— Надо было флагом накрыть, — практично заметил Шэй. — Чтобы сразу было видно, что свободная и что Америка.

Солдаты на входе буравили новоприбывших подозрительными взглядами, но стоило Хэйтему отрекомендоваться, несколько расслабились, и один из них протянул:

— А, «специальные» гости… Добро пожаловать, главнокомандующий уже ждет.

Хэйтем кивнул и скрылся в тени за дверью, Шэй прошел за ним. После яркого солнечного света здесь было ужасно темно. Однако теперь Шэй уже знал, что главный зал — Зал Независимости — открывают только для торжественных сборов Конгресса, вроде того, на котором были приняты «Статьи Конфедерации», а для самых разных военных и дипломатических обсуждений использовался ассамблейный зал. В третьем зале Шэй не был — и считал, что это к лучшему. Третий зал был судебным. Именно там не так давно было принято решение о судьбе мистера Андрэ.

Охраны на этот раз было поменьше, да и атмосфера была совершенно иной. Это перед зимой можно было себе позволять устроить из обсуждения светский вечер. Сейчас, когда речь шла о том, чтобы переломить ход войны, это было больше похоже на военный штаб.

Никаких закусок и вин. На нескольких составленных вместе столах располагалась огромная карта с кучей пометок и воткнутыми флажками: американскими, английскими, французскими, испанскими… Из напитков была представлена только лимонная вода, хотя Шэй держал при себе верную фляжку — если обсуждение затянется до ночи.

Мельком оценив карту, Шэй перевел взгляд на людей. Своим появлением они с Хэйтемом, кажется, прервали какой-то разговор, но мистер Кенуэй даже не извинился. Коротко кивнул присутствующим, Шэй не озаботился даже этим, торопясь сделать выводы.

Вашингтона он заметил сразу, но не обратил на главнокомандующего никакого внимания, потому что увидел среди собравшихся человека, которого здесь вообще быть не должно!

— Мистер Кенуэй? — изумленно сорвалось с губ.

Коннор молча шагнул вперед, а потом отрывисто бросил:

— Мистер Кормак, мистер Кенуэй. Не ожидал.

— Мы… тоже, — с заминкой произнес Хэйтем. — Но что ж поделать…

Вашингтон с интересом рассматривал их, и Шэй ему почти сочувствовал. Для главнокомандующего все они трое, наверное, представляли целый клубок загадок. Внешне отношения между отцом и сыном Кенуэями и мистером Кормаком в придачу выглядели странно и причудливо. И если Вашингтон еще мог догадаться о характере личных взаимоотношений Шэя и Хэйтема, то Коннор… И слова, и методы не поддавались оценке.

Ситуация, и без того не самая простая, осложнилась. У Хэйтема были определенные цели, и пока было непонятно, насколько они идут вразрез с целями Братства. И это не говоря уже о том, что приходилось проявлять известную сдержанность, поскольку раскрыть собственные организации ни Кенуэй-старший, ни Кенуэй-младший, разумеется, не захотят.

— Мы ждем еще мистера де Грасса, — пояснил Вашингтон. — Это наш французский коллега, его пригласил мистер Рошамбо.

Шэй тряхнул головой, чтобы успеть оценить присутствующих. Ситуация осложнилась, но придется работать с чем есть.

Рядом с Вашингтоном торчал мистер Штойбен, попыхивающий за неимением виски трубкой. Сизые кольца вились и красиво окутывали напудренный парик Вашингтона. Очевидно, генерал Штойбен представлял тут интересы сухопутной армии, как наиболее подкованный в этом специалист.

Еще, конечно же, Лафайет со своим патроном — послом ла Люзерном. Шэю подумалось, что первый отвечает за боевой дух и задор, а второй — за то, кто все это оплатит.

Генерал-лейтенант Рошамбо стоял не с ними, а чуть в стороне — и внимательно разглядывал карту. Мистер Кормак проследил за его взглядом, задумчиво направленным куда-то южнее Нью-Йорка, и подумал о том же. После провала Натаниэля Грина при Гилфорд-Кортхауз окончательно стало понятно, что выбирать полководцев Вашингтон не умеет тоже.

