После того как Марко покинул самолет, Адель почувствовала на себе недовольные взгляды всех стюардесс. Они на стороне капитана, надо же! От его внимания зависит их жизнь, а они не поддержали ее слова по поводу лучшего осмотра этого самолета.
– Мы с детства часто ругаемся, – она виновато улыбнулась, – как все братья и сестры.
– Это мне знакомо, – произнесла девушка с темно-красными волосами, у которой на именном бейджике, пристегнутом к голубому пиджаку, было написано «Мариса». Адель тут же вспомнила про свой бейдж с чужим именем, который висел на шее. Автоматически коснулась его рукой и перевернула. Хотя можно уже снять, здесь Марко ее представил настоящим именем.
– У меня их двое, это ужасно, – скривила лицо Мариса, но под строгим взглядом Эвы виновато пожала плечами, – но если это так.
– Так, все работать! – строго напомнила старшая стюардесса, и Адель поняла, почему она старшая – тут же все послушно рассыпались по салону. – Марко навредничал про место в хвосте, я посажу тебя в середину, у меня есть списки мест, которые остались свободными. Но все еще может измениться. – Эва пошла по салону, и Адель засеменила следом. – Бывает такое, что не ждешь трех человек, билеты не куплены, места свободны, а кто-то буквально перед самым закрытием выхода на посадку покупает все три.
– Боже, – заволновалась Адель и тут же оглянулась на салон, было два ряда по три сиденья. В совокупности сидений было много, неужели столько человек сейчас хотят прилететь в Рим?
– Не переживай, это бывает крайне редко. Но бывает.
Адель шла за Эвой и касалась руками спинок кресел. Она пыталась сейчас определить свое состояние, почувствовать тошноту или услышать назойливое сердцебиение, но мысли были совсем не о своих ощущениях! Она думала о том, что обидела Марко. Ей никогда не стать настоящим журналистом, ее место только с сачком в охоте за бабочками.
– Вот, – Эва рукой указала на семнадцатый ряд и место возле прохода, – здесь должно быть свободно.
Адель посмотрела на пустое сиденье, понимая, что у окна было бы лучше. Но, с другой стороны, смотреть в окно – значит нервировать себя еще сильнее. На что смотреть? Тучи и тучи!
– Спасибо большое. – Она улыбнулась и села на свое место, пытаясь понять ощущения сейчас. Место показалось ей удобным. После того как Эва ушла, Адель залезла в карман стоящего перед ней кресла и вынула памятку о том, что делать, если их самолет начнет гореть или тонуть. Марко еще не «тонул», вполне может такое произойти. А заодно она посмотрит, какие катастрофы вообще случаются.
Она внимательно изучала памятку, теперь ощущая тревогу. Самое главное она уяснила – дополнительные выходы, предназначенные для эвакуации. Девушка привстала и посмотрела в салон, пытаясь определить расстояние от своего места до эвакуационного выхода. Увиденное ей понравилось – выходы были недалеко. Она села и снова стала изучать памятку.
Остальное привело еще в больший шок и волнение: как выпадают кислородные маски. Адель подняла голову в надежде увидеть такую маску, но все было скрыто пластиком. Интересно, чтобы выпустить маску наружу, пластик отрывается и бьет пассажира по голове? Наверно, в моменты катастрофы пассажиры даже не замечают такую мелочь, как удар куском пластиковой панели. Ведь за ней прячется жизнь – кислородная маска.
Не понравился и тот факт, что пассажиры с детьми сначала должны думать о себе, а потом о своих чадах. Сущий эгоизм! Адель не мать, но автоматически сделаешь все, чтобы ребенок был жив. Даже пожертвуешь своей жизнью. Кто составлял эти памятки? Какие-то изверги!
Она пальцем провела по рисунку с надувным жилетом и мотнула головой. Надо хорошо все изучить: где он лежит и как его надевать. Адель протянула руку под сиденье и что-то нащупала, возможно, это и был надувной жилет. Интересно, хоть одного человека он спас, когда самолет рухнул в воду? За всю историю авиации она слышала только про приводнение на Гудзон. Остальные все разбивались о воду и разлетались в мелкие щепки. Но это ладно, теперь она знает, что под ее сиденьем точно есть надувной жилет.
