Коннор мрачно кивнул. О том, что индейцы крайне неохотно покидают свои земли, ему было известно лучше, чем любому из присутствующих.

— Сайенгарата потерял на этой войне единственного сына, — продолжил Хэйтем. — Он отдал на алтарь войны всё, что имел — и не получил в ответ ничего. Он открыто ненавидит Бранта, потому что считает, что сделал для Британии не меньше, хотя не проливал морей крови.

— И именно поэтому его заслуг никто, конечно, не заметил, — не выдержал Шэй.

— Сайенгарата много пьет, — Хэйтем посмотрел на сына. — И скоро не сможет предоставлять информацию, поскольку стар и разум его угасает. Но сейчас он смог мне сообщить, что Брант, за успехами и поражениями которого он ревностно следит, имеет мало слабостей. По факту, единственное, чем он дорожит — это его семья.

Коннор сразу замотал головой:

— Я не стану. Про его семью я ничего не знаю, но я не буду действовать, как он. Иначе чем я лучше него?

Хэйтем поглядел на сына с упреком:

— Я все еще не договорил. В прошлом году мистер Брант овдовел, но быстро утешился и вступил в связь с мисс Кэтрин Кроган, более известной как Адовенти. Впрочем, полагаю, когда вернется в свое имение, вступит и в законный брак, потому что мисс Кэтрин беременна. Но я говорил не об этой семье. Я говорил о его клане, его родне в племени. Если они вступят в союз с колонистами, вполне вероятно, это умерит пыл Бранта.

Шэй видел, что сын всерьез задумался. И Коннор наконец уронил:

— Это… Можно попробовать. Но сейчас угроза слишком велика. Я не успею подготовиться. Канонвалохале надо защитить.

— Разумеется, — откликнулся Хэйтем, словно ничего другого не ждал. — Поедем и защитим.

Коннор непонимающе на него поглядел:

— Вместе? А как же Нью-Йорк? Я просил, чтобы вы защитили Нью-Йорк! Чтобы вы защитили Америку!

Мистер Кенуэй высокомерно фыркнул:

— В отличие от тебя, мои соратники знают и умеют больше. Я мобилизую силы, за безопасностью проследят. Ведь своих соратников ты оставишь здесь, не так ли? Ты просто не допустишь, чтобы Братство или шпионская сеть остались без ключевых фигур в опасный момент. А значит, пойдешь один. А я, Коннор, в свою очередь, не допущу, чтобы ты в одиночку сражался с отрядами Бранта. О его боевой силе я был осведомлен в первую очередь, и эта не та угроза, которой можно пренебречь. Иными словами, — он стрельнул взглядом в Шэя, — это не пара британских капитанов, с которыми справиться можно за минуту.

— Я готов в одиночку сражаться с отрядами Бранта, — мрачно ответил Коннор. — Приемы воинов ганьягэха я прекрасно знаю. А вот вы не знаете.

— Да ладно тебе, — не выдержал Шэй. — Кого я только не… Индейцы тоже были.

— Я знаю, — вздохнул Коннор. — Ты рассказывал про Кесеговаасе.

— Не помню, — несколько смутился Шэй. — Это где мы с тобой так пили?

— В «Черном дьяволе», — напомнил Коннор, и тут их прервал Хэйтем:

— Господа, мне кажется, не время сейчас это обсуждать. Коннор, поскольку я намереваюсь отправиться с тобой, мне кажется, было бы разумным дать указания нашим силам сотрудничать. С моей стороны, как ты знаешь, это мистер Тёрнер — военный из колонистской разведки и член вашего «Кольца Калпера».

— И тамплиер, — кивнул Коннор. — Конечно, знаю. Я ведь ему даже сведения подкидывал для тебя, чтоб ты мог вовремя узнать нужную информацию…

— Это взаимно, — усмехнулся Хэйтем. — И работает в обе стороны. Мистер Кормак, полагаю, тоже отправится с нами, если не предпочтет принимать корреспонденцию и следить за домом в мое отсутствие.

— А почему ты спрашиваешь? — удивился Шэй. — Я, конечно, поехал бы.

— Потому что как магистр Ордена я бы и сам остался, — пояснил Хэйтем. — Мое решение во многом продиктовано личными причинами. А потому я не считаю возможным в данном случае приказывать тебе.

— Тогда поеду, — оживился Шэй. — Энни и Руджеро отлично управляются с домом, пока нас нет. Разве что кухню разнесут в порыве ссоры, в первый раз, что ли.

