- Аллах нам всем в помощь! – в распахнутом проеме въехавшей омеговозки показалась гибкая фигура селафь Айдана, – вот! Не удержался и решил приехать, посмотреть на детей раньше всех! Гости приедут завтра, а я по-родственному уже сегодня здесь! Такие красивые омежки к нам приехали, глаз не оторвать!

- Жада! – обрадовался Салах и подошел снять с подножки омегу, – как я рад тебя видеть. Вот это сюрприз! И как ты здесь оказался?

- Сказал, чтобы омеговозка без меня не уезжала, – пожал плечами омега, – я, правда, без вещей. Но надеюсь, что до завтра мне хватит того, что в моей комнате оставлено. Нури, помоги биби спуститься!

Во дворе сразу добавилось народу. К омеговозке бросились воспитатели из питомника в желтых жилетках. Детей передавали из рук в руки, и вскоре во дворе стояли первые омежки и застенчиво щурились от солнца. Над ними сразу предупредительно развернули зонты, им предлагали воду, спрашивали, как они себя чувствуют, не болят ли ножки. А тем временем, подъехала вторая омеговозка, следом третья, из следующего багги спускались воспитатели, которые придерживали детей. Альби с интересом рассматривал напуганных новеньких. ДЦП-ешников было сразу видно по немного скрюченным судорогой фигурам. У некоторых детей были следы на лице, как будто они недавно дышали через кислородные маски, но сейчас они удивленно и немного напугано принюхивались и взволнованно переглядывались друг с другом. Альби вспомнил, как его в самом начале поразил воздух Сабаха. Он пах специями и жаром песков, да уж, в мегаполисе ты такого микса никогда не почувствуешь. Даже здесь, под городским куполом, запах пустыни перебивал и запах жеребцов, и пот бет, и почти полностью гасил запах альф, и только запах Рана клубился рядом, оставляя яркий феромоновый след, по которому Альби мог бы найти его, даже закрыв глаза.

- Я рад, что ты так хорошо вписался в семью, и даже смотрю, завел себе новых друзей, – Айдан погладил пальцем широкий бриллиантовый браслет с крупными и чистыми камнями, – значит, я не напрасно привез тебя раньше Тиграна. Как поживаешь, Птенчик? Расскажи, как тебе здесь живется?

Альби посмотрел в ясные ласковые глаза Айдана и понял, что ближайшую пару дней не только у Рана будут беспокойные деньки, наполненные разговорами и полезными советами.

====== Письмо от Энди ======

- Нет! – Альби поймал мужа за шею и уложил себе на грудь, – лежать! Пропустишь сегодня и свой утренний намаз, и тренировку с побратимами, и что ты там еще запланировал до рассвета. Ты устал! Твоя усталость меня по связи давит. А мне нужны положительные эмоции и здоровый сон. А для здорового сна мне просто очень необходим муж в постели! Так что, закрой глаза и спи!

