— Но я хочу убедиться в том, что Оши в порядке! — воскликнул художник, — Ты видел этого скелета? Он же такой жуткий и страшный. А если он сделает что-то плохое? — волновался Инк.

— Инк, невежливо судить по внешности. Хоть он и выглядит жутко, он всё ещё остаётся их другом. Поэтому прошу тебя, отойди от двери и вернись за парту, — вновь попросил Позитив.

Пока они спорили о своём, к ним подошёл тот, о ком они говорили, при этом очень сильно их напугав.

— Хэй, Эррор. За тобой тут следят, ты знал? — указал он на художника, напуганного внезапным появлением Хоррора.

— ИиНнкК? Что-то случилось? — заволновался Глючный.

— Ошииии, — сказал творец, подбегая к лучшему другу и обнимая его крепко, как только мог, при этом не сводя глаз с дырявоголового.

— Ну ты чего? За меня переживал что-ли? — усмехнулся Глюк, обнимая друга в ответ.

Инк успокаивался в объятиях лучшего друга, а Дрим и Найтмер, вместе с Эррором, беседовали с Хоряком. Когда художник отлип от Глюка и успокоился, его познакомили со страшным монстром в виде Хоррора.

Они общались не долго, прежде чем близнецов и Эррора позвал преподаватель, дабы они помогли отнести учебники на нижний этаж. Ребята ушли, оставляя художника с жутким монстром-людоедом, хотя не факт.

Инк познакомился с Хоррором и понял, что тот не так уж и страшен. Пока друзья были рядышком, он был довольно милым и дружелюбным, художник даже почувствовал себя виноватым в том, что судил его по внешности. Но сейчас он стоит здесь один, вместе с ним, и не знает, как тот будет вести себя. Хоррор оказался милым, даже когда Инк остался один, так что художник зря переживал. Или не зря?

— Слушай, Инк. Ты не художник случаем? — внезапно спросил Хоряк.

— Х-художник. А как ты узнал? — испугался Инк неожиданного совпадения. Он всё ещё немного его боялся.

— Да так. Я знал одного скелета. Он был профессиональным художником, а ещё у него было похожее пятно, — указал он на щеку творца.

— А у него было цветное пятно? — радостно воскликнул художник.

— Да, если я правильно помню. А что? Ты его знаешь? — Хоррор понятия не имел, о ком они говорят, он лишь пытается найти хоть какую-то информацию, что может оказаться полезной для него.

— Да. Это был мой… Отец… — поник творец.

— Был? А что с ним случилось? — напрямую спросил Хоряк.

— Родители, они… Умерли. Их убили… — вспомнил художник тот момент из жизни. Страшный момент, что заставляет его ненавидеть себя из-за чувства вины.

— А кто их убил? Ты знаешь? — уже переступал порог такта Хоррор.

— Я не знаю. Я не видел их лиц, — заливался слезами Инк, вспоминая прошлое и всю боль, что он несёт в себе.

— А что говорят копы? Они нашли что-нибудь? — не унимался дырявоголовый, не желая упускать хоть какую-то деталь.

— Я не знаюююю… — уже начал плакать в голос художник. Его не так трудно довести до слёз, стоит лишь напомнить о случившемся с его родителями. По этой причине близнецы не упоминают о случившемся, впрочем, как и Глюк.

— Да блять. От тебя никакой пользы. Скажи хоть что-то полезное! — крикнул Хоррор, тем самым обращая внимание окружающих на себя.

Народ уже начал смотреть в их сторону, как внезапно пришло спасение, на что художник никак не надеялся. Близнецы и Глюк уже отнесли учебники, именно поэтому сейчас спокойно шли к своим кабинетам, не ожидая того, что здесь происходит.

— ИнК?.. — позвал лагающий голос Глючного, надеясь на самое лучшее. Но повернувшийся творец, что безудержно рыдал и ронял холодные слёзы на пол, заставил его подбежать к нему и обнять. Объятия были достаточно крепкими, но очень аккуратные, чтобы не навредить плачущему художнику. Осторожно поглаживая того по спине, Глюк сказал лишь одно, — Кто?

Инк не ответил, так как ему было страшно выдавать монстра, стоявшего совсем рядом, а также потому, что его разум был заполнен моментами из прошлого, так сильно причиняющего ему боль.

