Тем временем Павел подошел к своей жертве. Та была еле жива, ее грудь слабо и практически незаметно поднималась и опускалась. Ее тело было больше похоже на фарш с кровью. Мужчина двумя пальцами поднял ее голову за подбородок и заглянул в лицо. Больше минуты он внимательно что-то изучал на нем, а потом просто отпустил и немного попытался назад.

Алиса рефлекторно подняла голову и устремила свой затуманенный взгляд на девушку, повисшую на руках на деревянном распятии. Ее лицо было белее мела, глаза как-то неестественно закатились назад, а из открытого рта капала кровь. Алиса резко, с шумом втянула воздух ртом и тут же прикрыла его рукой. Ей показалось, что та девушка умерла.

Мучитель тем временем вернулся к распятию с ваткой в руках, которую сунул под нос пленнице. Та практически сразу закашлялась кровью и часто задышала. Ее ресницы затрепетали и широко распахнулись.

– Фух. Живая. – С облегчением, еле слышно проговорила Алиса.

Она почему-то очень сильно за нее переживала и даже немного винила себя за то, что та оказалась первой. Словно Алиса была в этом виновата… И часть вины действительно была, в тот момент, когда Павел выбрал именно ту девушку первой, Алиса облегченно вздохнула, что беда прошла мимо и выбор пал на соседку.

Вина… Постоянное чувство вины за все, что она делала. Странное чувство. Ведь по сути, Алиса ни в чем не была виновной. Она даже закон ни разу не нарушала. А тут такое зверское испытание. И это, как сказал Павел, просто за то, что они родились женщинами, а значит, априори греховны.

Внезапно Павел обернулся на Алису. В его глазах горело адское пламя. Алиса поняла, что ей в эту секунду серьезно не поздоровиться. Павел медленно двинулся в сторону ее клетки. Она судорожно огляделась, почему из всех он остановил свой взгляд именно на ней?

Он нервно сжимал кулаки, его скулы ходили ходуном, а вены на лбу вспухли. Весь его вид источал злость и ярость. Алиса не могла понять, что именно его могло так выбесить за ту минуту его нахождения около первой пленницы.

Девушка постаралась как можно сильнее вжаться в угол на кровати. Можно было подумать, что это помогло бы ей, и Павел прошел бы мимо. Но ее участь была неизбежной. Павел неумолимо двигался медленным шагом к камере Алисы.

Вот щелкнул замок, и металлическая решетка снова с лязгом поползла в бок. Мужчина подошел к кровати и стащил Алису на пол за волосы. Девушка с визгом, кубарем свалилась с кровати. Она почувствовала резкую боль в ноге и как что-то горячее стекает по ней.

Бедняжка успела бросить взгляд вниз, на ногу. Она поняла, что когда Павел стаскивал ее вниз, она пропахала ногу о намотанную на край кровати проволоку. Но эта боль перебивалась невыносимой болью в волосах. Павел беспринципно тянул ее к двери камеры за хвост, даже не обращая внимания на отчаянные возгласы Алисы.

Павел бросил ее около входа в камеру. Девушка съежилась на холодном полу и не могла решиться посмотреть, чем лязгает по решетке Павел. В ее голове рисовались жуткие картины из различных ужастиков. Почему-то в голову сразу приходили некоторые сцены пыток из «Пилы». Может быть, именно поэтому она так и не решилась посмотреть на своего мучителя и предугадать свою участь.

Спустя несколько ужасающе продолжительных минут звук прекратился, Павел закончил копошиться у решетки и обернулся на Алису. Он поднял ее за руки и поставил на ноги. Заглянув все еще горящими от злости глазами в лицо Алисы, он сказал:

– Я смотрю, ты очень переживаешь за эту грешницу. Тогда смотри и запоминай.

Павел толкнул Алису лицом в решетку. Девушка, споткнулась и почти упала на металлические прутья. В ее глазах застыл леденящий ужас, по щекам текли ручьем слезы, а сердце трепетало и пыталось провалиться в пятки. Она чувствовала, как Павел привязывает ее руки и ноги к прутьям. Закончив с ее конечностями, Павел приблизился к ее голове и прямо на ухо зашипел:

– Запомни, девочка, никогда не сочувствуй им. Они греховны. А ты. Ты еще имеешь шанс на спасение. А сейчас ты будешь смотреть на эту девочку и в последний раз переживать за нее. Постарайся проникнуться ее болью и страданиями и никогда больше не повторять своей ошибки – не надо сочувствовать.

