Айдан и Ран разговаривали до тех пор, пока в проеме двери не появился заспанный и несчастный Альби в помятом платье. Ран заманил его к себе в объятия и целовал мокрые со сна завитки волос, прилипшие к вискам, след от подушки на нежной щечке, а когда он оторвался от сопящего милашества, подушка селафь была уже пуста, и только пустая коробка напоминала об Айдане. Заки понятливо убрал все со стола, а пустую коробку отнес на кухню с просьбой испечь пиццу под заданный размер.

*

Дирбас на удивление легко вписался в привычную жизнь казармы. В первый же день он после утренней молитвы отправился помогать подросткам таскать воду в конюшню, чтобы поить лошадей. А потом спросил разрешения у старших и присоединился к общей тренировке. Он с радостью отозвался, когда его попросили провести учебный поединок, а потом разбирал с подростками тактику боя с левшой и показал несколько приемов. Дирбас, на удивление, ничего не скрывал и вел себя, как среди родных людей, когда спокоен и не ожидаешь предательства, такая открытость не могла не подкупить альф, и уже вечером Дирбасу предложили коня, чтобы он мог присоединиться к ночному патрулированию периметра Золотого Треугольника.

А Ран тем временем бегал и договаривался по поводу предстоящей операции. Его куратор был против, чтобы он брал такую крупную операцию. Ведь такого большого количества костей, мышц и сухожилий, как в кисти руки, пожалуй, нет нигде больше, и, кроме этого, крупные кости, которые могут стать проблемой сами по себе. Но Ран был решительно настроен и не собирался сдаваться. Он просчитал предположительное количество нанитов, и поняв, что запаса, который находился на станции, с трудом хватит на второй этап, заказал дополнительную партию. В любом случае, наниты, находящиеся на станции, могли храниться сколь угодно долго, это на поверхности Сабаха они полностью теряли подвижность и управляемость в течение пары часов. Ну, так и диски компьютера не могли продержаться больше четырех-пяти месяцев, а потом диск приходилось «перешивать» и заполнять заново. Поэтому оми хранил всю информацию на флешках и дисках, время от времени проверяя их сохранность в защищенном месте, и доставал свой ноут из свинцового сундучка только в случае большой необходимости, предпочитая вести все записи по старинке – на бумаге. Но операция по нанопротезированию была гибридом хирургии и компьютерного программирования и, следовательно, была исполнима только на станции. Но территория станции была давно поделена среди фармакологических компаний, и никто не торопился потесниться, пусть и ради наследного принца с его никому не нужной работой. Хорошо, что на станции с самого начала работал Хатим со своей командой, он-то и велел свернуть часть своего оборудования, чтобы поставить все необходимое и найти место для кровати, где должен был обитать пациент Рана до и после операции. Он также предложил услуги своих специалистов, чтобы вырастить из взятых клеток необходимые мышцы с сухожилиями, кровеносные сосуды и все, что может понадобиться для операции. В итоге, Ран бегал по городу раздраженный и возбужденный от предвкушения предстоящей самостоятельной работы. Альби занимался текущими делами. Ходил с помощниками Алана по дворцу, вникая в ведение пернатого хозяйства. В этот раз ему объясняли правила и нормы содержания хищных птиц и тренировки их для охоты. Альби провели по птичнику, показали вольеры, где птицы сидели на шестах, причем некоторые из них были в шапочках, закрывающих глаза, и привязаны к перекладинам. Разъяснили несколько нюансов дрессировки и натаскивания на добычу. Показали инкубатор, где грели яйца, и чистую комнату, где откармливали молодняк. Кроме этого, объяснили, что у ближайшего оазиса есть специальное место, где молодняк учат летать и охотиться. Хорошо, что корм для птиц, как правило, рос в клетках неподалеку. Но в любом случае, тех же крыс и мышей надо было чем-то кормить, а работникам платить зарплату… А еще, были затраты на скорняжные работы для изготовления наручей, которые время от времени приходили в негодность из-за порванной когтями птиц кожи, изготовление «шапочек» для птиц и прочие мелочи, совершенно не видимые со стороны, вроде витаминов и лекарств для птенцов и взрослых птиц, учебы персонала, заготовки трав для гнездования и прочие, прочие нюансы. Не все поддавалось учету, но зарплата тех же работников была фиксированной и обязательной к выплате. Альби, проведя в соколятнике половину дня, расчихался под конец от мелкого пуха, наблюдая, как подросшие птенцы махали куцыми крылышками, избавляясь от детского пушка и пытаясь выглядеть взрослыми и страшными перед посторонним человеком. Заки вытащил его за руку из вольера и долго отчищал прилипший к абая сор. Все было бы прекрасно, если бы не волны раздражения, которые прокатывались по связи от мужа.

