– Когда надо стрелять, стреляй, а не трепись[10]!

Наконец, укол сделан, и троица в халатах удаляется. Я подсаживаюсь на край кровати и пытаюсь подбодрить больного.

– Будешь парнем без изъяна… – говорю я.

Баюн, не поворачиваясь ко мне, подхватывает без обычного энтузиазма:

– …коль болеешь за «Динамо». Что со мной, Гринго? Почему мне так плохо? Зачем эти злые люди делали мне больно?

– Баюн, здесь не сказочный мир. Здесь люди и зв… прочие существа, – спохватываюсь я, – могут заболеть не только оттого, что им откусили голову, как в твоем лесу, или продырявили пулей, как в кино.

– Да знаю я, знаю… Гринго, скажи, я тоже умру? Как Док Чахотка[11]?

– Да нет, что ты? Это всего лишь грипп.

– Все люди делятся на два сорта: те, у кого есть друзья, и бедный одинокий Туко[12], – вздыхает Баюн.

Сидя у постели больного кота, понимаю, что мы подружились. Да, да, я отдаю себе отчет, как глупо это звучит. Знаю, что некоторые называют собаку другом человека. Но дружба эта – как правило – односторонняя. Собака предана человеку, и далеко не всегда – наоборот. Подобные разговоры о дружбе – эдакий реверанс в сторону животного – мол, мы, представители рода людского, ставим тебя – лохматое, хвостатое, четвероногое, – на одну ступень с нами! Хотя мы-то с тобой понимаем… – как бы говорит человек. Но, стыдно признаться, наши отношения с Баюном с каждым днем все более походят именно на настоящую дружбу. Без всяких реверансов. Трудно представить такой союз: человек и волшебный зверь, историк и людоед, двадцативосьмилетний парень и неизвестно-сколько-проживший-но-точно-более-ста-летний кот. Однако это так.

– Знаешь, что я подумал, Гринго? А ведь я неспроста заболел.

– То есть?

– Дракона-то у вас в будущем нету. Вот я и начал чахнуть.

Эта мысль мне очень не нравится именно своей разумностью. Логично же – если у них в прошлом дракон доживал последние годы и все ВС постепенно уходили в мир иной, то и в нашем мире это должно работать. У нас в конце двадцать первого века тоже с драконами напряг – если, конечно, не считать оными крупных комодских ящеров или категорию яхт. А значит, волшебные существа, которых мы с таким трудом отлавливаем, в скором времени испарятся. Или, как говаривал Баюн, скучевряжатся.

Я настолько потрясен этим очевидным открытием, что отказываюсь смотреть с Баюном отборочный матч с участием «Динамо», желаю коту скорейшего выздоровления и ухожу. Мне надо как следует подумать.

Через три дня кот выздоравливает.

– И как ты это объяснишь, старик? – спрашиваю я, скрывая ликованье. В последние ночи я плохо сплю, каждый день наведываюсь к коту, чтобы справиться о его здоровье, готовлю печальный доклад о бесполезности нашей затеи в связи с отсутствием драконов, а Баюн берет и выздоравливает!

– Понятия не имею, Гринго, – кот задумчиво чешет подбородок. – У меня только одно предположение – где-то у вас есть дракон. Но он тоже нездоров.

– Почему это?

– Гринго, ты даже представить себе не можешь, как меняется мир, в котором живы Повелители. У вас не так. Но я не умер, не исчез. Думаю, дракон у вас есть, но он один и в многолетней спячке – не иначе.

«А вот это уже и Анжеле будет интересно. Лишний повод подкатить», – думаю я.

– Ну и как его найти?

– В общем, – заканчиваю я доклад перед честны́м народом на оперативке, – Баюн утверждает, что дракон жил, дракон жив, дракон будет жить! Теперь только надо его найти!

– Вы как хотите, – заявляет Анжела, искря глазами, – но я ни за что не поверю, что в наше время, в существующей экосистеме может жить хоть один сухопутный звероящер подобных размеров. Эта гипотеза не состоятельна.

Блондинка валит научными терминами – залюбоваться.

– Почему? – подает голос Индра. – Если он спит где-нибудь в пещере, камнями заваленный по самые уши, как это отразится на экосистеме?

– И что же, – возражает Анжела, – спит столько лет, сколько современная наука существует? Лет триста?

