Красномордые стали разбегаться в поисках укрытий, а я рванулся за группой, уводившей Уилки и Джонса. Древние ружья с шумом палили, пули свистели у меня над головой, а временами словно горячий ветер проносился мимо моего лица.
– Лауренс! – вопил Уилки. – Ради Бога, быстрее!
Я смахнул со лба заливающий глаза пот. Один из красномордых поднес нож к груди Иезекии Джонса. Пастор молился, стоя на коленях в пыли. Маленькие дьяволята с лягушачьими глазами завывали, как бешеные собаки.
Я поспешно выстрелил от бедра. Удача сопутствовала мне. Рука красномордого мгновенно почернела, и он выронил нож на землю. Другими выстрелами я свалил еще двоих из них, а позади меня Слэн сдерживал полотнищами огня вопящую толпу.
Внезапно оставшиеся красномордые отпустили Уилки и Джонса и пустились наутек.
– Бежим! – пробормотал я, хватая миссионера за руку. – Быстрее! В лавку Слэна!
Он ошеломлено кивнул и последовал за мной. Вокруг нас свистели пули. Уилки позеленел при виде обугленных тел, загромоздивших площадь перед лавкой. Слэн стоял в дверях с лучевиком в каждой руке, и поджаривал красномордых, как только они высовывались из укрытий. Время от времени из-за хижин и складов слышались крики.
– Подержите их еще минутку! – крикнул я. – А мы…
Я не успел договорить. Выстрел из лучевика пролетел мимо нас и ударил в спину Уилки, который рухнул в пыль лицом, и душа его отлетела в вечность.
– Грязные предатели! – услышал я вопль Слэна. – Да будут прокляты ваши души!
Мы были уже в шаге от лавки. Вталкивая Иезекию Джонса внутрь, я оглянулся через плечо. Перед бараками мой юпитерианин, два венерианина и три марсианина, с лучевиками в руках, раздавали наше запасное оружие туземцам.
– Вот вам ваш Иностранный Легион! – взревел Слэн! – Отличные лояльные крысы! – Он втащил меня в комнату, еще разок выстрелил из лучевика и пинком захлопнул дверь. – Зато мы спасли преподобного Джонса, которого следует поблагодарить за все это! – И он бросил испепеляющий взгляд на миссионера.
Иезекия Джонс встал на колени в углу комнаты и, подняв вверх лицо, начал молиться. Я понял, что от него не будет никакой помощи в обороне форпоста. И от Энсона тоже. Маленький ремесленник раскачивался взад-вперед с побелевшим лицом и что-то испуганно бормотал. Я смыл кровь с глубокого пореза на лице и подполз к лежащему у окна Слэну.
– Нет ни единого шанса! – пробормотал Черный. – Это просто вопрос времени, сколько мы сможем продержаться, прежде чем нас прибьют. Давайте-ка, постреляем, парень!
Я КИВНУЛ и выхватил лучевик. Получение лучевиков придало красномордым храбрости. Десяток из них тут же залезли на крышу склада и взяли нас на прицел, а остальные тем временем поползли по площади. Я чуть высунул голову из-за подоконника, дав несколько выстрелов и тут же нырнул обратно, поскольку стрелки на крыше склада принялись палить.
Сквозь вопли красномордых я слышал шипение лучевиков Слэна в другом окне и бормочущего молитвы проповедника. Очень помогут нам сейчас молитвы, мельком подумал я. Однако, я не мог не чувствовать жалости к преподобному Джонсу. Он очень старался обратить этих дьяволят в истинную веру… и при том не ведал, что творит. Сейчас он чувствовал, что все это кровопролитие началось из-за его ошибки. Это была тяжелая ноша для совестливого человека, а обвинения Слэна не облегчали ее.
Следующие пять минут стали сплошным сверкающим кошмаром. Пули и лучи носились по воздуху. Слэн ругался без роздыху, а маленький Энсон хныкал, точно заблудившийся ребенок.
– Прохвост! – зарычал на него Слэн. – Все это заварил ты и этот сладкоречивый певец псалмов, а расхлебывать теперь должны мы! Почему бы вам не умереть мужчинами, в бою?
