– Илья, лезь на дерево, – приказал Ведерин. – Ты самый легкий. Срежь полотно и стропы, а мы будем стягивать.
Пашко послушно полез на дерево. С его помощью наверху дело пошло быстрее. Но тут раздался треск ломающихся сучьев, и третий член группы с криком полетел на землю. Ведерин и Санин подбежали к нему.
– Что?
– Нога, – простонал Пашко, пытаясь упереться руками в землю и сесть. Там… в голени…
Санин молча достал нож и распорол кирзовый сапог. Пятно крови на штанине и бугор с левой стороны ясно говорили о том, что у Пашко открытый перелом. Сломанная кость проткнула мягкие ткани и вышла наружу.
– Ребята, как же я… – стонал Пашко, белея лицом от боли и страха.
– Спокойно, – похлопал его по руке Ведерин. – Сейчас шину сделаем и отнесем тебя в ближайший населенный пункт. Пустяковая операция.
– Да кто же меня будет лечить…
– Документы у нас надежные, добротно сделанные, – добавил Санин. – Не липа какая-то, а настоящие, просто грамотно фотографии переклеенные. Комар носа не подточит.
– Дай ему водки выпить, – поднимаясь с колен, приказал Ведерин. – Пошли в лесок, срубим пару жердей подходящих.
Отойдя от того места, где лежал Пашко, Ведерин схватил за руку Санина.
– Слушай, Архип, – глаза Григория смотрели недобро. – Нам с этим грузом далеко не уйти. Мы и так приземлились черт знает где. Нам бы самим выкарабкаться да в нужный район выйти. А с ним даже и думать нечего.
– Ясно, что про больницу мы так просто сказали, – кивнул Санин. – Крышка нам с ним.
– Вот и давай, – буркнул Ведерин. – Только тихо.
– Я? – Архип с усмешкой посмотрел на командира. – А чего не сам-то? Ладно. Своя шкура дороже!
Держа нож в руке так, чтобы его не видел раненый, Санин подошел к Пашко. Но тот, казалось, и сам все понял. Он застонал от боли, стал отползать, волоча по траве покалеченную ногу. Глядя с ужасом на подходившего товарища, зашептал, как в бреду:
– Архип, не надо… Ты что, Архип? Гриша же сказал, что в больницу… Дело пустяковое, сказал же… Документы-то хорошие, Архип! Гри…
Санин навалится на Пашко всем телом, зажимая ему рот рукой. Нож легко вошел сбоку в горло. Пашко забился, стал хватать своего убийцу за фуфайку. Кровь толчками хлестала из раны, заливая траву. Постепенно силы его оставили, Пашко затих.
Парашют решили оставить на дереве. И так следов приземления в этом районе не скрыть. Слишком уж их много. Теперь главное – самим ноги унести. Снаряжение, взрывчатку, оружие и запасную одежду в контейнерах тоже придется бросить. Налегке легче уйти.
Ведерин и Санин вытащили только по одному пистолету и по несколько запасных обойм с патронами. После короткого совещания решили, что двигаться лучше на восток. Так больше шансов выйти к Волге, а там сплавиться на лодке подальше от этого места, или к железной дороге – там можно запрыгнуть на проходящий товарняк. Никакие собаки уже будут не страшны. А уж дальше как получится.
Когда совсем рассвело, Ведерин увидел вдалеке дым из трубы паровоза. Звук не доносился, но столб дыма, которым играл ветер, то укладывая его набок, то растаскивая по кронам деревьев, был виден хорошо. Не больше трех-четырех километров, решил он. Если никто не помешает, тут всего минут тридцать быстрого шага.
Но уйти они не успели. Всего в ста метрах от последнего места их остановки диверсантов окликнули из кустов. Судя по тому, что окликнувшие их люди не показывались, было понятно, что это «секрет», укрытый дозор бойцов НКВД, блокировавших район высадки парашютистов.
– Бежим! – крикнул Санин и, дважды выстрелив в сторону кустов, бросился к лесу.
Ведерину ничего не оставалось, как тоже сделать несколько выстрелов и броситься за напарником. Он старался бежать зигзагами и не приближаться к Архипу. Вдвоем они слишком удобная мишень для автоматчиков. Он даже начинал подумывать о том, чтобы разделиться и уходить по отдельности. Одному легче скрыться.
