- Но ведь у каждого есть отец! – не сдавался Альби, – почему бы не помогать ему в делах?
- Не все эмиры подпускают к делам сыновей, – хмыкнул Айдан, – многие опасаются, чтобы сильный сын не сместил родителя с трона. Как правило, однажды ночью ударом клинка в сердце. А утром общине сообщат печальную новость, что эмир «почил с миром, устав от дел и хлопот». Наследник наденет отцовский халат и войдет в его гарем, чтобы навести свои порядки. А потом будет время от времени выгонять своего сына-наследника из родного дворца, но под охраной надежных альф. Так, чтобы наследник был, но не путался под ногами и не надеялся занять его место. Чтобы тот не поступил с ним так же, как он поступил с отцом в свое время. И потом, волочиться за лисенком – это такой, считай, национальный спорт среди наследников, вроде соколиной охоты и воинского мастерства. Вот и слоняются толпы наследников из одного эмирата к другому в ожидании, когда отец призовет занять свое место в Диване*.
- Какое бессмысленное существование, – расстроился Альби.
- Почему бессмысленное? – хихикнул Айдан, – в таких путешествиях наследники взрослеют, набираются опыта и заводят новые знакомства среди себе подобных. И не стоит забывать, что Бэль не единственный лисенок на планете. Поэтому принцы-наследники летают по планете, как листья, слетевшие с деревьев. Сначала одному лисенку песни попоют под окном, повздыхают о своем разбитом сердце, потом отправятся к следующему окну*. Заодно с приятелями заедут проведать родного отца и навестить собственные гаремы, а потом отец опять выпнет их недрогнувшей рукой, а когда и ногой, – хихикнул Айдан, – чтобы сынок набирался ума-разума и добыл себе славы среди других наследников. Лишь бы не заводил смуту среди своих альф, а то иди знай, приглянется альфам сильный наследник вместо трусливого эмира, и опять опасайся ножа в спину, яда в кубке, колючки под седлом. Ведь сломать шею на охоте проще простого…
Омеговозка резко остановилась, так что все едва не соскользнули со своих шелковых сидений на пол. Перед омеговозкой гарцевал очередной наследник, и, бросая заинтересованные взгляды на черную ткань омеговозки, что-то говорил Тиграну, а тот от него разве что не отмахивался.
- Все целы? – Ран приблизил лицо, к черной ткани, пытаясь заглянуть внутрь, – селафь, Сердечко? Все хорошо? Не ударились? Дети целы?
- Все хорошо, не переживай! – рассмеялся Айдан, – это было даже смешно…
Альби помог хихикающим детям опять расположиться по своим сиденьям и мысленно погладил Рана, пытаясь его успокоить без слов. Ран, успокоившись, выдохнул и отъехал от омеговозки только для того, чтобы нарычать на самодовольного самца, который чувствовал себя едва ли не героем из-за переполоха, вызванного у всех присутствующих. Ран грудью своего жеребца оттеснил с дороги зарвавшегося гостя и сделал жест водителю омеговозки, чтобы тот проезжал. До шаттла-лифта они доехали без приключений, да и там все было тихо, размеренно и спокойно. Дети были послушны, воспитатели и слуги внимательно-предупредительны. Альфы сопровождения довели всех до шаттла и, даже не сделав попытки зайти внутрь, внимательно наблюдали за снующими студентами. Они остановили нескольких опоздавших врачей, не позволив им зайти в лифт вместе с детьми и двумя высокородными омегами, Айданом и Альби. Еще не хватало, чтобы приезжие неверные создавали сутолоку в лифте рядом с омегами – бесценными сокровищами для всех альф! В итоге, санобработку перед входом в лабораторное кольцо проходили только «свои». Беты уже бывали на станции раньше, поэтому без возражений обработали руки антисептиком, нацепили салатового цвета безразмерные балахоны с капюшонами, закрывающие тела и головы, нацепили прозрачные маски-экраны и помогли детям переодеться, вымыть руки и ноги, прежде чем переобуть их в тряпичную одноразовую обувь. Заки и Нури, в таких же балахонах, помогли Альби и Айдану снять верхнюю одежду, оставив их в шелковых платьях, затем достали из безразмерных сумок новые шлепки и помогли бесценным омегам переобуться. Айдан поправил прическу