Хоук отыскала госпиталь, о котором Варанья обмолвилась в момент их встречи. Поинтересовалась у врачей о работающей здесь рыжеволосой женщине с редким именем, и почти сразу же получила ответ, что та не появлялась здесь вот уже несколько суток. Сердобольная медсестра купилась на историю об университетских подругах и с радостью снабдила Мариан адресом.
Хоук не хотела терять ни минуты, горячо отблагодарив женщину за помощь, она сверилась с картой и направилась к указанному району.
По обеим сторонам неширокой улочки располагалось малобюджетное и однотипное с виду жилье. Едва она въехала в трущобы, как тут же, в унисон залаяли дворовые псы, разбуженные гулом двигателя.
Одноэтажный дом Вараньи был обшит сайдингом и выглядел, как видавший виды ветхий, полуразвалившийся сарай.
Хоук припарковалась на обочине и заглушила мотор, осмотрела окна соседей. В такую рань большинство либо еще спали, либо уже уехали на работу…
Гравий, которым была посыпана дорожка, хрустел под ногами. За сеткой-рабицей заливался лаем соседский пес: Мариан ступала осторожно и боязливо, но животное чувствовало исходящий от неё страх.
О том, находился ли кто-нибудь в доме, нельзя было сказать наверняка. Хоук остановилась возле двери, огляделась, но не заметила на улице ни единой живой души. Она знала, что кто-то мог видеть её и через плотно завешенные шторы, но надеялась, что появившись на пороге в столь ранний час не выглядит излишне подозрительной.
Ручка поддалась, дверь со скрипом открылась, и Мариан скользнула в полумрак прихожей. Здесь пахло сыростью и залежалыми старыми вещами. Возле входа стояла вешалка с небрежно наброшенной курткой, чуть впереди комод и зеркало в толстой золоченной раме.
Хоук прикрыла за собой дверь, услышала шум где-то впереди, протянула руку за спину, нащупала холодную рукоять пистолета. Сердце забилось где-то в висках.
Что она будет делать? Дьявол! Она никогда не стреляла! Она понятия не имеет, как пользоваться оружием.
Страх сдавливал горло, ноги наливались свинцом, отказываясь ступать дальше. Преимущество внезапности было на её стороне, и Хоук пыталась взять себя в руки, но безуспешно.
Дрожа всем телом, девушка вытащила из-за спины пистолет. Сделала шаг по коридору. Тот разветвлялся на две части, Мариан ступила в ту, где услышала звук.
И ошиблась.
Чьи-то холодные руки сомкнулись на ее горле. В глазах потемнело, Хоук подумала, что упадет в обморок. Или умрет.
Но ее спас инстинкт. Она резко развернулась, наугад ударив рукоятью пистолета по воздуху. Попала во что-то мягкое, уцепилась за волосы, потянула на себя. Хватка ослабла, Мариан откашлялась и присмотрелась.
Волосы остались в ее руках.
А прямо перед ней на полу, схватившись за бок, сидела Варанья.
Парик. Она носила парик… Перед глазами снова потемнело, девушку начало мутить.
Хоук с ужасом отбросила в сторону рыжие волосы, затем опомнилась и направила на девушку пистолет. Руки тут же предательски задрожали.
― Ну-ну, ― Варанья скептически покачала головой, все еще придерживая живот. ― Едва на ногах держишься. И угрожаешь? Мне?
― Ты всех гостей задушить пытаешься? ― поинтересовалась Мариан. Зубы стучали так сильно, что она чуть не прикусила себе язык.
― Знала, что ты придешь, но… лишняя предосторожность не помешает, ― девушка предприняла напрасную попытку встать. Выругалась.
Хоук смотрела на ее лысую голову, худое тело, поблекшие, редкие ресницы, нарисованные карандашом брови. Как она не заметила этого раньше?
