Основано на реальных событиях. Некоторые события и персонажи вымышлены в художественных целях.

ПРОЛОГ

2020 г.

История взлета и падения строительной компании «Миракс» наполнена слухами и сплетнями. Так уж сложилось, что рассказчик за последние десять лет у нее один – Полонский. Лишь его версии успеха и провала строительной корпорации, подчас противоречащие одна другой, известны публике.

Остальные партнеры Полонского, некогда дружная команда единомышленников в лице Адикаева, Темникова, Луценко и меня, пишущего эти строки, – хранили ледяное молчание.

Хотя, признаюсь, мысль написать «всю правду» посещала меня с 2009 года. Злость, обида, чувство несправедливости заполняли все пространство моих дневников того времени, стоило мне упомянуть фамилию партнера или название компании, которую мы вместе построили. Но с годами боль утихла и сменилась отвращением и брезгливостью, которые в свою очередь сменились чувством тотального равнодушия. Словно ластик – карандашные заметки, оно стерло желание не только писать воспоминания о «Мираксе» и Полонском, но и вообще держать мысли о них в моей голове.

Отказано в существовании – the end.

2020-й год запомнится многим изменившейся тональностью обычного течения жизни, а многие, покинув этот мир, не смогут удивиться, каким все оказалось зыбким.

Ковид, пандемия, локдаун – вот главные слова дабл-двадцатых.

Люди погрузились в виртуальное пространство, не зная, чем занять себя в офлайне.

Цифровой мусор размножался по экспоненте, словно споры нового, еще более ужасного вируса. Мой бывший партнер, заразившись порождением «контентопустоты», в мае плюнул в интернет большим ютубным интервью блогеру Рыбакову.

Тут стоит заметить, что Рыбаков не совсем блогер, хотя сам себя таковым называет. Продавец стройматериалов, назвавший себя миллиардером транслируемой русской версии журнала «Форбс», ходячий билборд неуемных амбиций. Сообщая Родине о цифре виртуальных активов сверхновых русских, он никогда не публикует цифры их пассивов и обязательств, чтобы миллиардеры-рекламодатели не обиделись на него за эту сверхоткровенность.

Рыбаков сегодня напоминает Полонского 10-летней давности. Пресловутый миллиард, беспочвенная провинциальная самоуверенность, что лучше него никто не знает, как делать бизнес.

Но стройка – не квантовая физика или биоинженерия по созданию вакцин. Просто одна из древнейших профессий пещерного урбанизма и реликтовый навык биологических видов.

Забыв об этом нехитром постулате, строители во времена расцвета социальных сетей возомнили себя бизнес-тренерами и философами, не ведая, что они ремесленники по возведению колумбариев мещанских амбиций с мировоззрением, ограниченным размерами банковской ячейки.

О выходе интервью мне сообщил Google – усмешка искусственного интеллекта, решившего, что мне это может быть интересно. В пояснении к видео значилась моя фамилия, и я включил звук, параллельно занимаясь своими делами.

Казалось, «гугл» обманул меня: два монолога соревнующихся инфоцыган были совершенно не интересны – пока не прозвучала фраза Полонского:

«Я абсолютно честен перед самим собой, я абсолютно готов поговорить с кем угодно на любом языке, и я точно ни от кого не уберу глаза в сторону, и это самая главная вещь, которой меня научили уважаемые люди в разных системах: если ты можешь смотреть человеку в глаза… живи так, чтобы ты мог посмотреть любому человеку в глаза. К сожалению, от меня убегают, а я пока еще… я надеюсь, что так и проживу эту жизнь».

Я с удивлением посмотрел на монитор, чтобы убедиться, что это действительно произнес Полонский, укравший у меня несколько миллионов североамериканских ассигнаций.