Ран кротко поцеловал Альби в плечо и опять закинул на него свою ногу, обнял рукой, а потом положил голову на грудь омеги и сразу уснул. Альби самодовольно улыбнулся и зарылся пальцами в шевелюру мужу. Ха! С тех пор, как выяснилось, что он беременный, он вдруг понял, что может крутить Раном, как хочет! Стоит только добавить, что это надо для ребенка, и Ран был готов на что угодно… даже поспать немного… За те три дня, как он приехал, его буквально разрывали на кусочки. Все хотели увидеть его, поговорить, похлопать по спине, узнать, все ли у него в порядке, и поговорить о его планах на будущее. На следующий день после официального возвращения в гости собралась вся родня. Все хотели увидеть вернувшегося Тиграна, узнать, как ему жилось в Федерации, как закончилась учеба, посмотреть на его диплом медика. Поздравить с успешным окончанием учебы… и конечно, утолить свое любопытство – как там Ошая? Свадьба племянника Ошая и побратима Рана. Как там Лекси? Все были в курсе происходящих событий, но жаждали услышать оценки всего происходящего из уст самого Рана. Интриги всем добавляло и видео-письмо, которое Энди прислал Альби. Вернее, все это начиналось, как репортаж из телестудии, где Энди провожал домой Намира. Телестудия не могла упустить такой материал, и поскольку Энди был в роли то ли цирковой мартышки, то ли кандидата в «лицо телестудии», то телестудия пыталась выдавить из популярности Энди все возможные бонусы зрительских симпатий. Боссы телестудии разрывались между противоположными желаниями. Энди был «пареньком из народа», он немного картавил, мило проглатывал окончания слов, порой делал ударения в словах в неположенных местах, но все вместе делало его «особенным». Его образ был индивидуальным, но то, что прекрасно вписывалось в формат молодежных минисериалов и тематических передач, совсем не дотягивало до «золотого стандарта» ведущего передачи. Энди упорно занимался с преподавателями, выправляя дикцию и отрабатывая навыки произнесения сложных слов и фраз, но при этом он рисковал стать среднестатистическим омегой, которых на телестудии было полно. Но без правильной дикции и умения произносить сложные слова его нельзя было выпускать в эфир серьезных передач… А тут еще им заинтересовались с другой телестудии и сделали выгодное предложение перекупить контракт… Боссы телеканала, как собаки на сене, на двух стогах – с одной стороны, не хотелось упустить возможность перепродать контракт, ведь популярность у зрителей самая переменная величина, а с другой стороны, не хотелось отпускать такой «самородок», тем более, что они уже столько вложили денег, чтобы раскрутить его популярность. И, кроме того, Энди умел подать себя, не терялся в нестандартных ситуациях и умел отшучиваться в самых провальных переделках, и хотя его юмор часто был на грани фола, но именно это и придавало ему индивидуальность и выгодно выделяло на общем фоне идеально воспитанных куколок. И теперь, когда альфа у Энди отбывал на свою планету, а, следовательно, заявленная в самом начале устойчивая пара распадалась, телестудия хотела выжать из этого все возможное. Желательно, сделать что-то слезовыжимательное в стиле мыльных сериалов. Только судя по началу записи на диске, у постановщика сцен прощания ничего не получалось. Намир не говорил высокопарных слов и ничего не обещал, и вообще, по большей части хмурился и играл желваками, как будто едва сдерживался, чтобы не перекусить кому-нибудь горло. Энди пытался выдавать заученные тексты, но стоило ему столкнуться взглядом с Намиром, как он замолкал, теряя весь свой задор, и становился похож на щенка, забытого на улице. Хорошо у них получалось только молча обниматься. В итоге, оператор наснимал несколько крупных планов Намира, на фоне закрытой сумки, рядом с Энди. Полное молчаливой трагедии суровое объятие рядом с дверью. Потом по плану была сцена «Последнее прощай!» в пассажирской зоне лунного порта. Намир стоял, как каменное изваяние, Энди мял в руках листы с текстом и явно хорохорился. Ответственный за съемку омега в весьма претенциозном наряде трагично семенил по зоне отбытия пассажиров и тиранил Энди, чтобы он «показал себя профессионалом и наконец выдал эмоцию!». На заднем фоне врачи закатывали в VIP-зону тележки со стерильными боксами, где сидели перепуганные дети, между ними метались Ран и несколько омег с нашивками социальных служб опеки.

- Снимем все одним дублем и закончим этот балаган! – истерично заламывал руки омега в вызывающем костюме, – Энди, покажи себя профессионалом! Хватит одного «бревна» в кадре! Сделай так, чтобы зрители слезами умылись! Докажи, что студия не напрасно оплачивала тебе курсы актерского мастерства! Энди, это твой шанс показать себя профессионалом, а не бесполезным балластом! Давай, мальчик, покажи нам «звезду»!

- Энди, – Намир тяжко вздохнул и погладил омегу по взъерошенным волосам, – представь, что мы на съемочной площадке, сделай, что им надо. Давай, соберись, это как пластырь оторвать!

Энди решительно прикусил губу и засунул в карман потрепанные листы с текстом. Оператор взял лицо омеги крупным планом, там по щеке покатилась слеза, которую сразу бережно снял пальцами Намир. Энди только открыл рот, и тут в зале посадки раздался громкий и манерный голос Лекси…

- Тигре-енок!! – оператор сразу бросил снимать терзания Энди и взял на прицел изящную фигуру в строгом деловом костюме. Лекси тащил чемодан на колесиках, а во второй руке нес небольшой саквояж. – Тигренок! Дорогой! А вот и я!!