Летом отец Софочки устроил нас на практику в серьёзную организацию, связанную с нефтью и газом. Софочке надоело работать уже через неделю. Она закапризничала, уехала к матери в Ниццу. Но я осталась и вкалывала за двоих. Мне было всё интересно. Вскоре в компании обратили на меня внимание и как на сметливую стажёрку, и как на симпатичную молодую девушку.

Но у меня была цель – Марк, и я не собиралась размениваться на менеджеров среднего звена. Иногда я видела Марка в офисе, но он по-прежнему не замечал меня, несмотря на то, что мы были представлены друг другу и несколько раз пересекались на Николиной горе.

Сколько сил я потратила на разработку плана под кодовым названием «Заманить льва в яму»!

Измучившись, уже готова была сдаться, но судьба решила посмеяться надо мной и заманила меня в коварные сети.

Из-за Софочки, учёбы и званых обедов у родителей подруги я стала редко навещать Серафиму Эммануиловну и как-то летом, в выходные, всё же вырвалась на свою дачу. Я была вымотана работой, устала от одержимости Марком и уже решила оставить эту затею. Когда я приехала на вечерней пятничной электричке, уже с порога радостная и возбуждённая Серафима Эммануиловна сообщила, что у нас гости. Это было тем удивительнее, что она никогда не звала друзей на дачу, предпочитая встречи с подругами и сослуживцами по институту в центре столицы.

Удивлённая, я зашла в комнату. За столом сидела наша соседка и незнакомый мужчина. Он встал, чтобы представиться и пригласить меня за стол. Высокого роста, светлые волосы, добрые и умные глаза. От него шла волна надёжности, уютности. Я поймала себя на мысли, что он кажется мне родным. Где я его видела? Портрет! Это же тот мальчик, чьё изображение я так любила рассматривать! Он больше не мальчик, а красивый мужчина с римским профилем. Но его глаза и длинные пальцы крепких надёжных рук, они те же.

Весь вечер прошёл совершенно отлично от тех званых обедов, к которым я уже привыкла у родителей Софочки. Я забыла о том, что надо кем-то притворяться, что надо думать, что сказать, как выглядеть. Удивительная волна родственных душ, мыслей подхватила меня и сделала абсолютно счастливой. Я смеялась, шутила. Я ловила на себе восхищённый взгляд Влада. Я наслаждалась им. Наверное, это был самый прекрасный вечер моей жизни. Я даже не знала о себе, что могу быть хорошей! Мне хотелось быть чистой, светлой и честной. И клянусь, в тот миг я такой и была. Влад видел во мне это, и я давала ему лучшую часть себя. Всё, что происходило потом, было естественным пересечением наших вселенных. Мы, как два засыхающих ручья, с трудом пробивающихся сквозь одиночество и боль, вдруг нашли друг друга, слились в единое целое и обрели неведомую силу, которая в своём потоке чистой воды могла снести горы и унести нас к счастью.

С Владом я познала, что такое божественная близость. Это не было манипуляцией сексом, как с Анибусом, или грубым инстинктом, как с другими случайными партнёрами. Мне казалось, что нам не надо говорить. Мы слышали мысли друг друга, мы дышали одним лёгким на двоих, задыхаясь от любви и нежности.

Влад…

Влад…

Мелькают картинки моего самого счастливого лета. Так тепло моей одинокой душе от воспоминаний.

После работы я неслась домой. Если Влад задерживался, я готовила ему еду, колдуя над кастрюлей, в каждое движение вкладывая свою нежность. Я, словно добрая ведьма, хотела защитить и уберечь его.

Не уберегла.

В те наши самые счастливые дни меня удивляло, почему люди не замечают, что я единственный человек, который умеет парить над землёй?! Я могла поклясться, что не касалась земли! На миллиметр я поднималась над ней. И чувство это было волшебно! Сейчас, по другую сторону жизни, я вновь ощутила это парение.

Но боль, которая идёт от слайдов моей жизни, делает мою душу тяжёлой…

Марк…

Марк единственный из людей почувствовал моё парение.

Марк наблюдал.

