— А чего же тебе не хватает, чтобы восхититься полностью? — фыркнул Шэй.

— Может быть, этого, — как ни в чем ни бывало откликнулся мистер Кенуэй и сильным движением подтолкнул его к кровати.

Шэй плюхнулся на свою застеленную кровать и торопливо стянул мокрые и холодные штаны. И собственного желания тоже не скрывал:

— Только очень быстро, магистр, — потребовал он. — Нас ждут на палубе.

— Подождут, — фыркнул Хэйтем.

Капитан Кормак хотел было объяснить, что это действительно важно — не вызвать подозрений у команды, но Хэйтем подтолкнул его коленом, одновременно раздвигая ноги и заставляя улечься выше, и Шэй промолчал. Сколько раз он сам пренебрегал любыми условностями… В конце концов, сейчас на палубе Гист — а уж тот с любой задачей справится.

Шэй чувствовал, как любовник прижимает его своим телом — горячим и сильным, только пальцы на плече — ледяные! И склоняется, чтобы поцеловать. Капитан Кормак ответил на поцелуй, но быстро вырвался:

— Успеешь еще, — тяжело выдохнул он. — У нас не больше четверти часа, так что давай к делу.

— Все равно не успеем, — практично возразил мистер Кенуэй и поцеловал снова.

Ну вот что с ним таким сделаешь? Шэй почувствовал себя несколько неуверенно: только что он был капитаном, чье слово непререкаемо — а теперь не мог заставить строптивого любовника подчиниться приказу. Да это же почти бунт на корабле!

— Мистер Кенуэй, — он снова вырвался и громко перевел дыхание, будто еще боролся с ледяной стихией. — На «Морриган» еще никто и никогда ее капитана не имел!

— Тамплиер Шэй Патрик Кормак, — обманчиво-мягко выдохнул в ухо Хэйтем, — извольте подчиниться магистру Ордена.

Шэй оценил свои возможности и признал, что они в данный момент весьма невелики. А потому воспользовался тем оружием, против которого любовник всегда скверно держал удар — откровенностью.

— Как скажете, магистр, — он запрокинул голову. — Только лучше все-таки побыстрее. Хэйтем… Я хочу тебя в себе. И я не магистр, у меня твоей выдержки нет.

Пальцы мистера Кенуэя сжались сильнее, и он раздраженно прошипел:

— Ты же понимаешь, что я не могу… сразу. Тебе будет больно.

Шэй пожал плечами, обхватил его ногой и прижался пяткой — наверное, тоже ледяной:

— А это ваши проблемы, магистр.

— Но могут стать и твоими, — Хэйтем потянулся к полке с книгами, где у капитана «Морриган» хранился «локальный запас» масла, и резким движением плеснул на пальцы.

Мистер Кормак удовлетворенно прикрыл глаза. Своего он добился, Хэйтем плохо контролирует себя, а значит, долго вытерпеть не сможет. Чудно.

Мистер Кенуэй с легким трудом свернул пробку, что-то прошипел — и Шэй был уверен, что вряд ли это «что-то» из лексикона высшего общества, однако ему было все равно. Это в Кенуэй-холле на мягкой перине можно было позволить себе долго валяться и принимать и дарить неспешные ласки. Здесь, в капитанской каюте, где чувствовались запахи дерева, смолы и соли, капитан Кормак не был склонен к сантиментам. И даже к предполагаемой боли оставался равнодушен — китобойная охота нередко приводила к травмам: ободрать руки или прищемить что-нибудь канатом было легче легкого.

Хэйтем наконец справился с пробкой, оперся на койку коленом и за дело взялся сразу. Было действительно больно, но Шэй даже не поморщился. Наоборот, поторопил:

— Заканчивай этот менуэт.

Хэйтем крепко придавил за плечо, недовольно глянул, однако приказа послушался, и Шэй ощутил прикосновение горячего естества — сначала к бедру, а потом и к заднице. Мистер Кормак снова подпихнул любовника пяткой и сквозь зубы помянул Дэйви Джонса, когда тот вошел. Действовал Хэйтем почти грубо, но сейчас, пожалуй, Шэю это нравилось.

И когда он облегченно перевел дыхание, ощутив, что самые неприятные мгновения позади, бриг вдруг заскрипел и явно двинулся с места. Шэй машинально уперся рукой в стену над головой, а вот у Хэйтема такого упора не было, а потому въехал он… до предела.

— Осади, — тяжело выдохнул Шэй, но от усмешки не удержался. — Не льды таранишь.