– А вдруг это тот самый дракон, что был последним в шестнадцатом веке? – спрашивает Димитр. – Мы бы тогда, найдя его, сразу двух зайцев убили.

– Вряд ли, – говорю. – Хотя… Лучше кот сам расскажет.

Баюн присутствует на собрании в образе того сорокалетнего перца в джинах. Он внимательно слушает, чинно положив руки на колени.

– По моему мнению, – воспитанно начинает Баюн, – это не тот же дракон, который был в мое время. Мой-таки сдох, иначе бы сказочные существа не исчезли. В вашем… в нашем времени, – поправляется кот, – что-то другое.

– Так давайте его найдем! – говорит Анунака, нелюбящая долгих заседаний. – Только, – воздевает она руководящий перст, – совмещаем поиск обоих драконов с отловом сказочных зверей для зоопарка! Напомню, через три недели мы открываемся, а у нас еще конь не валялся! Кстати, о конях. Вы узнали у японцев, где они единорога поймали?

– Пытались, – повесив голову, отвечает Димитр, – не говорят. Ни за какие деньги.

– Ну и наплевать. Сами найдем, – делится убежденностью Анунака.

– Интересно знать, – заявляет Анжела, – какую среду и какие широты предпочитали драконы?

Все, переадресовывая вопрос, поворачиваются к Баюну. Мужичок глядит напугано.

– Широты́? Любой. Лишь бы в пасть пролезало… – произносит он наконец.

– Не о том спросили, – говорю я. – Анжела хочет знать, где обитали драконы? Жили, иначе говоря. В пещерах, в воде, в лесу? Жара им нравилась или в снежке поваляться любили?

– Везде, – категорично заявляет Баюн. – Повелители везде могли жить. И обитать тоже. Там, где лютый мороз, правда, не слышал, чтобы встречались, а кроме того – везде.

– Задача упрощается, – язвит Индра. – Искать дракона можем в любом времени и главное – везде.

– Да, – соглашается Димон. – И то еще в помощь нам, что он и в прошлом, видать, на ладан дышал, и сейчас спит. Легко обнаружить.

– Угу, – кивает Анжела. – Только почему-то за пятьсот лет этого так и не сделали.

– Ребята, да вы что? – развожу я руками. – Кот-то в чем виноват? Не он его прятал, знаете.

– Кстати, – заявляет Баюн. – Напрасно вы думаете, что он хворал в мое время. Он мог быть здоровее всех нас. Просто вскоре должен был сдохнуть, хотя сам о том и не ведал. А его вскоре добрый молодец мечом зарубит или другая какая приключения стрясется.

– А почему тогда ВС исчезать начали? – удивленно спрашиваю я. – Чувствовали приближение конца времен, что ли?

– Вот именно, Гринго, – кивает Баюн. – Это ты хорошо сказал – в яблочко засадил.

– В общем, ребята! – Анунака демонстративно смотрит на часы. – Мы все выяснили, все решили – ищите дракона, но главное – ловите зверей. Вопросы есть?

К Анунаке вопросов нет, а когда она убегает, Анжела говорит:

– Баюн, милый, ты извини, что я немного сомневалась… Я и сейчас сомневаюсь. Сам пойми – это так непривычно все.

«Женщины с кошками всегда так ласковы», – думаю я не без ревности.

– Я понимаю, – мужичок задумчиво хмурит брови и морщит подбородок.

– А скажи, – говорит Димон, – насколько вероятно, что дракон из прошлого жил там же, где и сейчас? Они места обитания часто меняли?

– Хочешь спросить, чернявый, может ли ваш спящий Горыныч жить там же, где жил в мое время? Может.

– Климат изменился… – качает головой Анжела.

– Что? – спрашивает Баюн.

– Погода, кот, – поясняю я. – Там, где в твои времена было жарко, теперь холодно, и наоборот.

– Ах, это… Это повелителям не важно. Лишь бы не лед сплошной.

– В общем, предлагаю выяснить бывшие места обитания драконов, а заодно узнать, какие ВС там водились, – говорит старшой. – Прилетели на место в нашем веке. Осмотрелись. Нырнули в прошлое – огляделись. Если дракона не нашли, поймали ВС и вернулись. Все согласны?