Маджид прихватил-таки Альби за голову и, притянув, поцеловал венок из сапфиров, после этого наконец отпустил омегу, который выглядел растерянным. Маджид опять улыбнулся ему с мягкой грустью, как во время их первой встречи, вогнав Альби в очередной ступор.
- Из Тиграна получится прекрасный эмир, а из тебя уже сейчас получился хасеки. Когда я увидел тебя впервые, я понял, что это судьба, и я был прав, когда привез для тебя сапфиры своего оми. В тебе живет тот же несгибаемый дух и сила, которая сможет посрамить любого альфу. Я счастлив, что Аллах позволил мне еще раз увидеть такое чудо. Кроткую силу и отвагу любящего сердца, а твоя мудрость так же велика, как и твоя красота. Когда ты назвал меня отцом там, во дворе мечети, мое сердце просто остановилось от счастья. Ты – мой лисенок, и я не нашел бы тебе лучшего мужа, чем Тигран. И мое сердце поет от счастья, потому что мое дитя счастливо и благополучно.
- Отец! – Альби бросился и обнял эмира, расплакавшись у него на груди, – спасибо. Я так счастлив!
- Чего же ты плачешь, глупый? – Маджид растерянно похлопал Альби по спине, – хочешь расстроить отца своими слезами? Не плачь, я не умею утешать детей. Я так долго мечтал о собственном сыне, но не ожидал, что это будет славный лисенок! У Аллаха очень хорошее чувство юмора, он исполнил мое желание и я благодарен ему за такой дар. Потому что я не могу представить лучшего сына, чем ты. При каждой нашей встрече я удивляюсь разумности твоих слов и продуманности поступков. Ты – самый лучший подарок, который я мог бы получить от Аллаха, и я благодарен ему за это.
Альби смущенно замер перед альфой, не зная, что сказать. Заки дал ему платок, чтобы он обтер лицо, а потом протянул флягу с пояса, чтобы он смог напиться. Маджид тоже выглядел несколько смущенным, но обвел грозным взглядом всех людей, замерших во дворе. Слуги попадали на колени, а омеги склонились в поклоне, лепеча невнятные поздравления и эмиру, и хасеки. Маджид грозно позыркал по сторонам, выискивая несогласных, но не найдя недовольных, стремительно развернулся и почти убежал, оставив омег переваривать услышанное.
- Поздравляю тебя, – Мурат опять присел перед Альби, – Маджид прав, если у него и появился сын, то это ты, Альби! Вы с ним даже по характеру похожи, как родные. – Мурат поцокал языком, наслаждаясь моментом, – А Тигран, все же, больше сын Салаха, кто бы там что ни говорил. И получается, что Маджид получил наследника через лисенка! Как все же замысловата судьба… И как тебе корона – не давит?
- Сидит как влитая! – Альби довольно улыбнулся и покрутил головой, пытаясь убедиться, что диадема не свалится, – как будто на меня делали! Мой размерчик!
====== Клочки по закоулочкам ======
Альби проснулся и улыбнулся наступающему дню. Он чувствовал себя выспавшимся и готовым для новых свершений. Он лежал и рассматривал белый полог над кроватью, вспоминая вчерашний день. Вернее, полдня, ведь они прилетели в эмират к обеду. И с самого начала такой подарок! Маджид признал его сыном! Это было так волшебно! Альби вытер набежавшие слезки и засопел носом. Еще не хватало разрыдаться как нюня от счастья. Он повернул голову и увидел, как лежащая возле кровати на тумбочке диадема таинственно поблескивала гранями. Эх, и произвела она вчера фурор во дворце. Вначале все просто замирали как статуи, стоило им увидеть венок на голове у омеги, а потом, как видно, новость, что Маджид признал Альби как родного лисенка, облетела дворец, и к тому времени, как Альби вышел из кладовых Исы, каждый встречный желал долгих лет жизни и благополучия «лисенку Маджида».
- Лови! Тише, не разбуди. Вон еще клок летает, лови. Вон там… Тихо всем…
Альби повозился и вдруг понял, что это, пожалуй, первое утро на Сабахе, когда он проснулся один. Нет ни Рана… ни Заки… Если мужа не было рядом, то Заки всегда был первым, кого он видел, стоило открыть глаза. Альби сел на кровати и удивился. Точно, Заки нет, и даже Ради не сопит где-нибудь в уголке… Даже странно.
- Лови, лови, тихо всем! Что вы как кони скачете? О, Аллах, да закройте вы дверь!