Мистер Лоуренс в одиночестве — без любовника. Либо рассорились, либо второй чем-то занят. Мистер Толмедж — глава тайной службы Вашингтона — тоже присутствовал. Шэй сначала не понял, на черта он здесь нужен, а потом догадался. Коннор наверняка не захочет показывать, насколько осведомлен, а значит, сыну нужен болванчик — тот, кто будет говорить за него. Выучили, на свою голову…

И мистер Тарлтон, конечно, тоже был здесь. Его куратор, мистер Рутледж мог бы пролезть на любой совет, раз уж ему удалось пробраться на переговоры с британцами, но Хэйтем не велел. В Конгрессе сегодня собирался весь цвет колониальной армии, и для Тарлтона появиться с «нянькой» было бы не комильфо. Хэйтем возлагал на морскую кампанию большие надежды — там у его «марионетки» были все возможности отличиться и заработать народную любовь. Сам мистер Тарлтон был напряжен и несколько хмур, однако мистеру Кенуэю улыбнулся. Договариваться с ним было легко — несколько грубоватый капитан предпочитал говорить обо всем прямо и не боялся запачкать руки.

Дверь скрипнула, и в ассамблейный зал зашел мужчина, которого Шэй раньше не видел — видимо, тот самый мистер де Грасс. Рошамбо сразу вскинулся:

— Адмирал?

Он еще и адмирал! Шэй постарался, чтобы во взгляде не проявилось снисходительности. Мистер де Грасс оказался невелик ростом и слегка полноват, хотя лицо имел открытое и приятное. Напудренный паричок отлично подчеркивал кругленький второй подбородок. Шэй попытался представить мистера де Грасса на капитанском мостике, но получилось не очень.

— Добрый вечер, господа, — он еще и запыхался. — Простите, немного задержался.

Мистер Кормак вздохнул, а Хэйтем шагнул к столу — уверенно и деловито.

— Итак, что мы имеем, — Вашингтон обвел рукой карту. — Мистер Грин прислал подробный отчет. Наше положение в Северной Каролине скверное, но могло бы быть хуже.

— Нам вообще не слишком нужна эта ваша Каролина, — выдохнул вместе с дымом мистер Штойбен. — Разве что занять лимонников, чтобы не мутили воду в Гудзоне.

— Это тоже полезно, — отметил мистер Лоуренс. — Пока Корнуоллис бегает за Грином…

Вашингтон вскинулся и обратился к французам:

— Мистер ла Люзерн? Подтвердились ли сведения?

— Да, — с достоинством отозвался дипломат. — Луи писал, что как только закончатся весенние ветра, отправит в Америку шесть миллионов ливров, оружие и полезные грузы. Это очень дорогой конвой, его необходимо защитить любой ценой. Должен заметить, что дела Франции вовсе не так хороши, как когда-то. Вряд ли мы сумеем предоставить еще что-то, столь же… весомое.

— Мистер Лоуренс? — Вашингтон вопросительно поглядел на того, и Шэй понял, что, по крайней мере, часть обсуждений была условлена заранее.

— Я готов организовать конвой, — спокойно кивнул тот. — Полагаю, что не стоит рисковать и тащить конвой по всему Гудзону. Отправим груз в Бостон, британцы давно там не появлялись.

— Почему вы? — прямо спросил мистер Тарлтон. — Извините, но вы не капитан. Я могу провести конвой такими путями, которые британцам и в голову не придут.

— Извините, но и вы не дипломат, — так же прямо откликнулся Лоуренс. — А во Франции придется вести дела… изящно. К тому же, насколько мне известно, вы не владеете французским.

— Ваша помощь нам больше пригодится здесь, — разом закончил спор Вашингтон. — К моменту прибытия конвоя мы должны быть готовы к атаке. А теперь нам нужно решить, что же мы будем атаковать. Лично я предпочитаю Нью-Йорк.

Шэй видел, как морщится Рошамбо — видно, Нью-Йорк ему не по вкусу. И де Грасс недоверчиво глядит на карту.

— Подождите, — вдруг бросил Коннор. — Что вы предпочитаете Нью-Йорк, понятно. А какие еще есть варианты?

Вашингтон покосился на него и начал тыкать в карту карандашом:

— Ставки англичан есть здесь, на границе Северной и Южной Каролины. Но мистер Штойбен прав, стратегически это не слишком важно. Тратить на это такие ресурсы — настоящее расточительство. Потом Квебек, конечно…

— Глупости, — не выдержал Хэйтем. — В Квебеке полно лоялистов, а еще мистер Арнольд когда-то здорово их обобрал. Они сами не захотят выходить из-под защиты Короны.