Винтовки хлестко били вслед. То одна, то другая пуля со злобным свистом проносились над головой, несколько пуль ударились в землю возле ног Ведерина. Он бежал, старательно выписывая зигзаги, решая – или это он так умело уворачивается от пуль, или стрелки никудышные попались. Выбросив пустую обойму, Ведерин вставил в пистолет новую, но тут впереди из-за дерева вдруг выскочил молодой парень в кирзовых сапогах и кепке с большим козырьком. Он вскинул автомат и дал длинную очередь по диверсантам.
Санин сразу рухнул на землю как подкошенный. И по тому, как он упал, как вывернулась его рука и подогнулась нога, Ведерин сразу понял: Архип убит наповал. Разрядив пистолет в сторону деревьев, Григорий бросился к оврагу, но неожиданно ощутил тупой удар в затылок. Боль он почувствовал через секунду, когда голова будто наполнилась огнем. А потом темнота…
– Сколько вам раз объяснять! – зло выкрикивал высокий мужчина в форме, идя по полю и зло отмахивая рукой, будто рубя шашкой. – Живьем брать надо, живьем! По ногам стрелять, раз не получается заставить остановиться и поднять руки. Это не фронт, не передовая, где врага уничтожают любым способом. Нам сведения нужны, доказательства.
– Товарищ старший лейтенант госбезопасности, – хмуро басил шедший следом за оперативником мужчина с пышными прокуренными усами, в коротком заношенном пиджаке. – Ребята не обучены. Но они не испугались, не дали уйти врагу. Это же не солдаты, а истребительный батальон из простых рабочих, кто и фронта-то не видал.
Маринин остановился, повернулся к спутнику и молча посмотрел ему в глаза. Говорить и спорить было бесполезно. Тем более что он лично руководил операцией, в случившемся есть и его доля вины. А сетовать на бойцов батальона глупо. Они под пулями в большинстве своем ни разу не были, но они и вправду не испугались вооруженного врага и вступили с ним в бой.
– Глеб, не греши на ребят, – уже тише добавил рабочий. – Не виноваты они. И так двое раненых. Больно уж из пистолетов пуляли эти диверсанты умело. Не глядя, а двоим нашим досталось.
– Ладно, Кузьма Иваныч, – отмахнулся Маринин. – Извини, погорячился. Пошли второго смотреть.
– А что, их двое только было или еще кто есть? Бегает по нашим местам?
– Третий есть, – останавливаясь возле трупа с простреленной головой, ответил оперативник. – Судя по найденным парашютам и содержимому контейнеров, их было всего три человека. При приземлении третий, видать, ногу сломал. Так они его и прирезали, чтобы не мешал в пути и нам в руки не попался.
– Вот зверье-то, вражины, нелюди, – покачал головой Васьков и сплюнул на землю. – Свои своего, значит. Ну и хрен с ними, Глеб, пусть сами своих убивают, нам же меньше работы. Пусть они там хоть все друг друга перегрызут, как крысы в подвале!
Совещание в штабе войск ПВО в Куйбышеве проводилось деловито и очень энергично. Все самое важное происходило за день до самого совещания, у генерала Громадина, и на следующий день. Но собрать командиров, представителей частей и соединений, которые активно оборонялись, сдерживали врага на передовой и в тылу, было крайне необходимо. Именно штаб войск ПВО, именно энергия и опыт Михаила Степановича Громадина координировали эту борьбу на всех участках обороны. Многие знали, что именно усилиями генерала Громадина Москва не понесла тех разрушительных потерь во время бомбардировок, которых так боялось руководство. Именно генерал Громадин доказал необходимость и добился передачи войскам ПВО нескольких авиационных подразделений, создал условия работы ночных истребителей и высотных самолетов-перехватчиков.
– Я хочу подвести итог, товарищи. – Громадин вернулся от карты к столу, аккуратно положил указку и посмотрел на сидевших перед ним командиров. – Все вы прекрасно знаете, что во время ведения боевых действий важно все: и личное мужество каждого бойца и командира, и боевая выучка подразделений, и максимальная эффективность применения боевой техники. Но не будем забывать и о взаимодействии частей, соединений и родов войск. Очень хорошо показала себя на Волге под Сталинградом Каспийская флотилия! Больше скажу, моряки, когда было нужно, сами понимали правильно задачу и выдвигались на помощь Волжской флотилии. Кажется, только вчера моряки сбили немецкий бомбардировщик под Камышиным?
