На улице было прохладно, и на газонах возле дома лежала роса. Ещё только начинало светать.

— Никогда не выходил на улицу в такое время, — вместо приветствия начал рыжий.

— А зря, — усмехнулся Тянь. — Пойдём.

Он, как и обещал, повёл его прямиком за дом, во внутреннем дворике которого действительно обнаружилась кофейня и круглосуточный магазин с цветочным ларьком. У богатых, наверное, были свои причуды, но и там, и там Гуаньшань даже заметил нескольких посетителей.

— О, привет, Тянь! — из-за высокой барной стойки выскочила молодая девушка. — Тебе как обычно? Ой…

Она замерла, видимо, удивлённая фактом, что мажор пришёл не один.

— Привет, — тот улыбнулся. — Знакомься — Гуаньшань. Мне как обычно, а ему двойной капучино с корицей.

Рыжий вежливо кивнул, а затем покосился на Хэ Тяня.

— Есть хочешь? — как ни в чём не бывало полюбопытствовал тот.

— Ты что, запомнил про кофе? — осторожно переспросил Гуаньшань.

— А тебе уже не нравится с корицей? — в глазах парня на мгновение промелькнули разочарование и досада.

— Нормально, пойдёт, — поправился рыжий и тут же нахмурился. — Но аппетита нет.

Они подождали пока девушка сделает напитки, и перекинулись с ней парочкой слов о предстоящем экзамене. Та сердечно посочувствовала им, пожелала удачи и посетовала, что сама учится в университете на вечернем, а сессия уже не за горами.

Когда вышли на улицу со стаканчиками кофе, между ними вдруг повисло тягостное молчание. Тянь шёл куда-то вперёд, слегка опережая Гуаньшаня, и будто о чём-то напряжённо размышлял.

— Ты часто бываешь здесь по ночам? — рыжий решил поговорить о чём-то нейтральном. Перед смертью, конечно, не надышишься, но можно хотя бы отвлечься.

— Бывает. Когда плохо сплю, — уклончиво ответил мажор.

Хотелось спросить почему он плохо спит, но это было не в характере Гуаньшаня и совсем не в стиле их общения в целом.

— Куда ты меня тащишь? — опомнился рыжий спустя минуту молчаливого следования по дороге, уводящей куда-то вверх от дома Тяня и от набережной.

— Скоро увидишь, — мажор даже не отпил из пластикового стаканчика. Рыжий тоже не стал: на ходу было неудобно.

Спустя пять минут немного сменились декорации. Богатые дома сменились обыкновенными многоэтажками, а впереди замаячила длинная лестница. Гуаньшань порадовался, что утреннее солнце ещё едва подсвечивает горизонт. Окажись они здесь через пару часов, подниматься стало бы в разы тяжелее из-за жары.

После многочисленных ступенек, на каждой из которых какой-то маньяк мелком писал порядковые номера, они вышли на мощёную булыжником дорожку. Та, вроде бы, уводила к старому буддийскому храму, и перед глазами уже мелькали массивные, многоярусные крыши с загнутыми краями.

— Ты, блядь, помолиться решил? — скептически поинтересовался рыжий и перевёл дух. Подъём занял у них приличное время.

— Нет, нам дальше, — Тянь повернул куда-то в переулок между двумя старыми двухэтажными домами.

Тесный проход вывел их в какой-то мрачный внутренний двор, и Гуаньшань было решил, что мажор окончательно сошёл с ума, как вдруг увидел полоску солнечного света, попадающего в щели деревянного забора.

— Успел-таки! — восторженно объявил Хэ Тянь, прибавляя шаг.

Он дёрнул за одну из досок, и та поддалась, неожиданно образуя довольно широкий проход. Рыжий сощурился, осторожно пролезая и опасаясь за сохранность школьной формы.

— Твою мать, — пробормотал он, когда убедился, что ничего не задел и рубашка в порядке.

Они вышли на какой-то парапет. Или крышу… Во всяком случае здесь сушилось чьё-то бельё и стояли какие-то глиняные горшки. Возможно это была частная территория, но вид отсюда открывался потрясный. С высоты можно было разглядеть и дом Хэ Тяня и часть реки, за которой было видно весь остальной город. И всё это постепенно заливал утренний солнечный свет. Ещё мягкий и будто бы нежный, он осторожно подсвечивал дымку над рекой и домами, проникал в окна, отражался бликами от стёкол и многочисленных машин…

— Твою мать, — шёпотом повторил Гуаньшань, раз за разом пробегаясь взглядом по утреннему, медленно просыпающемуся городу. На улочках не видно ни души: так тихо, словно кто-то внезапно щёлкнул выключателем, и вся жизнь вдруг остановилась.