- Ран идет домой, – Альби выдернул подол из рук дотошного Заки и потряс его, пытаясь вместе с воображаемым Заки сором сбросить раздражение внутри себя, – он опять раздражен, наверное, будет правильно пообедать наедине с ним. Не хотелось бы нервировать Ясмина, ему хватает новостей от Абаля. Почему он не может поехать к сыну, если так переживает о нем?

- Он не хочет оставлять мужа одного. У Салаха сейчас тоже беспокойное время… – уклончиво отозвался Заки, – и потом, до родов Абалю ждать еще семь-восемь недель, так что позже он обязательно поедет к нему, скорее всего, вместе с Айданом.

- А что с Салахом? У него неприятности? – насторожился Альби.

- Нет, – Заки опять склонился над подолом абая, заметив ему одному заметную пушинку, – просто его вызывают на Совет преданности. Он улетает после обеда и его не будет несколько дней. Возможно, Ясмин полетит с ним, по крайней мере, его слуги пакуют багаж на всякий случай. Вопрос, на что Салах более согласен, чтобы супруг нервничал на расстоянии, но в родном доме, или был спокоен рядом с ним, но перенес тяготы дороги.

- Тогда надо пригласить Бэля на обед к нам, – нахмурился Альби, – пусть они поговорят без посторонних ушей и не отвлекаются на детей. Они в любом случае взрослые и самостоятельные. Пусть Ясмин поступит, как ему хочется, а для этого ему лучше пообедать с мужем наедине.

- Ради, сходи с приглашением от господина к Бельчонку, – махнул рукавом Заки, – а я распоряжусь по поводу обеда в гостиную на троих.

- Лучше пообедаем на балконе, – поправил шейлу омега, – сегодня ветер дует с восточных ворот, так вкусно пахнет пустыней, но на крыше обедать слишком жарко. Поэтому будем обедать на балконе.

Заки с улыбкой склонился, а Альби принялся благодарить всех работников, кто потратил на него время, показывая все и объясняя. Заки проводил омегу через лабиринт до лифта и отправился на кухню, в холле было уже почти тихо. Воспитатели увели детей обедать, в тишине мраморного холла осталось несколько женщин, которые продолжали неспешный разговор под стеной. Это были матери биби, росших в питомнике. Альби кивнул им издали головой, и снял с лица шейлу. Он был уже на территории гарема. Стоило выйти на своем этаже, как он столкнулся с Бэлем, который рассматривал сваленные на ближайшем столе сабли в разнообразных ножнах. Там были как простые ножны с минимумом декоративных серебряных накладок, так и достаточно богатые, с золотом и со вставками из драгоценных камней.

- Брат собирает следующую коллекцию? – Бэль выбрал клинок в нарочито простых ножнах и достал из них саблю с богатой чеканкой, – очень красиво выглядит.

- Коллекцию? – задумался Альби, – не знаю, я как-то не обращал на них внимания, – Альби пожал плечами и стал расстегивать абая, – он мне не говорил об этом. У Рана впереди новый проект. Он собирается протезировать руку какому-то альфе. Не кому-то из наших, а приезжему. Я пытаюсь его уговорить, чтобы он взял меня с собой на станцию. Я мог бы ему ассистировать во время операции. Я все же учился на медбрата, и кроме этого, ассистировал ему во время назра. Он сам говорил, что ему со мной легко, я не сбиваю его, когда смотрю ему под руки. А это уже немало в таком деле.