— Стой, — рыжий остановил его, ещё не успев продумать, что именно скажет.
Желание в мыслях, конечно же, было, но вот озвучивать его он боялся. Хэ Тянь мог не так понять.
Весь сегодняшний день, блядь, не был правильным от слова совсем.
— Подождёшь со мной звонка от врача? — всё-таки выдавил из себя Гуаньшань.
— Здесь что ли? — Тянь удивлённо приподнял бровь.
На автобусную остановку подошло ещё несколько человек: все пытались спрятаться от усиливающегося дождя и промозглого ветра.
— Нет, можем у меня, — обречённо ответил рыжий.
— Ты не против? — осторожно уточнил мажор.
Гуаньшань посмотрел на асфальт, прикусив губу, и подумал, что он не только «не против». При всех прочих условиях именно Хэ Тянь напрягал его сейчас в меньшей степени. С ним было спокойнее. С ним, блядь, почему-то становилось как-то… правильно?
— Я не против, — подтвердил он, по-прежнему не глядя в его сторону.
— Автобус едет, — вдруг сказал кто-то из толпы.
Рыжий поднял голову и увидел, что мажор улыбается. Едва заметно и, судя по всему, впервые за день, но Гуаньшань почему-то подумал, что уж лучше так, чем как сегодня утром. Улыбка Тяню, оказывается, очень шла.
====== 20. Я дома ======
В квартире было натоптано. Видимо, врачи не особенно церемонились с обувью, несмотря на дождь. Может и к лучшему, ведь они наверняка спешили помочь госпоже Мо.
Хэ Тянь перевёл взгляд на зависшего рыжего. Тот молча созерцал следы ботинок на плитке в коридоре и выглядел, как загипнотизированный.
— Надо вытереть, — наконец, проговорил он, оглядываясь.
Швабру Хэ Тянь заметил первым: та стояла в углу, рядом с пустым ведром.
— Давай помогу, — он сам от себя не ожидал ничего подобного, но рыжего было по-человечески жалко.
Гуаньшань хоть и старался храбриться и выглядеть уверенно, но то и дело застывал каменным изваянием. По его лицу с лёгкостью можно было прочесть почти все невесёлые мысли. Именно из-за этого состояния он даже не отреагировал на предложение помощи. Когда Хэ Тянь уже набрал воды в ванной комнате и молча отжал тряпку, рыжий только разулся. Потом он какое-то время смотрел, как следы на полу в коридоре и гостиной превращаются в грязные разводы, а затем и вовсе исчезают.
— Гораздо лучше, — Тянь в последний раз вытер порожек и поставил швабру с ведром на место.
— Зачем ты это делаешь? — Гуаньшань задал какой-то уж слишком риторический вопрос.
— В смысле? — парень растерялся, не зная, как отвечать. — У тебя пол грязный — я вытер. Логично же.
Рыжий покачал головой, как будто всем своим видом давая понять, что ничего логичного в этом не видит, прошёл на кухню и уселся за небольшой обеденный стол. Хэ Тянь повторил за ним и уставился на корзинку, накрытую красной салфеткой из ткани.
— Это чуньцзюань*, — пояснил Гуаньшань. — Бери, если хочешь.
— Вы сами их готовили? — Тянь осторожно приподнял край и увидел рулетики из тонкого теста, точь-в-точь, как и в его детстве делала мама.
— Да, с мясом.
На вкус оказалось также, как он ожидал: в меру солёные, слегка сладковатые, мягкие внутри, с масляной корочкой. Разумеется, Тянь слабо помнил их вкус, ведь ему было всего семь, когда мамы не стало.
— Офигенные. В детстве ел такие же, — он решил поделиться этим воспоминанием с рыжим. — Мама всех выгоняла из кухни, ругалась, что мы с Чэном слишком шумим… А отец читал газету и много курил, поэтому ему доставалось тоже. Зато она отправляла нас во двор, и мы могли там с ним поиграть.
— Во что? — рыжий уронил голову на сложенные руки и прикрыл глаза.
— В захват крепости, — Тянь с удовольствием жевал уже второй рулетик, будто заново погружаясь в одни из самых счастливых моментов детства. — У нас там был шалаш. Домик на дереве отец строить не разрешал, боялся, что мы свалимся или на нас станут жаловаться соседи… Потом Чэн закончил школу, поступил в университет и ему стало не до меня. Но сделать шалаш когда-то помог именно он… Я прятался внутри и отстреливался от него и отца из самодельного лука.
