- Почему? - наивно спросила Маша, высасывая из соломинки последние капли сока.
- Он, как его Пушкинский тезка, влюбился в свою очередную жертву, а та, хмуря грузинские брови, дала ему отставку при всем светском бомонде. Во всяком случае, он мне так рассказывает уже полгода.
- А почему грузинские? - не поняла Галушка.
- Да вроде, баба та какая-то грузинская княжна, что ли. - Пожал плечами бармен. - Черт его знает, я Оль, ты ж знаешь, не очень въезжаю в рассказы посетителей.
- Ну, бывай, друже. - Галушка расцеловалась с Борюсиком.
Бармен попрощался с Машей, очень надеясь на скорую встречу. Маша благодарно улыбнулась, обещая, что постарается, как-нибудь, когда-нибудь, непременно еще...
Галушка вышла на проспект и подняла руку. Но к ней тут же подъехали ее знакомые байкеры, загрузили девчонок за свои широкие спины и домчали их до дома Ольги. Маша боязливо смотрела на Галушку, которая брала клятвенное обещание с косматого парня, по прозвищу Белый, что он доставит Машу в целости и сохранности. Но Ольга, заметив страх на бледном лице приятельницы, тут же повернула свои планы на сто восемьдесят градусов.
- Машка, а хочешь ко мне?
- Да! - Маша тут же соскочила с высокого сидения мотоцикла. - С удовольствием.
Белый усмехнулся в усы и молча поднял руку в знак прощания.
Девчонки пришли домой, выпили по чашке чаю и уже через полчаса завалились на большую двуспальную кровать супругов Голушко.
- Ну, как Маш тебе ночная жизнь? - зевая, спросила Ольга.
- Занятно. - Неопределенно ответила Маша.
- То ли еще будет. - Уверенно сказала Ольга и тут же провалилась в сон.
Маша же вертелась еще полчаса. Она все пыталась проанализировать, понравился ей этот странный вечер или нет. В результате так и не разобравшись в своих чувствах, она забылась тревожным сном. Ей снилось, что она кружиться в бешеном ритме современного треша, почему-то в объятиях Владимира Высоцкого, киношного Дона Гуана, у которого из разбитого сердца капает алая кровь, пачкая белоснежную сорочку. Он наклонял голову к ее уху, и со свойственной актеру хрипотцой, повторял: " Беги, девочка, это не твоя жизнь" Маша проснулась, повернулась на другой бок и уже точно знала, что больше никогда она не переступит порог таких веселых заведений.
С утра Саныч, по давней привычке, вскочил в шесть, выпил кефира и, оставив Вере записку, ушел в "Свахи".
Пришли ребята, причем Галушка была хоть и весела, как всегда, но явно не выспавшаяся. Саныч усмехнулся - опять Олька полночи протанцевала. Ну, что, любишь кататься, как говориться, люби и саночки возить. Галушка показала ему язык, и скрылась в своей коморке.
Работа началась. Колокольчик то и дело тренькал, забегали старые клиенты, приезжали новые.
Где-то в середине дня Михей позвал от двери Саныча.
- Саныч, иди-ка сюда!
Саныч с опаской вошел. На кресле почти лежал толстый мужик. Его лицо было прикрыто полотняной салфеткой, посередине которой была вырезана большая дыра. Михей что-то выкладывал в образовавшееся окошко.
- Саныч, я сейчас положу лекарство, а ты мне сразу дашь новокаин
- Чего?
- Новокаин.
- А это где?
- Вот там, в ампуле. - И Михей через плечо кивнул на стеклянный столик. - Только ничего не перепутай! Там написано.
Саныч глянул, увидел тонкие длинные пузырьки. Он взял один в руки. Внутри плескалась какая-то мутная жидкость.
- Вот, Эдуард Харитонович, - продолжал свой разговор Михей. - Сейчас положил лечебную маску, и от вашего ожога останутся одни воспоминания. Саныч, давай! - и, не поворачиваясь, Михей протянул руку.
Саныч быстро, не успев даже прочитать, что нацарапано на этикетке, сунул пузырек в протянутую руку. Михей стряхнул на лекарственную жижу раствор и...
- А-а-а! - завопил мужик, вспрыгнул на кресле, сбил ногой столик.
Стекло лопнуло, разбрызгивая вокруг осколки. Мужик вертелся на месте юлой, схватившись за лицо.
Михей глянул на свою руку.
- Саныч! Идиот! Ты что мне дал?
- Ампулу.
- Это не ампула, это пузырек с перекисью водорода! 6%-ной!
На крик прибежали Дарья, Натэлла, через секунду появилась Галушка.
Мужик на секунду прервал свой ор, ошалело вперившись в Ольгу. Но, решив, что у него начались галлюцинации, заорал еще громче. И толкнув Галушку, выбежал в коридор, круша, словно стадо мамонтов, все на своем пути.
Саныч заткнул уши и ретировался в туалет.
Через час все успокоились. Дарья собирала остатки некогда замечательного столика, Натэлла меняла лед на ушибленной голове Галушки, а Михей уехал в клинику своей жены вместе с воющим клиентом.
- Нат, я не нарочно. - Бубнил Саныч. - Он сказал - ампулу, а откуда я знаю, что это такое.
- Да ничего, Саныч, тебя никто не винит, - вздохнула Натэлла.