Ну конечно, её занимало состояние Фенриса, а весь окружающий мир был словно в тумане! Девушка вспомнила об этом только сейчас. Маленькая сумочка… пузырьки с таблетками… Варанья уходила на кухню и принимала по одной из каждого, запивая водой.
― Не поможешь? Подай мне парик. Я чувствую себя очень глупо.
Мариан опустила пистолет, ей стало стыдно. Варанья выглядела уставшей и какой-то потерянной.
Девушка наклонилась, помогла ей подняться, не выпуская оружие из рук.
― Идем на кухню. Ох, и крепко же ты меня стукнула.
― Ты в порядке?
Варанья невесело усмехнулась.
― Глупо задавать подобный вопрос лысой молодой женщине, ― она уселась за стол и потерла виски пальцами. ― Будь как дома… На плите чайник… В сушке посуда… И положи ты уже пистолет. Какой мне резон тебя убивать?
Девушка вновь натянула парик, пригладила растрепавшиеся пряди.
― Что с тобой? Ты плохо выглядишь.
Хоук оперлась на кухонную тумбу. Оружие положила рядом с собой, так, чтобы было удобно схватить в случае чего.
― Рак, ― едва слышно и безразлично бросила Варанья. - Приближаюсь к финальной стадии.
Сердце подпрыгнуло в груди, Мариан облизала пересохшие губы. На мгновение почудилось, что она видит перед собой собственную мать.
― Я принимаю лекарства, но, признаться честно, некоторые из них уже перестали помогать. Есть шанс, что при должном раскладе я проживу еще пару месяцев. Впрочем, что я все о себе, да о себе. Ты ведь пришла узнать, где он, не так ли?
Хоук помотала головой. Ей снова привиделась фигура отца, и на этот раз испугала до чертиков. Спина покрылась липким холодным потом.
― Эй, ― Варанья нахмурилась. ― С тобой все нормально? Ты неважно выглядишь с нашей последней встречи.
― Послушай, ― Мариан подняла на нее взгляд. ― Что это за препарат? Что за налкон?
Варанья вздохнула, откинулась на спинку стула и перевела взгляд на окно. Когда она начала рассказывать, Хоук замерла, боясь даже пошевелиться. Девушка говорила тихо и спокойно, в её больших зеленых глазах было слишком много печали.
История была грустной. Даже хуже. Она была отвратительной.
― Фенрис уже у него, ― подытожила Варанья.
― Я должна ехать. Я хочу вытащить его, ― упрямо затвердила Мариан.
― Вытащить? ― сестра Фенриса вдруг глухо рассмеялась. ― Вот так просто – вытащить? А ты крепкий орешек, Хоук. Но твое упрямство начало граничить с благоразумием. Я заметила, что эта привычка отчасти заразила и моего брата. Он ведь оставил тебе открытку, не так ли? Как это символично, ты не находишь?
Мариан закусила губу, вспомнила написанную фразу.
― Я бы даже сказала – геройски, ― продолжила Варанья. ― Рыцарь хочет спасти свою даму сердца и отправляется на битву с драконом один. Правда… битвы не выйдет. Рыцарь шагнет к дракону в раскрытую пасть.
― Откуда в тебе столько злобы? ― тихо спросила Мариан. ― За что ты его так ненавидишь?
― Ненавижу? А с чего мне его любить? ― Варанья занервничала. ― Если бы наша мать не сошлась с незнакомцем… Фенрис не родился бы… Отец не сошел бы с ума, отправив родную дочь на испытания экспериментального препарата! Ничего бы не случилось!
― Причем здесь Фенрис?! Дело в твоем отце! ― Хоук повысила голос. ― Я вижу, ты готова обвинить его даже в своей болезни!
― Его все любили! ― Варанья стиснула зубы, выцеживая следующую фразу. ― Я не верила, но мама до последнего момента шептала его имя! Ее вели на казнь, а она молила о прощении для него! ― она встала со стула и вышла из кухни. Через секунду вернулась и швырнула в Хоук толстым конвертом.