— Тут словно попадаешь в безвременье, — вторя его мыслям, вполголоса заметил Тянь и, наконец, пригубил из стаканчика с кофе.

Внутренне соглашаясь с фразой, рыжий сделал то же самое. Напиток разлился приятным теплом по всему телу, прогоняя напряжение и нервозность.

— Садись, — Хэ Тянь неизвестно откуда подвинул к нему белый пластмассовый стул из ряда тех, которыми пользовались в уличных забегаловках под брезентовыми шатрами.

— Эй, это же, наверное, частная собственность! — рыжий опомнился и заозирался по сторонам.

— А ты не шуми, они ещё спят, — Тянь приложил палец к губам. — Я их видел. Какая-то старушка с дочерью уже в возрасте. Обычно просыпаются, когда я уже ухожу.

— А что ты тут делаешь? — Гуаньшань скинул рюкзак и всё-таки уселся на предложенный стул. Мажор устроился на таком же рядом.

— Встречаю рассвет, что же ещё? — с лёгким смешком ответил Тянь и снова повернулся к солнцу.

Его волосы заблестели на свету. Лёгкий ветер всколыхнул пару прядей и поднял их наверх так, что стало заметно лоб. Рыжий вспомнил, как непривычно ему было видеть Тяня с такой причёской. Кажется, впервые он обратил на это внимание, когда Цзянь И затащил их купаться в источнике где-то горах…

Тем временем, мажор тряхнул головой, достал из кармана пачку сигарет, прикурил одну и блаженно затянулся.

Гуаньшань снял крышку со своего стаканчика кофе и понюхал корицу. Отчего-то в голове зашевелилось слишком много вопросов, но все они, так или иначе, касались Хэ Тяня. Ему никогда не было настолько интересно узнать ответ хотя бы на один.

Борьба с упрямой гордостью продолжалась, пока мажор курил, лениво сползая со стула и закинув голову назад. Он даже в таком виде умудрялся выглядеть так уверенно, словно и не было ничего странного! Какой-то школьник со стаканчиком кофе и сигаретой сидит на пластиковом стуле в парадной школьной форме в пять утра? Да что вы, все же так делают!

Рыжий хохотнул, и Хэ Тянь приоткрыл один глаз.

— Ты чего это? — спросил он.

— Выглядишь, как придурок, — Гуаньшань отвернулся, пряча улыбку.

— А сам-то?

— А что я?

— Сидишь, будто жердь проглотил.

— Иди нахер! — рыжий нахмурился, поёрзав на пластиковом стуле. Ему было не очень удобно, и страшно, если вдруг ненароком запачкает брюки.

— Да расслабься ты, — лениво отозвался Тянь, не придав значения его последним словам, и снова прикрыл глаза, затягиваясь сигаретой.

Гуаньшань отпил кофе и медленно выдохнул, рассматривая горизонт. На ум вдруг пришла композиция, которую он услышал в каком-то старом американском фильме. Мелодия бы очень подошла атмосфере, но её сейчас не послушать. Он пожалел, что, собираясь в спешке, забыл дома наушники, а затем снова покосился на мажора краем глаза. Тот всем своим видом являл образец спокойствия, безмятежности и какого-то упрямого пофигизма. Не из-за того ли, что всегда был при деньгах? Таким, наверное и переживать-то не о чем… У Тяня и с учёбой всё ладилось, уж точно повезло в жизни, не то что рыжему.

Он снова погрузился в тягостные размышления о том, что будет делать, если провалит тест.

— К Райли вернулась чувствительность в задних лапах, — вдруг заметил Тянь.

— Серьёзно?! — переживания, как рукой сняло, и Гуаньшань заинтересованно подался вперёд.

— Ага, сегодня наблюдал, как он лапой во сне дёргает, — мажор улыбнулся. — Наверное, преследовал кого-то.

— Это хорошо, ему же гипс снимать.

— Сгоняешь со мной? — Тянь открыл глаза и посмотрел на рыжего пристально. — Цунь Тоу напросился, а я не особенно горю желанием слушать про размеры груди некоторых старшеклассниц.

— Когда он успел? — оторопел рыжий.

— Вчера встретил меня в туалете и стал показывать фотки девочек с урока физкультуры, — мажор закатил глаза, и Гуаньшань хмыкнул.