались натянуть на затылок с такой силой, что кожа на лице порвалась посредине лба, обнажив кость.

Глаза красные. Заполненные кровью, словно полные бокалы с вином.

– Стой, не стоит на это смотреть, – я положил руку на плечо парня. Но тот стоял, не шелохнувшись, и смотрел дальше, вглубь салона – там лежала еще одна женщина.

– Я гляну. Может… может, ей нужна помощь, – сказал парню, но тут уже обернулся – пулей вылетел из троллейбуса.

Остался один на один с трупами.

На улице все еще голосила кондукторша. К ней подошла сердобольная старушка, но тут же грохнулась на попу и сама запричитала. С нашим гололедом все остановки и тротуары автоматом превращались в Дорогу смерти. Судя по работе коммунальных служб, у нас уже давно наступил Апокалипсис, а трупы только подтверждали эту мысль.

– Эй, вы живы? – спросил я, переступая через первый труп.

Вторая – черненькая – лежала лицом вниз, вытянув вперед руку, словно статуя Свободы в Нью-Йорке. Собственно, ее кисть я и заметил, с улицы.

– Эй… – так и хотелось произнести имя жены, потому что волосы незнакомки – как у Светы.

Плохая мысль! Старательно гнал ее прочь, но…

«А что если это она? Даже куртка, смотри, такая же, как у Светы!»

«Блин, это же обычный черный танкер, каких много! Да половина девушек в городе в таких ходит».

И тут практически услышал в голове голос Светы: «Да это я! Извини, любимый, я сегодня умерла. Просто ехала автобусе… ну, ты же знаешь, как это происходит….»

«Да, я знаю. Видел уже сегодня… Блин, да это словно во сне, ч-черт!»

«Нет, так нельзя. Надо встряхнуться!»

Мотнул головой, но легче не стало.

Кошмар не исчез.

А ноги сами несли к брюнетке. Под ней – бардовое пятно. Кровь.

«Значит, тоже мертва, да?!»

«Да, а ты на что вообще рассчитывал?! Сегодня такой день. Международный День смерти в общественном транспорте. Отмечают двенадцатого ноября по всему миру, ты не знал?!»

– Эй, с вами все в порядке? – спросил я.

Фраза имела здравого смысла ровно столько же, сколько и послание Президента Федеральному собранию.

Нечто из другой Вселенной.

Но, вопреки всему, женщина была еще жива…

***

Женщина, которую перевернул, тут же вцепилась в ногу.

Как клещами!

– А-а-а, – заорал я на одной ноте.

Лицо женщины изуродовано. Губы вздулись, будто китайский «растунчик». Только вместо воды – кровь.

Женщина захрипела. Нижняя губа порвалась – и из нее прямо на мою ногу хлынул поток крови и чего-то желеобразного. Слизи или гноя. Или того, и другого разом.

Закричал и отфутболил руку ударом ноги. Инстинктивное движение, ничего не имеющее общего с нормальным поведением цивилизованного человека. А еще – нормами морали. Но они сейчас парили меньше всего.

– Кхра-а! – захрипела женщина, протягивая мне что-то. Не сразу сообразил, что это. Залитый кровью прямоугольник.

Но я смотрел исключительно на незнакомке – глаза вдавлено внутрь. Такое чувство, что та была лупоглазой, но какая-то сила вмяла глазные яблоки в череп. Кости черепа хрустнули и просели. Да и сами глаза раздавлены, словно ягоды, которые решили размять в джем.

– Да что за хрень-то?!

Попытался перепрыгнуть через женщину, которая уже не подавала признаков жизни, и неуклюже выбил тот самый прямоугольный предмет из рук.

Даже не удивился, когда понял, что это смартфон.

Выскочил на улицу – и тут же поскользнулся, рухнул на задницу. Чертов гололед!

Где-то в другой Вселенной, на задворках Галактики, оглушительно ревела, блуждала по закоулкам разума, разматывая и выпрямляя извилины. А я все смотрел на прямоугольную коробочку, измазанную кровью, понимая, что должен это сделать – должен узнать!

Рука сама потянулась к телефону. Услышал стон за спиной, и уже знал, что кондукторша хочет меня предупредить. Чтобы не вздумал делать то, что собрался. Не вздумал разгадать чертову тайну! Но я просто не мог поступить иначе – мозг желал знать правду, даже если знание похоронит всю прежнюю жизнь, накрыв сверху будто крышкой гроба.