Алиса ощутила грубые и жесткие пальцы мучителя. Он вплотную прижал ее голову к прутьям и закрепил кожаным толстым ремнем, так, чтобы Алиса видела абсолютно все, что будет делать Павел.

Мужчина закончил с ней и вернулся к уже оклемавшейся девушке, которая стояла у распорки и с отчаянием пыталась освободиться. Алиса во все глаза смотрела на мученицу и молилась, чтобы она осталась жива после сегодняшней экзекуции.

У жертвы же, наоборот, были совершенно противоположные мысли. Все ее тело болело и жгло. Многочисленные раны кровоточили и невыносимо болели. Было такое ощущение, что она игольница и в нее сейчас воткнули все иглы мира. Она подняла глаза и увидела фигуру приближающегося Павла.

Внутри у нее все оборвалось. Она прекрасно понимала что не переживет сегодняшний день. Да ей уже и не хотелось. Если в самом начале в глубине ее сердца теплилась надежда на то, что она выберется отсюда, то сейчас ей хотелось единственно возможного освобождения – быстрой смерти.

У Павла же были совершенно другие планы на первую мученицу. Она очень сильно расстроила его своим обмороком. Он надеялся, что она более стойкая к боли и протянет подольше. Его вообще в принципе бесили все эти женские уловки – обмороки, слезы, мольбы. Он презирал слабость, тем более женскую.

Мужчина вышел на центр комнаты, выудил из заднего кармана рацию и отдал короткую команду:

– Санитаров в тюрьму.

Буквально через полминуты в подвал вошли пять крепких, практически два на два размером парня. На них были надеты белые рубашки из хлопка с коротким рукавом, такие же белые, широкие штаны. Что было примечательно, так это то, что у них на одежде не было ни пуговиц, ни завязок, ни заклепок. Вообще ничего, что могло оторваться или выпасть. На лицах санитаров были надеты плотные медицинские маски, на руках перчатки, на голове шапочки, а на ногах белые ботинки без шнурков.

Такая форма одежды была обязательна. Павел намеренно сделал так, чтобы его тюрьма максимально напоминало психиатрическую лечебницу. И даже санитары, которые только что вошли в помещение были реальными сотрудниками психбольниц. Кто-то в прошлом, а кто-то из них и ныне работал в действующих засекреченных больницах, которые проводят незаконные эксперименты над своими больными.

– Так, всех девочек приковать как ту. – Павел обернулся на Алису, показывая на нее пальцем. Санитары, молча, кивнули и разошлись по камерам.

Крепкие парни не церемонились с пищащими и орущими пленницами. Они хватали девочек, словно они опаснейшие больные в психушке и ловко привязывали лицом к прутьям камеры. Через десять минут все восемнадцать девочек смотрели в центр арены на первую жертву. На одну из них, которой непосчастливилось открыть этот жуткий сезон извращенных игр.

Павел кивнул, и санитары рассредоточились по комнате, встав на равном расстоянии около камер.

Представление началось.

Мужчина протяжно вздохнул, подготавливаясь к показному выступлению, и подкатил к распятой девушке металлический столик с хирургическими инструментами. Девушка, увидев новые приспособления для ее пыток, совершенно поникла, и струйки слез хлынули из ее глаз.

– Все вы прекрасно знаете, что женщины несовершенны. – Начал Павел говорить очень громко, обращаясь ко всем присутствующим в тюрьме. – Я специально долго время изучал искусство хирургии, чтобы сделать из Вас всех совершенное творение. Вы будете воплощением творения господа Бога и меня!

Павел демонстративно взял с металлического столика скальпель и вознес его над головой. Мужчина покрутился вокруг себя, показывая пленницам острое орудие труда. Сделав полный оборот вокруг себя, Павел остановился лицом к лицу с распятой девушкой. Он медленно, смотря ей в глаза, подошел к своей жертве вплотную и внимательно осмотрел ее.