- Я спрашиваю, где дети? – Салах заметил все, и мягко улыбнулся.

- Они на экскурсионном лайнере, – Ран махнул свободной рукой на небеса, – поскольку все наши студенты-медики уехали на каникулы, пришлось нанять врачей для сопровождения больных омежек. Поскольку билеты покупались буквально в последний момент, пришлось скупить все свободные люксы, хорошо, что удалось договориться с хостесами корабля, чтобы поменяли каюты на соседние, но нашим альфам и так пришлось побегать, чтобы обеспечить охрану и безопасность для всех. Лайнер «Тюдоры» сейчас на орбите, высадка туристов будет только утром. Врачи по договору сопровождают детей только до поверхности Сабаха, а потом люксы в их полном распоряжении до конца экскурсии. Так что надо прислать своих врачей, чтобы они приняли эстафету присмотра за детьми.

- Пошлю в эмират отца и брата, чтобы взять на время омеговозки, – нахмурился Салах, – и пассажирский багги для остальных детей и сопровождающих их воспитателей.

- Да, – Ран бросил на Альби горящий взгляд и сжал нежные пальчики, – я не мог терпеть до утра и выгрузки пассажиров, и уговорил капитана, чтобы он отпустил меня с Намиром на шаттле до научной станции. Остальные побратимы последнюю ночь присматривают за детьми, а завтра проконтролируют отправку малышей на планету…

- Идите уже, – мягко махнул рукой на Рана и Альби Ясмин, – мы все сделаем и обо всем договоримся. Но утром ты должен будешь официально въехать в эмират со всеми детьми и альфами. Люди тебя долго ждали, пусть порадуются твоему возвращению.

- Да, оми, спасибо, отец… – Ран блеснул глазами, а потом коротко поклонился оми и отцу, прежде чем подхватил на руки своего румяного супруга и, прижав к сердцу, бросился к лифту.

- Ну вот… – надул губки Бельчонок, – раньше Тигран был только моим, а теперь впору ревновать его к Альби! МОЙ брат на меня едва взглянул!

Ясмин и Салах рассмеялись и притянули в общие объятия надутого как хомячок ребенка, тут как раз выскочил Медвежонок, которого задержал наставник, и родителям пришлось утешать и его. Попытаться объяснить, почему брат его не дождался и сейчас к нему лучше не идти с приветами и обнимашками, для этого завтра будет целый день!

*

- Господин, вам пора вставать и одеваться, – Заки невозмутимо появился в проеме двери спальни с подносом, – ванная ждет. Свежая одежда там же. Вам помочь побриться?

- Ты кто? – Ран за край притянул простынь, чтобы прикрыть разомлевшего супруга, – я тебя не помню.

- Это – Заки, – прошептал Альби, ему пришлось похмыкать, чтобы не сипеть сорванным от криков горлом, – мой слуга и помощник. Заки, еще рано…

- Нет, господин, – Заки поставил поднос на столик и, взяв оттуда стакан с теплым молоком, засунул туда трубочку, а потом присел возле кровати и поднес к губам омеги, – маленькими глоточками, а то сипеть будешь весь день. Господину Тиграну надо вставать и собираться в дорогу. Альфы уже молятся перед выходом. С капитаном корабля уже связались. Он доставит детей на грузовой платформе вместе с автобусами, так что они окажутся на планете раньше, чем туристы, и застанут утреннюю прохладу в дороге. Омеговозка и два багги с врачами и воспитателями ждут во внутреннем дворе.

- Прямо дежавю, – Ран длинно лизнул голую спину супруга, тот даже молоком подавился, – опять нас разлучают. Не хочу уходить, но придется.

- В этот раз ты отправляешься по делам, и, надеюсь, мы встретимся раньше, – Альби прижал к груди простынь и нервно хихикнул, пока Ран возил носом по его шее, – еще не нанюхался?

- Не могу насладиться твоим запахом, – сознался Ран, – и все же, у тебя запах немного изменился, мне не показалось. От тебя порой пахнет сладким орешком, совсем как молодой миндаль. Запах то есть, то опять пропадает, не пойму… ты не беременный у меня часом?

- Я просто на орешки подсел здесь, – сознался Альби, – вон у Заки спроси, он только успевает мне орешков досыпать в тарелку. Я, как слышу, Бельчонок, так сразу вижу, как мы в парке кормили мелких юрких зверьков. Помнишь? А рука тянется в тарелку за орешками. И в кармане платья тоже орешки лежат, а тут знаешь, как говорится, что ешь, тем и пахнешь. Я не могу быть беременным, меня не тошнит, голова не кружится, так что не выдумывай.

