Сколько Лиза себя помнила, дядя Витя всегда им помогал, когда было нужно. Но при этом ее не покидало смутное ощущение, что он делал это только, потому что его об этом просили, говорили или ставили перед фактом. Ей казалось, что сам он мог бы одинаково помочь и не помочь, при этом не почувствовав внутри себя никакой разницы. Она однажды поделилась этой мыслью с мамой, но та обиделась, сказала, что она совсем не права и не может делать такие заключения. Только позже Лиза поняла, что действительно ошибалась – никогда у них не было и не будет человека роднее, и то, что она иногда принимала в нем за безразличие, на самом деле мудрость и любовь к жизни. Он был единственным человеком из всех, кого она знает, кто, если отбросить всю демагогию, никогда никого не судил.

– Дорогая, – Лиза чуть вздрогнула от неожиданности – передай, пожалуйста, вон тот салат с курицей.

Вадик смотрел на нее уже чуть расслабленным, но еще не плавающим взглядом немного выпившего человека. Когда только сели за стол, было видно, что он напряжен – ничего не ел, смотрел как-то рассеянно по сторонам и, как будто даже не знал, куда деть руки. Теперь это все почти прошло – на поминках ее брата он был полностью вовлечен в абстрактный бессмысленный разговор, как посторонний человек, как Юрьевна из второго подъезда, готовая в любой ситуации и сейчас поделиться новыми рецептами своих пирожков и соленых помидор. Лиза молча передала ему салатницу и повернулась к маме.

IX

Миша подошел к двери винного подвала, потянул за ручку и зашел вовнутрь. Он снял с себя шапку и оттряхнул ее, хотя снега на ней не было. Затем спустившись вниз по лестнице, оказался в первом зале. Обведя взглядом столики, расположенные с правой стороны, он не увидел Игоря, и тогда прошел во второй. Людей здесь сидело намного больше, поэтому сразу трудно сориентироваться, куда смотреть.

Игорь первым заметил Мишу, но пока еще не поднял руки, чтобы его позвать. Вместо этого он несколько секунд с интересом разглядывал его и чуть улыбался. На небольшом расстоянии казалось, что Миша совсем не изменился: такой же худощавый, немного сутулый несмотря на то, что много лет занимался спортом, коротко стриженный, в очках и с усами. На нем была довольно легкая, явно не зимняя куртка, чуть потертые синие джинсы и черные ботинки с острым носком – все самое обычное, но при этом, странно не сочетающееся, ни друг с другом, ни с тем, как одеваются вокруг. В нем чувствовалась какая-то несовременность типажа, даже скорее его несвоевременность, которая никуда бы не делась, где бы и когда он ни жил.

Когда Миша, наконец, заметил Игоря, тот приветственно махнул ему и начал вставать со стула, сразу протягивая руку.

– Здорово, дружище! Очень рад тебя видеть.

– И я тебя, Миша. Давно не виделись.

– Давно. Уже черт знает, сколько времени. А ты, блин, не меняешься – все такой же.

Игорь успел заметить, что ему приятно это слышать и почувствовал легкое, но не уверен, что вполне искреннее, смущение.

– Да ладно тебе. Еще как меняюсь. Садись. Портвейн будешь?

– С удовольствием! Сто лет его не пил, кстати. Помнишь, как там у Высоцкого: "проводник в преддверье пьянки извертелся на пупе…"

Миша широко улыбнулся и стал потирать руки, словно показывая свое предвкушение. В нем явно чувствовалось веселое, чуть суетливое нетерпение начать все сразу, от чего в его голове творился небольшой сумбур. Было не вооруженным глазом видно, как он не притворно радовался встрече, и Игорю показалось, что в том, как у него не получается держать это в себе, есть что-то смешное и детское.

Он улыбнулся ему в ответ и попросил Мишу подождать пару минут, а сам пока пошел к барной стойке.

– Ну, что рассказывай, – начал сразу тот, когда Игорь вернулся. – Как ты вообще?

– Нормально. Хорошо вроде все. Давай выпьем за встречу. Правда, очень рад тебя видеть.

– Я тебя тоже, дружище. Давай.

Они чокнулись и выпили. Игорь поставил бокал, а Миша повертел свой в руке и сделал еще один глоток. Потом вытер пальцами уголки рта и зачем-то поправил очки.