Стер с экрана кровь и увидел заставку – бокал вина.

«Ну да, а ты что хотел? Многие ставят не только заставку, но еще и запароливают доступ к гаджетам».

Попробовал войти без пароля – и на удивление получилось. Экран засветился так ярко, что на мгновение зажмурился, хотя на улице даже не вечер, полдень.

На экране застыла одна единственная надпись, которую уже видел утром, когда погибла куча народа: «Обработка завершена».

Меня тут же вырвало…

***

Сирены звучали очень близко, когда я встал и, пошатываясь, побрел к остановке такси. Прохожие расступались, как от прокаженного. Видимо, видок у меня так себе. Для приличия даже смахнул остатки блевотины с куртки. А то, глядишь, и в такси не пустят, а мне надо убраться отсюда и побыстрее.

Жизненно необходимо.

Разговаривать с полицейскими никакого желания нет.

Телефон в кармане завибрировал – неужели Света?! Может, что случилось?!

Достал телефон, но, глянув на номер, не стал брать трубку. Код московский, наверняка столичные журналисты пытаются взять комментарий.

По идее нужно ответить. Это можно использовать себе во благо. Например, когда в следующей раз пойду к руководству выбивать повышение зарплаты. Типа не просто работаю, а еще и на федеральных радио- и тв-каналах свечусь. Эксперт по местным темам, все дела.

Но просто не мог – физически опустошен, словно из меня высосали все соки. Поэтому даже не заметил, как сел в «Ладу» с шашечками.

– Куда едем? – спросил таксист, даже не глядя на меня.

Вот и отлично, что не посмотрел, а то, глядишь, и передумал бы. Всяких мутных типов возить себе дороже. Но парня за рулем больше интересовал смартфон, закрепленный подвесом над приборной доской. На экран вываливались заказы, помечая расстояние до места вызова. Три километра, пять километров… Таксист что-то пробурчал, похоже, хотел попутно собрать еще заказы, но все далеко.

– Некрасова, 66-а, – назвал адрес. – Заезд возле «Пятерочки».

– Там, на месте, покажешь, – улыбнулся таксист и завел машину, глянул в зеркало заднего вида: – Сегодня какая-то дичь кругом…

Такси медленно отъезжало от остановки, но не от воспоминаний. Все еще слишком ярких. Изуродованное лицо женщины прямо перед глазами. А еще – экран телефона с надписью: «Обработка завершена». Наверняка эти два момента – уродства на лице и телефон – как-то связаны. Но пока даже не хотелось думать как.

– Не знаю, – буркнул я, отвернувшись к окну и глядя на серые здания, мелькавшие за окном. Меня начало мутить, когда диктор бесстрастным голосом зачитал новость: «В Кирове отмечен всплеск случаев суидица. К сожалению, Роскомнадзор не позволяет нам описать способы, которыми люди покончили собой, но в Управлении МВД по Кировской области отмечают, что все случаи имеют схожий характер. Все они….»

Таксист переключил радио. Заиграл «Цвет настроения синий» Филиппа Киркорова. Отличный, мать вашу, саундтрек для надвигающегося Апокалипсиса!

– Терпеть его не могу, – сказал таксист, имея в виду Бедросовича. – Но сегодня уж лучше его слушать, чем новости…

– Можно ли вернуть? – спросил я.

– Что вернуть? – не понял водитель,

– Радио… новости…

– А-а, что, интересно? – таксист снова покрутил настройки радио. Но выпуск новостей уже закончился. Пошла реклама шуб из Слободского. – Кончились, видимо…

– Да, видимо… – сказал я, заметив мчащиеся к остановке полицейские машины. Самой остановки уже не видно.

Водитель проследил за взглядом.

– Я обычно погоду только слушаю. Новости не люблю! – сказал таксист. – Там такая жесть, что держись! После такого и жить не хочется, проще – сразу в гроб…

Поглядел на водителя: щетина, рваный шрам на лбу, но в целом дружелюбное лицо. На вид старше меня, но не настолько, что обращаться на «вы».

Таксист инстинктивно дернулся – вот, блин, говорил же себе: не стоит смотреть в глаза!