Эти мысли мучили меня весь месяц. Я думал о радужном и многое понял. Чернильный не такой жалкий, как я раньше считал. Я начал понимать и сочувствовать художнику. Меня даже посещали мысли о том, чтобы стать друзьями. Ой, не, точно нет. Но, именно сейчас, я хотел узнать Инка, понять его, ход его мыслей, чувства. Я знаю, что если бы не связь — мне было бы всё равно. Тем не менее, всё же хочется узнать о своём соулмейте. Поэтому, я кое-чего придумал.

Я хочу увидеть художника, возможно, поговорить с ним. Узнать о связи, узнать о состоянии Инка. И, возможно, на время прекратить вражду. По крайней мере, пока буду узнавать нужную информацию. Я уже не так сильно хотел враждовать, возможно, мы сможем жить в мире. Меня посещали мысли о том, чтобы прекратить разрушать. Много раз видел, как Инк, не только создавал, но и разрушал. Может и я могу создавать? Может, я не так понял смысл своего существования? Может у меня иной смысл работы? Если так, то мне нужно будет извиниться за всё. Всё-таки, много думал и решил, что это будет правильно. Я не вижу смысла в наших с радужным мудаком битвах. Итак, нужно навестить Инка, узнать о его состоянии и поговорить о случившимся.

Цель: Есть.

Теперь нужно попасть в Дудл-сферу. Тут есть 3 способа:

1) Взломать код. Но это может занять и недели и годы.

2) Пойти к Дриму и попросить помощи. Ну точно нет. Даже если бы и пошёл, нет шансов, что отпустят живьём. И нет вероятности, что он поверит мне. Да я бы и сам не поверил. Я, из прошлого, наверняка бы знатно приху удивился бы.

3) Пойти к Найтмеру… Упаси Хоспадя. Ни. За. Что. Придёшь к нему и начнётся: «О Эррор, единственный адекват здесь, мне нужна твоя помощь» или «Почему не разрушаешь ничего, ты не оправдываешь своё имя», ну и т. д. Так что — нет.

Ничего не остаётся, как сидеть и взламывать код. Главное, чтобы повезло и это заняло бы не так много времени. Что ж.

Способ попасть в Дудл-сферу: Есть.

Осталось самое главное решить. Поэтому я пошёл в одну из Fell вселенных, за самым важным. За шоколадом. Шоколад в этой работе — очень важен. Ведь неизвестно, сколько времени это займёт. Вернувшись из вселенной в свою пустоту, я успел вовремя: меня чуть не спалил хозяин дома за кражей шоколада. Фьюх, ещё бы чуть-чуть.

Шоколад: Есть.

Осталось лишь дело за малым: взломать Дудл-сферу. Эх, Эррор, куда ты влип. Я устроился поудобнее поближе к гамаку, на случай, если устану и захочу поспать. Этот придурок не настолько мне дорог, чтобы лишать себя сна. Ну, а пока попытаемся подобрать код. Я уселся на «пол пустоты» закинул в рот шоколад и принялся подбирать код.

***

Прошло… Не так много времени? Я не знаю, в Анти-пустоте нет понятия — время. Ну, так или иначе, код я взломал. С миллионной попытки точно. А сейчас, пора проведать нашего друга. Главное, не слишком сильно мягким быть. Не очень хочется объяснять Чернильнице почему я такой хороший. И вот, я вошёл в портал, ведущий в Дудл-сферу.

Комментарий к Падшая мечта

Fallen Dream…Мммм

Название такую отсылку оставляет на нашего Дрима(Мечтателя)

Мои шутки, как Инк - такие же костлявые.

========== Боль отчаянного ==========

***

Вернёмся к Инку. Что же было с ним весь этот месяц? Ну, он впал в настоящую депрессию. Такую глубокую, что неоднократно убивал себя. Но к сожалению, результата это не дало. Лишь на время ослабило ту боль, которую он чувствовал. Боль от разрушенных мечтаний.* Боль от потери последней надежды. Боль от того, каким он был глупым, пытаясь подружиться с Ошибкой. Какой в этом смысл? Разве это вообще было возможно? Возможно изменить взгляд Эррора на АВ? Возможно стать его другом? Возможно прекратить вражду?

Конечно, нет. Инк это знал, но продолжал мечтать и надеяться. Каждый раз, после своей смерти, он верил, что где-то глубоко внутри — Эррор сожалеет. Он так отчаянно пытался отыскать этого Оши внутри разрушителя, что сам искал встречи. Он неоднократно подставлялся под удар, лишь бы задеть чувства того Оши, которого он искал.