– Ты, когда вообще приехал? И чего заранее не предупредил-то?

– Я приехал только сегодня утром. По правде говоря, все получилось довольно быстро, и я до последнего не знал, буду ли вообще здесь. Поэтому не стал морочить голову раньше, и позвонил уже отсюда.

– Ясно! Ну, правильно сделал, что позвонил. Хоть увидеться получилось, а то даже голоса твоего уже давно не слышал…

Игорь чуть опустил глаза. Ему стало приятно от того, что Миша рад его видеть, да и он сам был тоже, если честно. Теперь ему казалось даже немного странным, что он изначально не собирался никому звонить и сообщать о своем приезде.

– В общем, еще раз говорю: молодец, что позвонил.

– Да ну, брось, Миша. Как бы я мог приехать и не сказать тебе об этом?

– Ну, давай еще раз тогда за встречу. Портвейн отличный, по-моему.

По-моему, тоже.

Игорь успел отметить про себя, что разговор начался легко и, видимо, так пойдет и дальше. Очень хорошо, что не нужно будет думать над тем, как его поддержать и что бы такое спросить. Никакого стеснения или ощущения неудобства, как часто бывает, когда встречаешься с человеком, которого очень долго не видел, и чего, он, собственно говоря, боялся.

– Ты, вообще, как добрался, поездом или самолетом? – спросил Миша.

– Ни тем, ни другим. Я ж по работе, поэтому на машине. Я ее, кстати, оставил тут на платной парковке, но сегодня уже, видимо, не получится забрать.

Миша хихикнул. Он не знал, чем сейчас занимается Игорь, но почему-то постеснялся спросить или, может, просто решил сделать это позже.

– Да, забрать сегодня – это уже вряд ли. Главное, что б и завтра ее еще там не оставить, а то я наши с тобой встречи знаю.

– Та ладно тебе. Это раньше так у нас бывало. Теперь мы уже старые и благоразумные

– Это да… хотя пока еще, слава Богу, не почтенные.

Игорь засмеялся и приподнял свой бокал, в котором вина уже оставалось совсем не много.

– Ладно, давай выпьем, и я еще пойду возьму нам.

– Давай. Сегодня пятница – я совсем не против.

На этот раз за стойкой, где наливали вино, ждать пришлось несколько дольше – число желающих выпить или выпить еще неумолимо росло. Дождавшись своей очереди, Игорь, как и в прошлый раз, заказал два по двести портвейна. Он чувствовал легкое опьянение, пока еще не путающее его мысли, но расслабляющее и уже начинающее словно обесцвечивать все вокруг. Мир на глазах становился более податливым и гибким, органично вплетая свои волокна в его собственное плавно текущее сознание.

Когда он вернулся за столик, Миша говорил по телефону. Судя по всему, с кем-то с работы. Игорь поставил бокалы на стол и, не зная, чем заполнить паузу, тоже достал свой. У него было два пропущенных вызова: один с неизвестного номера, второй – от Андрея. Он ощутил легкое, чуть неприятное шевеление внутри, но перезванивать сейчас ему было не совсем удобно и, наверное, даже неуместно. Лучше сделать это чуть позже. Миша как раз закончил свой разговор.

– Извини, что отвлекся. Это мне коллега с кафедры звонил – уточнил мое расписание на понедельник.

– Ясно, да ничего страшного. Как там наш универ?

– Стоит универ! Что с ним будет? Скоро сессия, студенты ничего не учат, нас преподов напрягают, все как обычно, в общем.

– Ясно, – Игорь улыбнулся. – Ну, а в целом ты работой сейчас доволен. Меняется что-то за последнее время?

– Ты знаешь, лучше стало. Мне теперь интересней выполнять свою непосредственную работу, чем за халтурки хвататься: рефераты, курсовые и прочее. В этом плане нас стимулируют. Можно не разрываться на все подряд. Есть в системе и свои минусы, понятное дело, не без этого. Страна большая, и бюрократия ей под стать. Но, в общем и целом, полегче стало.

– Ну, хорошо, конечно. Я вообще у всех своих знакомых, не говоря уже о друзьях, разумеется, стараюсь узнать, как и что меняется в их жизни после того, как мы Россией стали. Для меня этот вопрос важен…