Но сначала она должна поехать в больницу и убедиться, что с Денисом не так плохо. Ей было страшно встречаться с Клеопатрой Аркадьевной, ее сообщницей по несчастью.
Пробираясь длинными коридорами к реанимационной палате, она пугливо озиралась по сторонам и потому чуть не врезалась в стоявших у дверей палаты лечащего врача и Михея. Те разговаривали между собой. Сандра миновала их и остановилась поблизости, прислушиваясь.
- Состояние у вашего друга Дениса Коршунова, конечно, крайне критическое. Уж я стараюсь пока щадить его мать, но...
- А чем ему это грозит, доктор?
- Да в том-то и дело, что пока трудно понять, чем это все может обернуться.
Давление него сейчас сто сорок на девяносто, реакция на свет слабая. Пульс учащенный.
- У вас, наверняка, большой опыт. Вы сами, как оцениваете его шансы?
Врачу Дениса на вид вряд ли можно было дать больше тридцати пяти лет, но в стенах такого лечебного заведения, как институт Склифосовского, врачебный опыт приобретается быстро. Стройный подтянутый доктор с присущим всем докторам невозмутимо спокойным выражением лица составлял резкий контраст со взъерошенным Михеем.
- Знаете, обычно в таких случаях мы любим говорить - организм молодой сильный, он способен справиться с травмами.
Но, с другой стороны, совокупность симптомов болезни заставляет нас не исключать самые худшие последствия.
Михей судорожно сглотнул. Сандра похолодела.
- Возможно, повреждены моторные проводящие пути, - продолжал доктор.
- Чем мы можем помочь, доктор? Если нужны будут какие-либо лекарства, вы только намекните - мы для Дениса все достанем!
- Вот как раз с этим у данного пациента все в полном порядке, можете не волноваться. Его родители могут обеспечить сына чем угодно. Меня смущает другое, - доктор замялся.
Сандра насторожилась, а Михей поторопил:
- Говорите, доктор.
- Мы не можем вывести его из комы, хотя он должен был бы с этим справиться. Он не приходит в себя, но иногда зовет какую-то Милу.
- Я ее знаю, доктор!
Я тоже, с горечью подумала Сандра.
- Здесь ничего нельзя сказать наверняка. Возможно, ее появление способно спасти его. Возможно, нет.
- А вдруг это его единственный шанс, доктор?
- Ну, я не стал бы так драматизировать ситуацию! В конце концов, мы не знаем, насколько важны для него отношения с этой Милой.
- Важны, доктор, важны. Я обязательно найду и доставлю Милу сюда!
И опять Сандра мысленно согласилась с Михеем. Но только в том, что касалось важности присутствия матери у постели Дениса.
А вот в то, что Михей сможет найти Людмилу, она очень сомневалась.
Это сделает она. Она обязательно спасет Дениса и вернет себе любовь матери. Во что бы то ни стало. Это ее последний шанс.
- Девушка, а вы к кому? - вдруг заметил ее доктор.
Но она уже неслась к выходу. Сандра увидела свет в конце тоннеля, и ей сразу стало легче.
ГЛАВА ВТОРАЯ
<p>
Страданиями и горем определено</p>
<p>
нам добывать крупицы мудрости,</p>
<p>
не приобретаемой в книгах.</p>
<p>
Гоголь, Николай Васильевич</p>
Первым делом Сандра наведалась домой. Матери там, как она и предполагала, не оказалось.
Но расследование нужно было начинать отсюда.
Если она собиралась куда-то уехать, должны были остаться какие-то указания на место назначения.
В туристическом агентстве, на работе матери, Сандре сообщили, что Людмила Замятина взяла неделю отпуска и, по-видимому, отбыла в неизвестном направлении.
Сандра снова обзвонила всех знакомых матери - ничего! Никаких предположений!
Не отвечал только телефон Анны Вольской - самой, если подумать, подозрительной фигуры в деле исчезновения матери.
Сандра чувствовала себя своим любимым Эркюлем Пуаро. Еще чуть-чуть, и она станет раскладывать пасьянсы.
Только тут Сандра почувствовала приступ голода. Что бы такое съесть? В морозильнике она обнаружила вареники с вишней. Поняв, что мамочка вчера купила ей ее любимые вареники и готовила ее обожаемую солянку, сгоревшую в горниле страстей, охвативших их семью, - Сандра горько разрыдалась. Одна, всеми покинутая девочка с чудными черными волосами рыдала на кухне перед пачкой вареников с вишней.