Это было глупо, верно? Инк просто глупо мечтал о невозможном, на то они и мечты, что нереальны. Надеялся на то, что никогда не произойдёт. Верил в то, что всё возможно, главное верить. Но как он ошибался. Каким дураком был, когда в каждую свою смерть, он улыбался, говоря:

«Я всё равно верю в тебя, Оши. Я знаю, где-то там внутри — ты хороший. Я знаю, что мы можем быть друзьями. Я не сдамся и продолжу мечтать!»

И каждый раз улыбался. И умирал с улыбкой. Но теперь он и сам понял, как глуп он тогда был.

Месяц назад, когда он виделся с Дримом и Блу, он попросил помощи у Мечты, хотя прекрасно понимал его состояние. Знал, через какую боль прошёл тот. Знал, как он ненавидел и ненавидит себя за свою слабость. Но всё равно попросил помощи у него. И что же он ожидал услышать?

«Оу, Инк, главное продолжай слепо верить и мечтать. Чтобы с тобой не случилось — не сдавайся. Как бы ни было больно — пытайся. Даже если ты умрёшь навсегда — это стоит того.»

Это он хотел услышать? Такое мог сказать лишь Блу. И то, вряд ли сказал в таком роде. Инк сам в этом виноват. Попросил помощи у того, кто просто ненавидит себя за всё, и только благодаря соулмейту живёт.

Попросил ли помощи? Ему сказали, и сказали довольно правильно. Если нет сил и не видишь смысл, накой чёрт пытаться дальше? Конечно, Инк мог бы ещё неоднократно помечтать, но ничего бы не изменилось, он перепробовал все возможные варианты. Показывал Оши, чем хороши другие миры, рассказывал их истории, дарил подарки Оши, помогал тому, не дрался, пытался поговорить, о том, почему Оши так думает. Но всё тщетно. Он лишь узнал, какой он приставучий, надоедливый и предсказуемый.

И так постоянно. Каждый раз. И напрашивается вопрос: зачем пытаться? Он перебрал все варианты. Если Ошибка не хочет сотрудничать, значит нет смысла в бесполезных мечтах и грёзах. Наверное, он просто хотел услышать от Дрима, что всё в порядке, можешь сдаться, никто не возненавидет тебя за это. Дрим лишь посоветовал ему то, что сделал сам, но его тогда остановили от самой большой ошибки в мире.

Но кто остановит его самого? Друзьям он сделал очень больно, когда накричал. Конечно, он и в самом деле не считал их друзьями, но когда пил краски и чувствовал, тогда он считал их друзьями. Но всё равно, он знал, что поступил плохо. А что он может? Он лишь ходячий труп, без души, без возможности чувствовать что-то, кроме боли. И что он должен делать? Он не может взять и полюбить всех вокруг, даже если бы и хотел. Это просто не возможно.

Он долгое время общался с монстрами, людьми, создателями. Знает, где хорошие поступки, а где — нет. И сейчас. Хоть он и не чувствует ничего к своим друзьям, только равнодушие, он понимает, что поступил крайне отвратительно. Но он не может просто взять и разозлиться на себя. У него нет эмоций, нет чувств. Он всего лишь… Лжец. Лицемер. Притворщик. Предатель. Он — никто. Он не должен был существовать. Вся его жизнь — сплошная ошибка. Пустышка…

Ведь, правда? Его создатель бросил его. Оставил в бесконечной пустоте, откуда нет выхода. Заставил сходить с ума от одиночества. Слышать голоса и чувствовать, что где-то там, есть ещё живое существо, так же страдающее в одиночестве. А он просто сидел и ждал, ждал, ждал и снова ждал. Ждал, что кто-то придёт, что создатели вернуться и он не будет одинок. Как же он ошибался. Создателям нет дела до своих творений, мы лишь игрушки в их руках. Марионетки. Когда им будет выгодно — они сотрут нас. Как будто нас и не существовало.

Теперь он прекрасно понимал, почему Эррор так жаждет всё уничтожить. Может, стоит его поддержать? Назло создателям уничтожать вместе с Эррором всё, что когда-то было создано. Наверняка тот обрадуется, ведь он давно этого ждал. Ждал, когда Инк сдастся и ступит на правильную сторону. Но этого ли хочет сам художник? Он лишь постепенно умирал в этой бессмысленной пучине, под названием жизнь.

Инк сидел в своей комнате. Хотя… Язык не повернётся, назвать это комнатой. Повсюду смятые бумажки, лужи чернил, где Инк умирал, капли красок и чернил на стенах и полу. Сломанный стол, порванные и разбросанные по всей площади рисунки, спальные принадлежности, что были сняты с кровати, разорваны и разбросаны по всюду. Выглядело так, будто Инк спустился в мастерскую, хотя даже там чище. В этом свинарнике он жил месяц. Точнее, существовал. Это сложно назвать жизнью, учитывая, что он практически не двигался с места последней смерти.