Фраза напомнила мне монолог Патрика МакМерфи в романе Кэна Кизи «Пролетая над гнездом кукушки». Будто войдя в роль пациента лечебницы из книги Кизи, ПСЮ (одно из прозвищ Вождя девелопмента 2000-х, по инициалам) заученной мантрой вновь, как и десять лет назад, обвинил меня в развале компании и предательстве. На мне он не остановился, причислив к виновным в крахе компании всех партнеров, которые создавали с ним некогда лучшую строительную компанию в стране. Виноваты были все вокруг, кроме главного акционера, контролировавшего на 2009 год почти 80 % акций корпорации.

Неприятной для меня новизной в заезженном шоу Полонского – «все воры, а я олицетворяю святых братьев-бессребреников Косму и Дамиана в одном своем лице с прямым взглядом» – стал монтаж этого ютьюб-«шедевра» блогером Рыбаковым. Не спросив комментарии «обвиняемых», Купец Метизных Изделий поместил в ролик фотографии и справки о жизненных вехах «злодеев», как бы подчеркивая правдивость лжи.

Раздражение от ролика Рыбакова, в котором разорившийся девелопер твердит «кругом воры», а блогер подает это зрителям в упаковке истины, постепенно сменилось настоящей злостью.

Мое убеждение «не тронь говно – вонять не будет» растворялось в гневе, как в соляной кислоте, переродившись в вескую причину рассказать свою версию истории «Миракса».

Читатель может возразить, что гнев – это не причина, а скорее надуманный повод, вызванный жаждой мести. Там, где деньги, нет правды, нет плохих и хороших. Чтобы сохранять объективность, необходима невозмутимость по отношению к человеку и событиям, о которых ты собираешься рассказать, скажет читатель – и будет, бесспорно, прав.

Сбрасывать со счетов тот факт, что десять лет назад Полонский в один день уничтожил мое завтра, мне при работе над книгой действительно вряд ли удастся. Но я попробую допустить, что гнев – это только повод начать работать над книгой, а десять лет, минувших с тех событий, отличный холодильник, чтобы остудить мои эмоции.

Начну с повествования о том, как мы смогли создать крутейшую компанию и почему ее разрушили.

В конечном итоге человек знает только то, что смог узнать. И книга, которую я начинаю писать, всего лишь дополнит знания людей о случившемся с «Мираксом».

Безобразное интервью Полонского сложило пазлы понимания, что пришло время поднять архивы и рассказать свою историю «мираксздания».

Первая глава пугает своей датой – она посвящена 2000 году, миллениуму, то есть событиям, случившимся двадцать лет назад. Страшно подумать, что мы с Полонским знакомы с тех самых пор, то есть почти полжизни, сознательной уж точно. Какими мы были тогда, на стыке тысячелетий?

Я сижу у себя в кабинете, за окном странный 2020 год, но мыслями я снова в начале «нулевых», и ветер кавказских гор бьет в лицо мне молодому, скользящему на сноуборде по заснеженному склону.

ЧАСТЬ 1

Глава 1. Знакомые. Друзья. Партнеры

2000–2004 гг.

– Максим… Привезенцев? – сверив посадочный талон с паспортом, дежурно спросила милая сотрудница аэропорта Внуково, откуда мы с друзьями-сноубордистами отправлялись в Приэльбрусье.

Я улыбнулся и кивнул, и девушка, вернув мне документы, нажала кнопку, разблокировав турникет. За турникетом ждал двухчасовой перелет и двести километров от аэропорта Минвод до нашего пункта назначения, поселка Терскол, где мы традиционно собирались открыть сноубордический сезон.

Традиция заключалась в том, что именно на «ноябрьские» праздники, формально приуроченные ко Дню торжества революции пролетариата, мы отправлялись в горы Кавказа. Сам праздник давно отменили, но привычка брать короткий отпуск в эти даты сохранилась и в 2000-м.

Увы, Приэльбрусье в первых числах ноября радовало снегом далеко не всегда, и тот год исключением не стал, но куда еще мог отправиться фрирайдер в начале нулевых? Тогда не вошло в привычку летать на ледники в Европу, и поселок Терскол казался маленькой столицей экстремального досуга.