Я был слишком занят, пытаясь вести стрельбу, чтобы ответить ему. Красномордые были уже близко, а из-за жары у меня так тряслись руки, что я уже не мог попасть даже в склад. Из-за жары? Это была не просто жара! В комнате, должно быть, было градусов под двести. Лавка под обстрелом лучевиков превратилась в настоящий ад. Стекла в окнах были выбиты, дверь разнесена на куски, а кристалловидные стены так раскалились, что к ним невозможно было прикоснуться. И я возблагодарил свою счастливую звезду, что древесины практически нет на Марсе, и дома из нее не строят.
Слэн в другом конце помещения был похож на демона из преисподней. Его черная борода была подпалена, одежда обгорела, лицо было темно-багровым от ярости и сажи. А через несколько секунд наши лучевики разрядились. Пока мы со Слэном обожженными пальцами пытались вставить в них новые батареи, разлетелись остатки двери, и помещение наполнилось марсианами.
Энсона, Джонса и меня схватили и связали, прежде чем мы поняли, что происходит. Но Черный Слэн принял бой. Марсиане буквально облепили его, а он отбивался, и его кулачищи мелькали без устали.
– Не давайтесь им живыми! – кричал он. – Их зеркала…
Он не успел договорить, и был накрыт сплошной массой красных тел.
Когда Черного все же связали, нас выволокли на улицу и потащили мимо почерневшего тела несчастного Уилки, в лабиринт бесформенных хижин позади складов. Потом мы оказались на каменной площади перед большим желтым куполом Храма Солнца. Ошеломленные, ослепленные жестоким солнечным светом, мы стояли, все четверо в ряд. Должно быть, мы представляли собой оригинальную картину. Джонс молился, Слэн ругался, Энсон что-то бормотал себе под нос, а у меня колени стучали, как кастаньеты, и я задавал себе вопрос, что теперь будет.
ДОЛГО ЖДАТЬ не пришлось.
Двери храма открылись, и оттуда вышел приземистый марсианин с жабьим лицом. Он был голый, если не считать узенького пояса, и каждый дюйм его тела был окрашен в тошнотворный желтый цвет. Он медленно шел к нам по площади. С каждый шагом поднимая босыми ногами облачка вездесущей красноватой пыли.
– Кхафор, Дитя Солнца, – пробормотал Слэн. – Верховный могол храма. – Он бросил гневный взгляд на Иезекию Джонса. – За все это надо благодарить вас и вашу набожную трепотню! Даже меня, никогда не верившего в вашего Бога, ждет то же самое наказание!
Джон, стоя неподвижно со склоненной головой, ничего не ответил. Мне все это казалось кошмарным сном. Пыльная площадь, безмолвные красномордые с унылыми лицами, большой купол Храма Солнца… Меня всегда интересовало, что происходит в этом храме. Мы так мало знали о красномордых, об их обычаях, привычках, верованиях. Они никогда не разговаривали с нами, кроме как по торговым делам. Теперь, конечно, мы все сами увидим. Желтый человек поднял на нас большие глаза, похожие на глаза ящерицы, и заговорил:
– Люди Земли! – торжественно сказал он. – В течение долгих лет мы торговали с вами. Мирно жили бок о бок, и никогда не вмешивались в дела веры друг друга. Теперь же прибыл этот землянин, представитель новых богов, решив свергнуть могущественное Солнце. Может быть, слова его верны, и Солнце – всего лишь дитя его богов. Мы привели вас сюда, чтобы узнать правду. К вам будет повернут Лик Небесного Огня. Если вы сумеете сделать то, что не мог еще ни один человек, то есть глянуть в него и остаться в живых, тогда, конечно, мы навсегда будем следовать вашей вере. Но если вы потерпите неудачу, то мы убедимся, что наш бог, Солнце, сильнее вашего.
– Нет! – раздался страдающий голос Джонса. – Наша религия проповедует любовь, а не силу!
– Но вы же сами сказали, – прогудел желтый человек, – что ваш всемогущий мог разверзнуть хляби небесные, разрушать стены и останавливать ход Солнца по небу. Тогда для него вызвать затмение Солнца – сущий пустяк! Так что пусть испытание начнется!
ПРИ ЭТИХ СЛОВАХ появились два красномордых с невозмутимыми лицами, неся какое-то устройство, покрытое кроваво-красной тканью. При виде его по толпе пронеслось свистящее перешептывание. Желтый человек очень бережно снял покрывало и обнажил странный набор отражателей в форме блюда, установленных на легкой деревянной подставке.