- Ладно, – улыбнулся Ран и поцеловал припухшие губки, – мы еще поработаем над этим вопросом. А тебе идет вкус молока, ты такой лапочка, когда лохматый, прямо чувствую себя старым растлителем невинного ребенка.

- Фу, – Альби подхватил подушку и стукнул альфу по голове, – фу, какие гадости, прямо все настроение упало!

- А что упало, мы сейчас поднимем, – рыкнул Ран и зарылся лицом в визжащего супруга, который пытался прикрыться подушкой.

- Время! – вроде тихо рявкнул Заки и отскочил от кровати, утаскивая стакан, чтобы не расплескать остатки молока, – или мне спуститься к альфам и сказать, что вы догоните их на обратном пути и пусть они отправляются за детьми сами?

- Нет! – вся игривость с Рана слетела вмиг, – дети будут напуганы, я обещал, что буду с ними. Сердце мое, отдыхай. Я скоро метнусь туда и обратно, ты даже не заметишь моего отсутствия.

- В гостиной вас дожидается Медвежонок, – невозмутимо добавил Заки и поправил простынь на Альби после того, как голый альфа слез с кровати, – он пришел десять минут назад и переживает, что вы уедете без него. – Заки посмотрел на Рана и тихо добавил, – он боится, что вы его не узнаете…

- Ох, Медвежонок, – шагнул к двери альфа, а потом бросился в сторону ванной комнаты, – передай ему, что я быстро!

- Еще молока? – Заки передал несопротивляющемуся Альби стакан, – добавить меда?

- Нет, спасибо Заки, ничего не надо, – смутился омега и опять подтянул простынь до подбородка, – предупреди лучше Медвежонка…

Заки молча кивнул и вышел из супружеской спальни. Альби только выдохнул и, поставив стакан, улегся. За то время, что он был на Сабахе, он привык к постоянному присутствию Заки рядом. Его уже не смущало, что Заки помогал ему одеваться и раздеваться. Что Заки спокойно заходил в ванную комнату и помогал мыть мочалкой спину, или вымыть волосы, а потом вытирал полотенцем, как немощного ребенка. Заки будил по утрам и контролировал, чтобы он не пропустил обед или время, когда надо было идти на ужин в гостиную к Ясмину. Заки, по ощущению, был уже не столько человеком, сколько живым девайсом. Хотя, нет, все же человеком, с острым взглядом и очень язвительным языком. Он не стеснялся поправлять и одергивать, правда, делал это корректно, если на людях, то шепотом или под видом, что поправляет одежду или выполняет поручение самого Альби. Но вот оставшись наедине, он в очень едких выражениях разбирал по косточкам каждую ошибку, не забывая указать на вероятные последствия и пути решения возможной проблемы. Тело сладко болело в различных местах. Он уже и забыл, какой страстный и ненасытный Ран. Они начали целоваться, как только закрылись дверки лифта. А вот что было потом, Альби помнил только обрывками и где-то на уровне ощущений. Помнились только губы, горячие, требовательные и сладкие, а еще руки… ох… Альби сладко потянулся, какие у его мужа умелые руки… муж… он до сих пор не мог поверить, что Ран его муж. Даже рассматривая каждый день широкий браслет с вырезанной сурой, он не мог поверить, что ему так повезло и он для Рана не просто игрушка, а нечто намного большее… Альби перевернулся и уткнулся носом в подушку. От подушки пахло Раном. От самого Альби пахло Раном, спермой и собственной омежьей смазкой. Хм… И это после того, как Ран среди ночи носил его на руках в ванную, а то они стали скользить по покрывалу от пота и прочих, хм… любовных выделений. Альби не помнил, он сам разделся или его раздел Ран, но вот первая сцепка у них произошла прямо на покрывале, и бисер, пришитый на вышитых цветах, неприятно царапал возбужденную кожу. Кровать, по всей видимости, разобрал Заки, потому что после ванной они упали на свежие прохладные простыни и Ран долго выцеловывал все отметины от пальцев, которые остались после первого раза, и Альби кончил от одних только неторопливых ласк. Ран вылизал его, как котенка, и Альби получил долгий поцелуй с привкусом собственной спермы, а потом Ран так же неторопливо и основательно любил его, не отводя взгляда, и Альби по связи чувствовал, как его внешний вид заводит Рана, но он сдерживает своего хищника, чтобы насладиться его… его… его нежностью, обожанием, восхищением, томной лилейностью, когда в голове нет ни одной мысли, а только мурчание от того, что видишь и чувствуешь. Ран и сам наслаждался прикосновением не только к шелковистому телу, но и к душе, которая как цветок раскрыла все лепестки и манила сладким нектаром. И этот нектар пьянил, даря невозможное чувство единения, когда чувствуешь свою пару лучше, чем себя.