— Вообще-то, — Коннор несколько смешался, глядя на обоих отцов, — я буду рад вашей помощи, хоть и несколько… неожиданной. Я видел вас обоих в бою, и знаю, как вы можете помочь. Но, отец… Что за «личные причины»? Я много раз мог погибнуть. Этот случай ничем не отличается.

— Отличается, Коннор, — коротко ответил Хэйтем. — Раньше ты сражался за себя, за Братство, за свободу Америки. Сейчас ты хочешь спасти не деревню, не индейцев, не Америку — а всего одну девушку. Думаешь, я не понимаю? Шэй рассказал мне все, что ты дозволил ему рассказать. Это уже личное, Коннор. В таком сражении можно легко забыть о себе. Так что я поеду — чтобы позаботиться о тебе, если ты сам позабудешь про то, что ты со своими знаниями и умениями все еще нужен не только Анэдэхи, но и Америке.

— Я… — Коннор как будто устыдился. — Я знаю, что нужен Америке. И знаю, что для меня не должно быть личного. Я же ассасин.

— А я-то думал, мы с Хэйтемом станем для тебя примером, — поддразнил его Шэй. — Отлично совмещаем личное и долг.

Коннор шутки не оценил:

— Вы поставили личное выше. Я тому живой пример. Именно, что живой… Я этого не оценил, когда мне было четырнадцать, но теперь-то понимаю!

— Коннор, шел бы ты… в Канонвалохале, — без запинки выговорил Хэйтем. — Отдай распоряжения своим — и отправимся во фронтир. Встретимся здесь же послезавтра на рассвете.

========== 11 июля 1780, фронтир ==========

Шэй почесался, поерзал в седле и почесался еще раз — уже в другом месте. Дорога пролегала через болотистую местность, а после июньских дождей в траве было полным-полно комаров. Хватало там и иной живности, но комары досаждали больше всего. Мистер Кормак, укладываясь спать в походных условиях, буквально чувствовал себя комариным ужином.

Увидев, как почесывается едущий впереди Коннор, он собирался было пошутить на эту тему, но вдруг увидел, что сын слишком напряжен. Слишком внимательно смотрит под конские копыта, слишком тревожно оглядывается. И не успел Шэй додумать эту мысль, как Коннор обернулся и негромко уронил:

— Здесь кто-то был. Не индейцы, их следы я знаю.

— Но и не армия, — возразил Хэйтем, едущий по правую руку от Шэя. — Иначе бы здесь все было вытоптано.

— Разведчики? — предположил Коннор. — Из белых. До Канонвалохале около пяти миль. Вполне могли подобраться.

— Это значит, что наступать собираются с другой стороны, — подал голос мистер Кормак. — Иначе бы мы уже столкнулись с основными отрядами.

— Если это были разведчики Бранта, то непонятно, почему он отправил белых, а не индейцев, — вслух задумался мистер Кенуэй. — Ведь индейцы лучше знают эти леса.

— Но и их онейда лучше знают, — возразил Коннор. — И потом, какая разница? Никому, кроме Бранта, деревня не нужна.

— Разница есть, — строго заметил Хэйтем. — Если мы будем понимать, как мыслит и действует Брант, сможем эффективнее ему противостоять или и вовсе избежать боя. В бою не обходится без потерь.

Коннор помолчал и совсем тихо произнес:

— А я даже хотел бы встретиться с ним в бою. Не отомстить, нет… Просто никто из белых не поймет, что я из ганьягэха, а столкнувшись с Брантом в бою, я могу убить его — и все будут считать, что он пал от руки защитников деревни онейда.

— По крайней мере, Брант, вероятнее всего, здесь, — заключил Хэйтем. — Где-то поблизости. Предлагаю объехать деревню вокруг, чтобы не попадаться онейда на глаза раньше времени.

— Нет, — помотал головой Коннор. — Если мы своим появлением спровоцируем нападение, то онейда должны знать, кто мы. В схватке никто разбираться не будет. Меня попросту не узнают и сочтут, что я из ганьягэха Бранта, а вы — из его белых ополченцев.

— Тогда лучше будет подъехать с этой стороны, — резюмировал Шэй. — Если, конечно, впереди не сидит в засаде Брант.

— Если сидит, объедем деревню, — фыркнул Хэйтем.

Коннор недовольно оглянулся, но направил коня вперед и пояснил:

— В заграждении есть два входа. Один с севера, один… юго-западный. Поедем ко второму.