© Издательство Санкт-Петербургской Православной Духовной Академии, 2020

В ветхозаветной части православных изданий Священного Писания принято выделять канонические и неканонические книги.

В русских изданиях к неканоническим относятся одиннадцать книг: 2-я книга Ездры, книги Товита, Иудифи, Премудрости Соломона, Премудрости Иисуса сына Сирахова, Послание Иеремии, книга Варуха, 3-я книга Ездры, 1-я, 2-я и 3-я Маккавейские книги и неканонические дополнения: молитва Манассии, царя Иудейского (2 Пар 36:24), добавление к книге Есфирь, сирийское окончание книги Иова (Иов 42:18), псалом 151, Песнь трех отроков (Дан 3:24–90), повествование о Сусанне (Дан 13 гл.), история о Виле и драконе (Дан 14 гл.). Если сравнить издания разных Поместных Православных Церквей, то можно заметить разницу в списках неканонических книг Ветхого Завета. Так, в греческой Библии обычно отсутствует 3-я книга Ездры, хотя первые две имеются. Зато там есть 4-я Маккавейская, которой нет в русской Библии.

Само понятие канона заимствовано из греческой культуры классического периода, где оно означало «порядок, правило, мерило». В отношении библейской литературы название «канонические» указывает, что эти книги богодухновенны. Предназначение канона – очертить границу, отделить священные тексты от профанных произведений. Понятие канона указывало, что «есть границы между качественно различными феноменами»[1]. Канонические тексты возглашались народу и признавались авторитетными, содержащими непреложные правила жизни, поведения и совершения ритуала, рассматривались как источник истинных предписаний, утверждений, оценок. «Четкую демаркацию между книгами, вошедшими в состав канона и оставшимися за его пределами, можно провести как границу между „слушать и повиноваться“ и только „слушать“»[2].

Формирование канона – не одномоментное событие. Бог даровал Откровение не только Моисею, но открывал Свою волю и другим пророкам, праведникам и царям. Количество священных текстов постепенно становилось все бо́льшим, пока не было решено, что список священных книг расширяться более не будет.

Вопросы о времени окончательной фиксации канона остаются дискуссионными. В качестве времени «затворения» еврейского канона назывались различные даты. Первая версия приписывает эту миссию книжнику Ездре (V в. до Р. Х.). Ездра собрал те книги, которые были написаны до плена. Последней книгой в этом списке была книга пророка Малахии, которым закончилось время Откровения. После него уже ни одна книга не считалась священной. В 1 Езд 8:1–18 и 2 Езд 9:39–55 содержится указание на возможную процедуру кодификации текстов[3].

Согласно иудейскому преданию, около 458 г. до Р. Х. Ездра создал орган духовного самоуправления, известный под названием «Великая синагога»[4]. В книге Ездры говорится о собрании в Иерусалиме вернувшихся из Вавилонского пленения евреев. В процессе этой встречи был прочитан и истолкован закон Моисея, произнесены молитвы и исповедания, принято решение о расторжении браков с иноплеменницами. Начался процесс очищения и духовного возрождения иудеев. Поскольку на собрание во главе с книжником и священником Ездрой пришел весь народ и происходящее имело огромное значение для дальнейшего развития иудаизма, это собрание впоследствии назвали «Великой синагогой». Под «мужами Великой синагоги» понимался совет старейшин, мудрецов, которые были хранителями Предания: они занимались толкованием и собиранием книг Священного Писания[5].

Косвенные данные свидетельствуют, что процесс формирования канона продолжался и позднее. «Мужи Великой синагоги» вплоть до 270 г. до Р. Х. занимались «решением религиозных вопросов и, в частности, контролем за воспроизведением верных книг. Но ни Ездра, ни „мужи Великого собрания“ не устанавливали канона в том виде, как он содержится в современных изданиях еврейский Библии: достаточно указать на книгу пророка Варуха, которая в древности читалась по синагогам на 9-е ава – день первого разрушения Храма – и вошла в состав Септуагинты, но из иудейского канона „выпала“ на каком-то этапе»[6].

Причиной деканонизации памятников позднейшей иудейской письменности могло быть отсутствие авторитетного духовного лица, которое «могло своей властью присоединить эти книги к древним. У евреев образовалось понятие о том, что объявлять ту или другую книгу священной может только пророк, а пророков они уже не видели между собою»[7].

Необходимо учитывать и тот факт, что после Вавилонского плена евреи не проживали компактной общиной; у евреев диаспоры в ходу могли быть другие книги. Вероятно, иудеи в Александрии Египетской, в отличие от евреев Палестины, не считали, что пророчество в Израиле иссякло после Ездры, и допускали возможность написания священных текстов и после его времени. «В дополнение к уже заключенным собраниям Закона и Пророков в иудаизме имела широкое хождение религиозная литература без определенных границ… Иудеи считали эти книги „если не боговдохновенными, то поучительными“, неканонические книги играли заметную роль в религиозной жизни, как до официального установления канона, так и после»[8].

Возникновение корпуса неканонических книг можно реконструировать следующим образом. В период Второго Храма евреи, проживающие в Палестине и в диаспоре, создавали тексты на актуальные для их времени темы, но помещали их в исторический контекст более раннего времени и стремились придать повествованию архаический характер. Герои и события переносились в далекое прошлое, однако сам материал для повествования брался актуальный, волнующий живущих в тот момент людей. В неканонических книгах рефреном звучал вопрос о причинах страдания еврейского народа. В книгах подчеркивалось: евреи продолжают оставаться наследниками Завета, заключенного Богом с их предками в период исхода. Их отцы, а вслед за ними и все евреи поставлены перед выбором: исполнять закон и быть благословенными Господом – или «ходить вслед иным богам». Лишение независимости, а затем рассеяние стало страшным наказанием Израилю за нарушение верности Завету с Богом. Плен мог быть не только расплатой за содеянные неправильные поступки, но также испытанием, как случилось с пророками Иеремией и Варухом (Иер 20:2, Вар 1:1). Понимание справедливости наказания сопровождалось призывом к исповеданию грехов и обещанием восстановления заветных отношений. Авторы неканонических книг стремились показать, что бедствия, постигшие еврейский народ, не свидетельствуют об окончательном отвержении их Богом, а являются только временным наказанием за грехи. Главное – сохранить верность Богу в чрезвычайно сложных для жизни и нравственности условиях. Неканонические тексты основывались на более ранних произведениях Танаха, во многом повторяли их, развивали прежние и рождали новые богословские идеи.

В Александрии был создан первый перевод Ветхого Завета на древнегреческий язык – Септуагинта (III–II вв. до Р. Х.). Неизвестно, какой текст использовали переводчики Септуагинты и какие именно книги входили в первоначальный корпус. «Оригинальность» Септуагинты может также говорить о том, что ко времени ее создания канон находился в стадии развития либо имел более широкие границы.

Септуагинта содержала книги, не включенные в канон Священных Писаний палестинских евреев. Позднее такие книги были названы по-гречески ἀπόκρυφος («скрытый, сокровенный»), а по-еврейски [генузим] («посторонние», «скрытые»). Понятие «» употреблялось, когда речь шла не об отверженных, непринятых писаниях, но о тех, которые были приняты, но каноничность которых оспаривалась. Первоначально термин «» применялся по отношению к свиткам Священного Писания, пришедшим в негодность из-за частого употребления и убранных в специальное хранилище при синагоге (генизу). Постепенно начали называть те книги, которые хотели удалить от канона, спрятать[9].