Говорить вслух о том, что так долго хранил в глубине души оказалось удивительно легко. Но Хэ Тянь знал, почему. Именно с рыжим ему хотелось поделиться буквально всем, пусть это и не вызывало особого интереса в данную минуту. Парень, кажется, задремал, и никак не реагировал на историю. Тянь доел рулетик, аккуратно смахнул со стола крошки и заметил открытую бутылку с водой на кухонной тумбе. Было неловко хозяйничать самому, но беспокоить Гуаньшаня не хотелось, поэтому он осторожно достал стакан из сушилки.
Через минут пять позвонил Цунь Тоу. Оказывается, невинная шалость со скорой помощью вызвала самую настоящую смуту. Последний урок отменили, пытаясь выяснить, кому же всё-таки стало плохо, и лысый уже был на подходе к дому рыжего.
Хэ Тянь, само собой, предпочёл бы остаться с Гуаньшанем наедине, но в данной ситуации третий лишний оказался как нельзя кстати. Цунь Тоу задал целую кучу вопросов и растормошил рыжего как следует: тот даже начал привычно огрызаться.
— А давайте сделаем домашку? — предложил лысый, на что Гуаньшань сразу же закатил глаза.
— Всё равно ждём звонка. Я не против, — Хэ Тянь пожал плечами и вытащил тетрадку из сумки на кухонный стол.
— Чур я первый списывать алгебру! — радостно объявил Цунь Тоу и устроился рядом. — Не переживай босс, — он обратился к рыжему. — Всё с твоей мамой будет в порядке!
Хэ Тянь решал задачи быстро и уверенно, изредка поглядывая на рыжего. Тот склонился над учебником и периодически напряжённо грыз кончик карандаша. Когда ему надоедало пытаться найти решение самому, он подсматривал в тетрадку к Цунь Тоу. Это забавляло: рыжий старался ни в чём не зависеть от других и бился с задачами сам, в отличие от своего немного легкомысленного друга.
Упёртый — это качество Тяня особенно восхищало и притягивало. Никто, кроме Мо, не боролся с обстоятельствами так долго и отчаянно. Пожалуй, ему самому бы следовало поучиться, чтобы не впадать в хандру. Хотя его всё-таки постепенно отпускало. Конечно, симпатия к рыжему никуда не исчезла, и Тянь по-прежнему смотрел на парня с лёгким оттенком обожания. Легче стало на сердце, по крайней мере потому, что он его больше не обманывал.
Гуаньшань не отталкивал, однако допускать, чтобы в глубине души поселилась надежда на большее, Тянь не собирался.
— Знаете, я, пожалуй, признаюсь ей на этой неделе, — вдруг ни с того, ни с сего заявил Цунь Тоу.
Рыжий уронил карандаш, а Хэ Тянь тихонько хохотнул, пряча лицо в вороте толстовки.
— Не могу молчать! — лысый раскраснелся, — мы вчера гуляли по центру! Промерзли — жуть! Ну я её и повёл в кафе. Она попросила пирожное и кофе. Я взял, да опрокинул поднос, как дурак… А Сяо Хой так смеялась…
Тянь не выдержал и заржал. Кажется, у рыжего тоже немного отлегло, и он едва заметно улыбнулся. Цунь Тоу обиженно посмотрел сначала на одного, а потом на другого.
— Вот всё бы вам стебаться надо мной! — он сощурился. — У самих-то баб нет!
Это был удар ниже пояса. Улыбка сползла с лица рыжего в мгновение ока, и он снова невозмутимо уткнулся в книгу.
— Откуда ты знаешь?
Тяню вдруг захотелось немного соврать. Пусть на деле всё было совсем не так, но сейчас появилась редкая возможность увидеть искреннее выражение на лице Гуаньшаня в ответ на слова, которые он собирался озвучить.
— О! — Цунь Тоу оживился. — Кто она?! Вы познакомились в Гонконге?
— Угу, — Хэ Тянь быстро нашёл самую, по его мнению, приличную фотографию Юйчи в вичате.
Девушка на ней хотя бы не кривлялась на фоне толпы в каком-нибудь клубе или, того хуже на байке со всякими бородатыми лицами мужского пола.
— Вау, — лысый едва не выхватил телефон у парня из рук. — И волосы розовые! Офигеть! Как же она в школу ходит?
— В частную, — уклончиво заметил Тянь.
— И что у вас?! — Цунь Тоу мгновенно включился в режим «любопытство без границ».
— Это не для твоих ушей, Ромео, — парень не удержался и мельком бросил взгляд на рыжего.