— Как прикажете, капитан, — ядовито откликнулся Хэйтем, однако мистер Кормак различил в его голосе виноватые нотки. Да и продолжил любовник куда бережней — осторожно качнулся, придержал за бедро и улечься помог удобнее.

После такого «тарана» боли Шэй уже не чувствовал — по первости едва успел осознать, что к чему в накренившемся мире, а потом и привычней стало. Неплохой способ, надо запомнить, но вот Хэйтему вряд ли понравится.

— Наддай скорости! — глухо раздался различимый голос Гиста с капитанского мостика. — Грот по ветру!

— Старпом дело говорит, — фыркнул Шэй.

— Кошмарный аккомпанемент, — простонал мистер Кенуэй, но на команду среагировал.

Мистер Кормак с удовлетворением выгнулся ему навстречу. «Морриган» ощутимо набирала ход, и это неплохо гармонировало с движением любовника. Шэй даже успел рассеянно подумать, что если капитана кто и нагнет — то только так, чтобы в духе морской жизни.

Но эта мысль быстро померкла. Хэйтем опустился ниже, подхватил под затылок, горячо дышал в шею. Глаза Шэй держал полузакрытыми, но то и дело чувствовал взгляд — цепкий и откровенный. Наверное, мистер Кенуэй не солгал — чтобы «восхититься», ему не хватало именно этого.

Это захватывало. А еще тело приятно ломило, Шэй все острее чувствовал… неудовлетворенность. И желал это поправить, да и время утекало, как морская вода сквозь пальцы. И тут, как нельзя кстати, Хэйтем выдохнул:

— Прости, я не…

Что он «не», так и не сказал, но на плоть легли пальцы — уже теплые, и мистер Кормак энергично это начинание поддержал — негромко простонал и накрыл руку любовника своей. Дыхание на миг прервалось, и Шэй чувствовал, что долго не продержится. Мистер Кенуэй сбился с ритма, рвано дернулся, прижимаясь к ягодицам, и замер, с шипением выдыхая из-за сжатых зубов. Правда, рукой двигать продолжил — и пальцы его, судорожно сжавшиеся, обхватили так плотно… Шэй запрокинул голову и с трудом удержался от стона. Это было последнее, на что хватило разума — по груди плеснуло теплым, а глаза окончательно закрылись.

Но поваляться и подремать было недостижимой роскошью, поэтому капитан Кормак перевел дух и приподнялся на локте сразу, как только появилась уверенность, что он на это способен. Хэйтем уже успел окончательно стянуть мокрые штаны и подал руку, помогая подняться. Шэй рассеянно огляделся по сторонам, потянулся за теми же штанами, а на вопросительный взгляд пояснил:

— Я же китобойные одежки матросам стирать отдам. Если кто решит, что у меня охота такое… воодушевление вызывает, эта байка весь мир облетит. Про отважного капитана, кончающего на китов.

— Нет, это, пожалуй, перебор, — согласился мистер Кенуэй и явно прислушался к ощущениям. — Корабль остановился. Это значит…

Шэй только теперь заметил, что «Морриган» и впрямь только слегка покачивается на волнах, и закончил:

— Это значит, что сейчас тушу на борт начнут поднимать. Давай-ка поторопимся, это тоже незабываемое зрелище. Да и право первым надрезать шкуру принадлежит тому, кто загарпунил.

Хэйтем слегка улыбнулся:

— Ну, я для этого мало что сделал.

Шэй прислушался к себе и уверенно возразил:

— Когда идут на китовую охоту, в команде нет таких, кто бы не поработал. Но у каждого работа своя, а мне нравится, как ты «гарпуном» орудуешь.

Мистер Кенуэй усмехнулся отчетливей:

— Это взаимно, капитан Кормак. И на вельботе у тебя тоже неплохо получается.

Шэю вдруг подумалось, что это очень странно — говорить друг другу изысканные комплименты, когда из одежды — одни только перстни тамплиерские. Так что он поспешно склонился над сундуком и извлек оттуда сухое белье. Отереться еще было надо, но мистер Кенуэй смущать взглядом не стал — ему тоже нужно было одеться.

Было тепло, Шэй разогрелся и довольно ляпнул:

— Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что согреться можно и без выпивки.

— Как раз сегодня я выражал надежду, что греться мы будем ромом, — бросил Хэйтем, не отрываясь от своего занятия. Он натягивал рубаху, то и дело выправляя из-под ворота хвост, а когда справился, закончил. — Хотя сказать о том, что сожалею, не могу.