Глючный узнал ответ на свой вопрос в простых словах виновника:

— Я не виноват в том, что он такой нытик. Подумаешь, про родителей спросил. Как будто в этом есть что-то странное, — вполне спокойно ответил Хоррор.

Близнецы посмотрели на виновника, а после на Глючного, они прекрасно понимали, что сейчас произойдёт, и были весьма не против, лишь бы Хоррор хоть как-то пострадал. Правда им не хотелось, чтобы у Эррора были проблемы из-за этого.

Глючный отпустил Инка, отдавая его в руки к Дриму, что уже всё прекрасно понял. Он обнял художника, позволяя ему поплакать, дабы тот не видел происходящее.

Найтмер же был на готове, чтобы в случае чего остановить друга.

— Никогда в жизни. Не смей. Упоминать его родителей! — закричал Эррор, ударяя Хоряка рукой, впоследствии чего роняя его на пол, и продолжая избивать его там же.

Хоррор не сопротивлялся, сейчас ему было интересно, как далеко зайдет Глюк. Ну, а ещё потому, какое наказание тому даст директор, всё же он избивает студента.

Дрим обнимал Инка, скрывая от него происходящее. Найтмер не знал, что ему делать: остановить или же позволить этому продолжаться. Его выбор мог стоить жизни дорогого брата, ведь Хоррор непредсказуем. А Глючный просто продолжал избивать лежачего, что даже не сопротивлялся.

Это бы продолжалось долго, если бы не появившийся преподаватель, которого кто-то позвал из тех, что за этим наблюдал. Он разогнал зевак, разнял драку и заставил идти этих двоих к директору, но Хоррора послал в первую очередь в медпункт, дабы его заштопали.

Близнецы и Инк вернулись в свои кабинеты, так как пара уже шла, а эти двое пошли на первый этаж, где разошлись в разные стороны.

***

POV Error

Я сидел на стуле прямо перед кабинетом директора, в ожидании мудака, что сейчас находился в медпункте. И вообще, почему это я виноват? Он первый меня вывел из себя, да ещё и позволил себя избить во вред мне.

Тихо хмыкнув, я сложил руки на груди и закрыл глаза, позволяя мыслям взять меня в подчинение. Не так представлял нашу встречу, спустя столько времени, совсем не так. Я прекрасно помню, каким он был раньше, неужели он так изменился из-за этой травмы? А может он всегда был таким, только мне было не видно? Во всяком случае сейчас это не тот Хоррор, которого я знал.

Он буквально умом тронулся, если тот был. Я бы всё понял, объяснив он мне, но теперь у меня нет уверенности в том, что он не соврал. То, что он сделал, непростительно. Пусть только попробует подойти к Инку, я ему вторую дырку сделаю и даже не посмотрю на то, что он был моим другом.

Да, я уже всё решил. Он больше мне не друг. Не после такого. Не после вранья. Не после своего безумства.

Внезапно открывшаяся дверь, заставила меня вздрогнуть и открыть глаза. Из кабинета директора вышел белый скелет, что сел через стул от меня, и принялся смотреть на свою ногу. Очень странно смотреть.

Я повернулся в его сторону и осмотрел, благо его внимание было сосредоточено на своей ноге.

Он был одет в чёрную футболку, расстёгнутую белую куртку с короткими рукавами. Длинный и большой шарф (ещё один скелет, что любит шарф!), закреплённый белыми поясами. Белый пояс с буквой Х, чёрные шорты с той же буквой, и белые ботинки с этой же буквой. Вдобавок имеет капюшон. Ещё я заметил, что у него гетерохромия, но не так, как у меня или Инка. Его левый глаз имел белый оттенок, а правый цвета крови, плюс под правым глазом был шрам в виде молнии. Необычная бледная внешность, как по мне.

Он всё также продолжал сидеть и смотреть на свою ногу. Интересно, что с ним?

— Что с твоей ногой? Ты так странно на неё смотришь, — спросил я, повернувшись к нему.

Он не сразу ответил, будто не понял откуда идёт голос. Но когда заметил меня, то немного успокоился и произнес весьма тихо и безэмоционально:

— Да так. Месяц назад с лестницы упал, сломал ногу. Сегодня принес директору справку от врача, он сказал мне подождать здесь, так как ему нужно убедиться, что я говорю правду. И теперь я сижу здесь и жду.