Адель снова уткнулась в памятку, временами поглядывая, как стюардессы готовят салон: поправляют салфетки на подголовниках, проверяют в кармашках впередистоящих кресел наличие памяток, убирают лишний мусор, запихивают туда журналы и бумажные пакеты. Такие пакеты Адель всегда называет «тошниловки». Видимо, частое явление на борту, раз стюардессы так тщательно готовятся.
– И каким был Марко в детстве? – Адель оторвалась от картинок на памятке и взглянула на Марису, на ее лице веснушки можно было пересчитать по пальцам. Интересно, как занесло эту девушку на Сицилию? Она больше походила на жительницу Северной Ирландии. Хотя волосы изначально были черными, она решила, что ярко-красный выделит ее из толпы, и оказалась права. Из всех девушек на этом борту она прекрасно запоминается.
– Назойливым, – кивнула Адель и тут же опустила взгляд на картинки. Кто бы ей рассказал, каким был Марко в детстве. Хотя это ее не волнует, ей нужны факты катастрофы.
– А стал прекрасным человеком, – мило улыбнулась Мариса и пошла по проходу вдоль сидений.
Проход был узкий, но пройти вполне нормально, если ты не весишь под сто килограммов – подметила Адель. Если вдруг случится пожар или приводнение, то люди устроят пробку в проходе. Опять смерти…
Грустно выдохнув, она снова уткнулась в памятку, может, найдет там информацию по проходу. Если бы она была техником по безопасности самолетов, то делала бы проходы шире! Зачем в ряду по три кресла? Надо убрать по одному, и будет полный порядок! Места на проходе станет много, и никто не умрет в момент покидания судна в аварийной ситуации. В ней пропадает талант гениального мастера по безопасности воздушного транспорта.
Адель уже не читала и не смотрела картинки, почему-то она представила давку в тот момент, когда загорелся самолет Марко. Он сгорел за считаные минуты. Скорее всего, люди пытались быстрее выйти, но проход один, и он узкий. Они падали, и на них наступали другие пассажиры. Это страшно.
Представив все это, оценив масштабы безопасности самолетов, захотелось выйти, сесть на паром и плыть домой. Сейчас бы она налила себе фужер вина и осушила его залпом. Но это чертово интервью заставляло ее сидеть и чего-то ждать… своей смерти на этом самолете.
– Как ощущения?
Знакомый голос донесся до ее слуха, и автоматически Адель подняла взгляд – перед ней стоял Марко. Он расстегивал пуговицы на зеленом сигнальном жилете, чтобы не терять время, ведь скоро начнут заходить пассажиры.
– Я хотела извиниться, – она встала с кресла и вышла к нему в проход, совсем не замечая заданного им вопроса, – я не имела права так говорить. Наверно, ты часто слышал такое обвинение в свой адрес?
Все картинки о выпавших масках и спасательных жилетах ушли на второй план. Адель забыла про них, потому что совесть буквально задушила ее. Она действительно не имела права обвинять человека в том, чего он, возможно, не совершал.
– Адель, – Марко опустил взгляд, как будто думая и подбирая слова, а потом посмотрел ей в глаза, – есть такие вещи, которые находятся внутри самолета, и даже если я буду исследовать самолет с лупой, то все равно прогляжу это место. Потому что оно скрыто. Я не читал отчет комиссии, это мне лишь предстоит сделать, но я точно могу сказать, что визуально ничего не было видно. Что-то оторвалось от самолета, но это «что-то» было тем, что я не видел.
Даже если бы он сказал ей, что именно оторвалось, для Адель это все равно было бы пустым звуком. Она ничего не знает о самолетах. Сейчас она еще больше осознавала, как далека от мира авиации. И видимо, она никогда не приблизится к нему.
Адель кивнула и села на свое место. Марко не сказал, что прощает ее, но, видимо, она это заслужила. Пришлось опять взять в руки памятку и продолжить ее изучать. Что она еще здесь не рассматривала? Надувные лодки! Ну это вообще из области фантастики.
Пассажиры начали заходить, это отвлекло Марко от Адель. Надо было срочно идти в кабину и выполнять свою работу – проверку всех систем и подготовку по чек-листу. Но уходить не хотелось молча, он видел, как она вздрогнула от шума людей, как напряглась каждая мышца ее тела, как широко распахнулись серо-голубые глаза, как с губ сорвался стон. Она боялась, и он это видел.