В глазах его появились интерес и удивление.

Но мне не надо было уже ничего от него! У меня была любовь моей жизни – Влад.

Я избегала пытливого взгляда Марка. Но, как назло, стала всё больше общаться с ним на работе. То оказывалась его переводчицей на заводе, который он покупал, то летала в Сибирь на встречу по его заданию, то неслась срочно в Лондон. Он не задавал лишних вопросов, всё было в рамках делового общения. Я выполняла свою работу быстро, чётко и без ошибок. Я научилась разделять мысли и чувства.

Влад был не очень доволен моими частыми рабочими командировками, но мы понимали, что нам нужны деньги, иначе быт убьёт нас. Мы строили планы нашего будущего, в котором было много детей и счастья. Большой дом и дача в лесу… После службы в армии, после его войны, Владу непросто было найти себя. Его нравственные понятия шли вразрез с Новым миром. Но всё встало на место, когда Влад с друзьями открыли своё дело, организовав строительную компанию. Наши мечты о доме, детях и собаках вот-вот должны были стать явью.

В университете я взяла академический отпуск. Марк практически сделал меня личным секретарём. И я подсчитала, что, полностью откладывая заработанные мною деньги и живя на заработок Влада, через пару лет мы сможем купить квартиру в хорошем районе Москвы.

Но я не заметила, как поменялись роли. Я была равнодушна к Марку, а он наблюдал за мной, как лев на охоте. Постепенно он стал расспрашивать меня о детстве, семье… Мне было неприятно говорить на эту тему. Правду я не могла сказать. Родители Софочки знали, что я сирота и живу с бабушкой. Поэтому я и придерживалась этой же версии, отвечая скупо на его вопросы. Марк принимал мою скрытность за врождённую сдержанность. У меня было слишком много тайн и тёмных пятен, о которых стоило бы молчать. Родители Софочки и потом уже и Марк считали меня еврейкой по матери. Меня удивляло это их заблуждение, но я предпочитала не комментировать, не переубеждать их.

Однажды Серафима Эммануиловна тяжело заболела. Мямля Иннокентий звонил мне каждые полчаса, паникуя и хныча. Я была на Урале с Марком, и он впервые увидел меня расстроенной. Я поняла, что Серафиму Эммануиловну надо срочно отправлять в больницу, но я боялась убогих государственных лечебниц. Моя паника и беспомощность привели к тому, что я сорвалась на переговорах. Удивлённый Марк попросил зайти к нему в кабинет и объяснить моё состояние. Я не выдержала напряжения и разревелась. Я рассказала, что бабушка серьёзно больна, а её сын – беспомощный увалень. Марк внимательно выслушал меня и тут же позвонил в Москву в президентскую клинику. Через сорок минут Серафима Эммануиловна уже лежала в отдельной палате и её осматривали лучшие врачи.

В последующие дни, получая отчёт врачей, я поняла, что Серафима Эммануиловна чудом избежала смерти и уверенно шла на поправку.

Чувство благодарности переполняло моё сердце. С Владом я стала другая. Я сняла свою броню от мира и пустила любовь в свою жизнь. Я осознала, как любила Серафиму Эммануиловну и как боялась потерять её.

Я по-прежнему мало рассказывала Марку о личном, но иногда, за вечерним бокалом вина, делилась мыслями и мечтами. Да, незаметно рабочие дни стали перетекать в рабочие ужины с партнёрами, а потом и вдвоём. Марк был отличным слушателем. И искусным манипулятором. Я всё больше раскрывалась как личность и в его глазах всё чаще читала интерес и любопытство. Признаю, моё самолюбие тешило его внимание.

В это же время отношения с Владом перешли на новый уровень. Правильнее сказать, «скатились». Началось время претензий и обид. Мы зашли в тупик. Я не могла и уже не хотела оставить работу.

Мои частые отъезды раздражали его. Он говорил, что я возвращаюсь к нему другая, чужая. Постепенно душевная, как мне тогда казалось, близость с Марком, его внимание и даже покорность оттеняли вспыльчивость, претензии и обиды Влада.