Геральт проследил за этим взглядом и не удержался:

— А где… Ну, те вещи, которые сегодня были на мне?

Йеннифэр отбросила тонкую ткань куда-то на пол и мрачно ответила:

— Их больше нет. Совсем нет. Нигде. Ужасно жалко. Ты в кои веки был таким хорошеньким! Перестаралась немного.

— Ничего, — Геральт приободрился и развеселился. — Мне все равно в них было неудобно. А завтра оденусь во что-нибудь нормальное.

— Завтра… — Йеннифэр свела брови, мотнула головой. — Завтра всё будет иначе. Мне так кажется. И нам нужно поговорить еще сегодня. Не делай такое несчастное лицо, Геральт, времени уже не так уж много. А потом, когда Совет будет позади, сможем просто заниматься любовью, безо всяких там…

— Идет, — Геральт кивнул — а куда деваться? — но условие все-таки поставил. — Только нормально заниматься любовью, а не это вот всё. Я хочу тебя, а не императора Нильфгаарда.

— Слишком часто наблюдаешь не меня? — сощурилась Йеннифэр.

Вопрос был с подвохом, но Геральт с честью вышел из положения:

— Когда поимею Эмгыра, обязательно тебе расскажу.

— Это да, — Йеннифэр расслабленно прикрыла глаза. — О таком я даже захочу узнать все подробности. И иди поешь уже, а то у тебя в животе урчит. А тебе нужны силы.

— Чтобы лежать, сил особенно не нужно, — улыбнулся ей Геральт, но ноги с кровати спустил.

— Размечтался, трудиться всё равно придется, — чародейка даже глаз не открывала. — И, надеюсь, не только сегодня. Я весь этот вечер хотела показать всем, что ты мой. А сейчас уже не хочу. Ты мой — и этого достаточно.