и драгоценное ожерелье на груди, полностью проигнорировав протянутую медицинскую маску для лица. Альби только хмыкнул. Ну да, омеги безупречны, а, следовательно, говорить о грязи на их одежде было бы ужасным кощунством. Айдан, будучи вдовцом, имел право не закрывать лицо, а вот Альби нацепил на уши резинки от медицинской маски, но спустил ее на подбородок, чтобы она не мешала, но при этом в любой момент ее можно было бы поднять одним движением пальца. Ран переоделся во врачебную униформу с бейджиком на груди, который информировал окружающих, как его зовут и к какой лаборатории он причислен. Айдан с восхищением посмотрел, как выглядит его любимый Тигренок в медицинской одежде, и кивком головы сообщил, что готов к дальнейшим приключениям. Ран поднес к сенсорному замку руку, и переходной шлюз с явным причмокиванием открылся, являя белоснежный длинный коридор, в котором их встретил бета из группы Хатима и с поклоном предложил омегам следовать за ним. Айдан, естественно, пошел впереди, следом плотной гурьбой воспитатели повели своих подопечных, а Альби дождался появления Рана и отправился вместе с ним. Всю эту процессию замыкала толпа роботов-поломоек, которая с жужжанием надраивала все вокруг, едва не наползая на ноги Рана и Альби. Внутренние коридоры станции были пустыми, то ли потому, что народу было немного, или всех предупредили о появлении группы, которая несколько нарушала режим стерильности лаборатории. По крайней мере, следуя по коридору, Альби видел плотно закрытые двери, за которыми ходили люди, но первый, кого он встретил на станции, был Хатим, который с улыбкой поцеловался с Айданом, как с любимым родственником. В большом помещении стояли аппараты диагностики и сновали несколько человек, которые помогали Хатиму и Рану с проведением обследования детей. По всей видимости, результаты были неоднозначные, судя по тому, как восхищенно восклицали лаборанты Хатима, бегающие кругами вокруг омежек и аппаратуры, и перешептывались беты, глядя на мониторы приборов. Альби, конечно, сразу сунул туда свой любопытный нос, не то, чтобы он был специалистом, но и минимальных медицинских познаний было достаточно, чтобы сказать, что дети полностью здоровы. Там были изначальные данные, с которыми дети приехали на Сабах, и там, среди всполохов оранжевого светились узлы красного, с редким вкраплением зеленого, а сейчас все отделы мозга горели ровным зеленым цветом, что говорило о здоровье. Даже как-то подозрительно быстро здоровы, если сравнивать их первоначальное состояние и текущие показатели.
- А почему их обрили? – Хатим погладил пушок отросших волос у ближайшего ребенка, – у них же были волосы, когда они сюда прибыли…
- Это чтобы эфенди Айдану было удобно написать волшебными чернилами просьбу к Аллаху, – омежка довольно улыбнулся и поднял вверх большой палец, пытаясь показать, как он рад, – эфенди Айдан сказал, что если наши болезни в наших головах, то и просьбу волшебными чернилам надо написать на голове, чтобы Аллах точно не промахнулся с тем, что надо вылечить. А еще он мне на руке написал, и смотрите, она теперь легко сгибается и разгибается. И больше не болит! – ребенок покрутил рукой. – А волосы – это пустяк! Волосы вырастут, и все уверяют, что они будут даже лучше, чем были.
- Это правда, – Альби подошел и погладил малыша по животику, пока он лежал на кушетке диагноста, – у меня раньше были очень тонкие и слабые волосы, а теперь густые и длинные. Так что, готовьтесь, вскоре вам понадобятся все заколочки и резиночки, какие только понравятся, и прически будете делать любые, даже самые красивые.
- Волшебные чернила? – Хатим с интересом посмотрел на Айдана. – Я уже слышал о них от старых повитух. Якобы в гареме у эмира есть волшебные чернила, и если написать на животе роженицы молитву этими чернилами, то роды пройдут успешно и будут почти безболезненными. Ребенок гарантированно родится здоровым и роженица обязательно выживет. Я думал, это все байки, вроде рога единорога. Разве могут чернила остановить внутреннее кровотечение и снять спазмы матки?