За дверью слышались суета и сдавленные ругательства, там явно что-то происходило… Альби, осторожно придерживая живот, спустился с кровати и потихоньку приоткрыл дверь. По полу сквознячком просочился какой-то белый пух. Альби осторожно поднял его и пощупал. Это явно была какая-то синтетика. Легкая, она хрустела в пальцах, как крахмал. Альби по приютской привычке осторожно посмотрел в приоткрытую щелочку, но при этом не прижимаясь к двери, чтобы случайно не прилетело… и тут заметил, как Заки, Ради и еще какие-то слуги в различных по цвету жилетках ползают по полу или подпрыгивают на месте, пытаясь поймать точно такие же белые клубочки, которые как мотыльки кружили по гостиной. Альби еще раз пощупал пушинку в руке и решительно открыл дверь.
- Господин! – практически простонал Заки, – простите, мы вас разбудили…
- А что происходит? – Альби насторожено посмотрел на побледневших слуг.
- Я не виноват!! – Ханун ударился в рев, размазывая сопли по уже опухшему лицу, – я не виноват! Я не делал этого! Он уже был такой!! Я только хотел посмотреть на платья! Я открыл дверь, а он… они… все разлетелось! Я к нему и пальцем не прикасался! Я только хотел посмотреть на платья!!
- Заки?
- Простите, господин, – Заки побледнел еще больше и подошел к омеге, – я не досмотрел, простите… но я все исправлю, зашью так, что даже не будет заметно… Простите…
- М-м, – Альби осмотрел испуганных слуг и Хануна, которого отпаивал водой собранный Махир, – а теперь поподробнее…
- Ваш заяц, господин, – повинился Заки и виновато опустил плечи, – простите, не углядел.
Альби осторожно двинулся через всю гостиную. В стене напротив была дверь в «Зайкину комнату», сейчас она была плотно закрыта. Альби еще раз пощупал белый пушок в руке и морально приготовился к тому, что увидит за дверью. Зайкина комната была белой от разлетевшегося синтепона или как там назывался этот наполнитель, что летал сейчас по комнате, как тополиный пух. Зайка был не просто выпотрошен, он был безжалостно порезан в клочья. Под ногой скрипнули пластмассовые шарики утяжелителя лапок… Альби замер, едва переступив порог, и прикусил губу, чтобы не расплакаться. Это был первый подарок Рана! Зайка так долго был его другом и спасителем от ночных кошмаров, и вообще, с ним было очень приятно обниматься… За что с ним так жестоко обошлись? Его не просто порезали, а еще и растрепали так, что наполнитель разлетелся по комнате… Альби сразу вспомнил, как взрослые дети в приюте забирали игрушки у малышни и устраивали им «показательные казни» под рев мелких… Альби усилием воли загнал слезы обратно и спокойно развернулся к зрителям в гостиной.
- Заки, надо взять метелку, а еще лучше ведро и мокрую тряпку, и собрать весь мусор. Интересно, кто так позаботился, чтобы устроить весь этот переполох? Стоило бы его заставить здесь убираться самому, тогда он бы дважды подумал, прежде чем мусорить!
- Что здесь произошло? – в гостиную зашел Лулу в светло-лимонном платье, которое неожиданно подчеркнуло белизну его кожи и белоснежные волосы, – ой, неужели кто-то испортил твою игрушку? Какая жалость! Ай-яй-яй, как жестоко с ней обошлись. Прямо в лоскуты порвали… Мой слуга хорошо шьет, хочешь, он восстановит ее?
- Проще купить новую, – пожал плечами Альби, – это все глупости. Не стоит затраченных усилий… Заки, ты можешь достать из шкафа платье так, чтобы оно не испачкалось в этом пуху? Ханун, не реви, у тебя уже лицо опухло. Наперед тебе наука – не суй свой нос, куда не следует!
Заки кивнул головой и дал команду слугам о воде и тряпках, чтобы быстрее собрать мусор из комнат. А после этого послал Ради на кухню за завтраком для господина. Альби вышел из комнаты и спокойно отправился в спальню Рана, чтобы дождаться там свежего платья. Но стоило закрыть дверь, как он прикусил губу, чтобы не расплакаться. Зайку было жалко до слез… Только вот плакать было нельзя. Совсем нельзя. Весь этот демарш был устроен, чтобы он расплакался, так что фиг ему, злодею этому, а не слезы. Альби хлюпнул носом и поднял глаза вверх, чтобы не расплакаться. В спальню просочился Заки с платьем «в розочку» и красным ажурным платком. Альби посмотрел на него печальными глазами, и Заки уронил одежду у порога, бросившись к омеге.
