- И чем ты меня напоил? – нахмурился омега.

- Вода с медом и капелькой успокоительного, – честно сознался Заки, хотя, если бы он и врал, то Альби не смог бы уличить его в обмане. Но в душе стало тише. Наверное, сладкое сыграло свою роль, а может, и успокоительное сработало, но Альби вдруг почувствовал, что все не так уж и страшно… Хотя нет! Это все, конечно, ужасно, но… но, почему-то совсем не хотелось биться в истерике и кричать о несправедливости мира.

Наверное, в этом есть и его вина. Ведь если бы он вчера не заступился за Инсара, то сегодня семеро омег были бы живы. И на самом деле, ему было все равно, убил бы Ран Инсара или нет, ему просто не хотелось пугать детей видом крови. Лично он в детстве боялся ее просто до икоты. Забивался под кровать и там икал, а потом как-то привык… Альби даже остановился от этой мысли и только сейчас заметил, что они, оказывается, почти спустились по лестничке в холл.

- Ты уверен, что успокоительного там была всего капелька? – грозно нахмурился омега и попытался сурово свести брови к переносице, – я совсем не чувствую себя виноватым, хотя, должен бы…

- Альби? – в лестничный проем заглянул Айдан, – а что ты… оу, да ты подсматривал!

- Нет, – Альби плавно помахал пальцем перед лицом, – я не подсматривал, я смотрел! Я не выходил во двор, как просил Ран, но я должен был быть… я должен быть в курсе… хотя я не корабль, – сам себе возразил Альби, но потом собрался с мыслью, – Заки меня чем-то напоил и мне тяжело собрать мысли, они расползаются, как тараканы, в разные стороны.

- Заки умничка, – улыбнулся Айдан и подхватил омежку под руку, – пошли ко мне на этаж, я хочу переодеться.

Альби кивнул и позволил, чтобы его куда-то настойчиво повели, а потом усадили на мягенький диванчик. Альби огляделся, это была комната Айдана. Он уже бывал здесь раньше. В комнатах Айдана все было кремовое, розовое и салатовое. Все подушки с оборочками, золотой бахромой и канителью. Заки поднес к его губам стакан с щербетом, и Альби сделал пару глотков. Щербет был густым, как смузи, и кисло-сладким. Таким кислым, что хотелось передернуть плечами, и одновременно приторно-сладким, что аж во рту все слипалось. Альби взмахнул руками, пытаясь отодвинуться от гадости, и с жадностью набросился на воду. После стакана воды в голове несколько прояснилось и он уже более осмысленно посмотрел на Айдана, который рылся в шкатулке с драгоценностями.

- Так что ты говорил тогда, на лестнице? – между делом поинтересовался селафь.

- М-м, – Альби попытался вспомнить, что именно его поразило, а потом выдал, – я почему-то не чувствую себя виноватым, хотя должен…

- Не должен! – резко остановил полет его мыслей Айдан, – меч был в руках Тиграна, и если бы он захотел, то казнил бы Инсара, а дети, кровь и прочее бла-бла вполне можно было решить при помощи слуг. Но Тигренок воин, а не палач, он и сам искал повод не пачкать меч. Так что, все это его ответственность, а не твоя, – Айдан пронзительно посмотрел на замершего Альби и отчетливо вздохнул, – Вы с Тигренком, в сущности, еще такие дети. И хотя он воевал, а ты прошел через ад приютского детства, но вы все равно дети. Вам не хватает элементарного жизненного опыта, но судьба гонит вас вперед и не дает времени осмотреться, подумать и понять.

- …что жизнь омеги мало что стоит? – скривил рот Альби, – что на Земле, что на Сабахе, люди везде одинаковые, и негодяев хватает везде…

- Поверь, жизнь альфы тоже не очень-то ценна, – Айдан выбрал ожерелье и передал Нури, чтобы тот застегнул его, – ты считаешь, что только омеги несчастны? Знал бы ты, как тяжело порой бывает альфе. Мало того, что на него смотрят, как на оружие, без мыслей и чувств. Большинство из них всю жизнь живут в казарме без всякого шанса завести семью даже с простой женщиной. Несмотря на то, что все они имеют родителей и родственников в городе, но на них даже родные люди смотрят, как на отщепенцев. Родители не будут искать им пару, как другим детям, и хотя будут переживать во время войны и гордиться их успехами, но при встрече в городе будут кланяться, как посторонним. И все потому, что альфы принадлежат эмиру. Они его глаза и уши, а еще карающий меч. И случись преступление, альфа будет действовать по закону, позабыв про родство.

