На улице усилился мороз. По дороге к машине я пыталась натянуть воротник, дабы компенсировать отсутствие шапки. Пока руки производили манипуляции, нижняя часть тела потеряла контроль, и нога поехала по тонкому льду. Нелепо пытаясь собраться в кучу, я поняла, падение неизбежно. Однако идущий рядом оперативник ловко повернулся и, словно пушинку, подхватил меня на руки.

– Не бывать вам фигуристкой, – пошутил мужчина. Его лицо оказалось слишком близко, на мгновение я залипла на взгляде серых глаз. Руслан Сергеевич перестал улыбаться и о чем—то задумался. Мне хотелось нарушить паузу, но язык точно онемел во рту. Мой спутник отвернулся и продолжил движение.

– Машина близко, – глухо произнес мужчина в темноту. Через пару шагов спутник достиг черной иномарки, осторожно опустил меня на землю и помог устроиться в салоне. Весь путь к дому мы молчали, меня окутало странное волнение, и я пыталась разобраться с ощущениями, царившими в груди. Руслан Сергеевич сосредоточился на дороге, она и вправду требовала повышенного внимания из—за обкатанного льда. Вскоре показался район, в котором мы проживали с мужем, и наш дом. Оперативник открыл мне дверь, протянул руку.

– Цепляйтесь, доведу к подъезду во избежание новых падений.

– Вы необычайно добры.

– Это случается редко, – серьезно ответил мужчина, – пользуйтесь.

Мы мелкими шагами заскользили к дому, оказавшись возле железной двери.

– Вот и пришли.

– Будьте осторожнее, – Руслан Сергеевич нехотя отпустил мою ладонь, но задержался у кончиков пальцев. Я нервно одернула кисть. Оперативник прошептал одними губами, – спокойной ночи.

– И вам, – на негнущихся ногах я вошла в подъезд.

Дмитрий уже находился дома. Супруг стоял в коридоре, словно поджидая меня.

– Привет, – я скинула ботинки и дотронулась прохладными губами до щеки мужа.

– Привет, – Дмитрий внимательно взглянул на меня, – ты где была? Вроде сегодня работаешь до обеда.

– Забыла сказать, вызывали на допрос.

– А кто провожал тебя к подъезду? – продолжал сыпать вопросами супруг, – я наблюдал за вами в окно.

– Оперативник, – нервно сглотнув, ответила я, – на улице холодно, полицейский проявил человечность и подбросил домой.

– Какие нынче добрые стражи закона!

– Ты давно приехал? – я отвернулась, чтобы не встретиться с Дмитрием взглядом.

– Часа два назад. Спешил освободиться пораньше, хотел побыть с тобой.

– Какие отношения у тебя с моей медсестрой? – несмотря на советы Руслана Сергеевича, мне захотелось прояснить ситуацию.

– Сама знаешь, – Дмитрий непонимающе уставился на меня, – наше общение при тебе происходило.

– Почему тогда в распечатке звонков Любаши так часто фигурирует номер твоего телефона?

– Это кто сказал? Тот опер?

– Дима, – всплеснула я руками, – какая разница? Отвечай на вопрос!

– Я действительно звонил медсестре, – спокойно ответил муж, – не мог решить, что подарить тебе на день рождения.

– При чем здесь она?

– Ты с ней проводишь больше времени, чем со мной. Вот и поинтересовался. Любаша перезванивала несколько раз, выдвигая все новые варианты. Она любитель поболтать, знаешь же.

– Соседи видели тебя в ее подъезде, – упрямилась я.

– Напомню, ты сама отправляла меня помочь переставить Любе шкаф.

– Это было единожды, а видели часто.

– Людям только дай красную тряпку, – Дмитрий нежно взглянул в глаза, а мне вдруг стало стыдно.

– Прости, – от эмоций последних дней подкрались слезы и покатились по щекам.

– Иди сюда, – сжал меня в объятьях Дима, – все будет хорошо, глупышка.

"Не будет, – вспомнив нежные прикосновения оперативника, подумала я, – уже ничего не будет как прежде".

6.

Утром я проснулась по привычке рано, несмотря на вторую смену по четвергам. Дмитрий ушел в офис, настроение мужа казалось обычным, в отличие от моего. Я не переставала думать о случившейся трагедии, переживала за Любочку и с непонятным содроганием вспоминала молодого оперативника. Одиночество жутко напрягало, и мной было решено отправиться в людное место. Потратив достаточно времени на сборы, я покинула дом. Для соития с обществом был выбран единственный в городе торговый центр. В трехэтажном здании оказалось на удивление многолюдно для буднего дня: взрослые, студенты, школьники прятались от морозов в стенах теплого помещения. Я надумала сходить в кинотеатр, последний раз мы с Димой посещали сеанс аж полгода назад.

– Девушка, – у входа в зал раздался мужской голос, – вы пришли смотреть фильм в одиночестве?

– Вам какое дело? – я хмуро взглянула на молодого человека в спортивной кофте.

– Хочу предложить свою компанию, – парень обворожительно, как ему казалось, улыбнулся, – меня Коля зовут.

– Простите, но нет, – я продемонстрировала незнакомцу безымянный палец с кольцом. Молодой человек сразу сник и потерял ко мне интерес. В принципе, ситуация произошла стандартная: представители мужского пола часто уделяли внимание моей особе, к тому же сегодня впервые за много времени удалось спокойно собраться, потому выглядела я весьма прилично: уложила светлые волосы, красиво подвела глаза и надела теплое, но обтягивающее фигуру шерстяное платье.

Романтическая комедия быстро закончилась, в зале вспыхнул свет, и я отправилась на работу. Приехать к зданию больницы вышло заранее, на улице стояла на удивление шикарная погода: светило солнце, под ногами хрустел белый снег, а главное, отсутствовал ветер. Идти в душные стены отделения не хотелось, я свернула на узкую аллею, однако остановилась, наткнувшись взглядом на группу мужчин, которые что—то бурно обсуждали. Среди них находился Руслан Сергеевич. Оперативник выглядел эффектно и выделялся из толпы: темные волосы небрежно торчали в стороны, придавая некую неряшливость образу, белый свитер под расстегнутой курткой подчеркивал широкие плечи. Мужчина затянулся, поднеся сигарету ко рту, а я вновь задержала внимание на его сильной ладони. Руслан Сергеевич заметил мое присутствие, широко улыбнулся и кивнул. Поприветствовав его в ответ, я бодро зашагала по длинной дорожке. Позитивные мысли сразу сменила тревога. В очередных страданиях я обошла по кругу территорию, а после отправилась в отделение.

Тетя Клава старательно терла тряпкой зеркало в фойе. При виде меня санитарка повернулась и приложила руки к груди:

—Такие дела творятся! Как теперь спокойно жить?

– Чего опять? – настроения вести беседы не было.

– А ты не знаешь?