Айдан выбрал пару браслетов и протянул слуге, чтобы тот застегнул их, потом посмотрел на замершего Альби и продолжил:

- А теперь представь, что после всего альфа учуял запах своей пары на эмире, – Айдан поднял брови и уставился на Альби, – ведь все омеги принадлежат эмиру, а остальные альфы даже не имеют права поднять на них глаза. За это следует страшное наказание, и это знают все. Представь, каково альфе знать, что его пара, его дыхание с другим. И чаще всего это бесправный наложник, который бывает с эмиром от случая к случаю. Или наоборот, фаворит, который готов на все, лишь бы удержать возле себя повелителя. Как ты думаешь, о чем думает альфа, особенно, если точно знает, что как воин он сильнее своего господина? О чем он молчит в тишине казармы? О чем болит его сердце, когда он дежурит у ворот гарема и мимо него иногда проскакивают слуги, неся запах его пары?

- Почему эмиры не разрешают альфам иметь свои семьи?

- Для начала, традиции тоже не на пустом месте возникли, – Айдан встал с кресла и огладил руками шелк платья, – каждый альфа хочет для своего омеги всего самого лучшего. И отнюдь не все омеги милые мальчики, согласные на жизнь в шалаше. Среди них достаточно много амбициозных людей. Вот, например, Салах сразу начинает платить всем семейным альфам двойной оклад, дает бесплатное жилье и множество других плюшек, и что? Половина супругов по истечении времени начинают заниматься своим бизнесом и порой зарабатывают больше своих благоверных. Это не значит, что альфы туповаты, а скорее подчеркивает, что нельзя сбрасывать со счетов амбиции и возможности омег.

А ведь этот город уникален для Сабаха. Отбросим в сторону возможность амбициозных омег реализовать себя. Как ты думаешь, чем занимаются омеги от безделья? Строят планы. А о чем может мечтать омега, живя в халупе без слуг и питаясь впроголодь? Обычно альфа получает условные деньги, поскольку состоит на полном довольствии эмира. Помимо оклада, они получают часть добычи от боевых трофеев. И это в случае, если есть война с соседями или эмир отправляет сопровождать караваны торговцев. А бывают эмиры, которые заставляют альф самих заботиться о своем оружии и сбруе. Тогда у альфы одна головная боль, где бы раздобыть денег на новые сапоги, и все мысли о семье пропадают сами по себе, но ведь мечты остаются… Вот так и возникают заговоры с целью смены власти. Которые топят внутри эмирата в собственной крови сами же альфы. Зависть, помноженная на нужду – это страшная сила. Салах может себе позволить траты на семьи альф, в других эмиратах эмиры пресекают саму возможность появления таких прецедентов. Чем слабее эмир, тем жестче он будет держать альф в узде. Джабаль, например, сильный альфа, и у него тоже денег достаточно, и его альфы имеют возможность подзаработать, так что у него свадьбы среди альф не редкость. После того, как он вырезал большую часть знати в новом эмирате, он отдал их дома верным людям, готовым ради него на все, но будет ли его сын так же силен и благороден? Или произойдет очередная смена власти? Только Аллах знает, что ждет нас всех впереди, но не торопись навешивать ценники на все, что попадается тебе на глаза. Порой все бывает не таким, каким кажется на первый взгляд, и традиции порой единственный фактор, удерживающий от постоянной резни и раздоров. Все отнюдь не так просто, как кажется со стороны.

- Все так сложно и так просто одновременно, – Альби плавно встал с диванчика, – я понимаю, что для многих эмиров и наследников жизни других не имеют ценности, а омеги скорее элемент статуса, чем реальные люди, но как же это тяжело принять…

- Не бери ничего тяжелого ни в руки, ни в сердце, – Айдан подхватил Альби за локоть и потащил к лифтам, – сегодня мы будем радоваться жизни. Ведь нам повезло, наши альфы сдувают с нас пылинки и носят на руках, и пусть в этом мире будет больше счастливых людей, таких, как мы! Вещь, которой суждено испортиться, не спасешь, даже если хранить ее в сундуке. Улыбнись, не будем портить праздник Бельчонку!