Все события вымышлены, а совпадения случайны, кроме одного…

Посвящается моему сыну.

Пролог

Он умирал… Страшно и нестерпимо больно. Каждая клетка стонала, боль пульсировала и рвалась наружу, заслоняя собой все на свете. Мучительные волны не отступали и не останавливались, накатываясь снова и снова. Они ритмично пробивали израненное тело насквозь. Воин скрипел зубами во всю силу челюстных мышц, сжимая серебряный нательный крест. Побелевшие от напряжения пальцы вцепились в штурмовую винтовку, которую не посмели у него забрать. Жизнь уходила с каждым вздохом, с каждой прошедшей секундой, покидая измученное тело. Пять кусочков металла злобно вцепились в человека и терзали его, не оставляя шанса на жизнь.

Вокруг, словно рассерженные осы, жужжали пули и крошили штукатурку стен. Остервенело рвались гранаты и отчаянно кричали люди. Но он этого не слышал и не видел. Воин уходил…

Жизнь, как многоцветный калейдоскоп, пронеслась в его голове со скоростью падающего метеорита. Впереди появился огромный сгусток живой энергии, и он неумолимо тянул к себе. Неведомая сила оказалась необычайно приятной, но в то же время чувствовалась ее безграничная мощь и величие. Последним видением внезапно появился образ старца в белых одеждах, с длинными седыми волосами и бородой.

– Ты вернешься, – прошептал старик, приблизившись лицом к лицу воина. Его глаза на миг вспыхнули нестерпимо ярким серебром, а взгляд проник внутрь умирающего человека. Сказав нужные слова, старец мгновенно исчез. А вместе с ним пропал и огненный шар из чистой энергии. Через секунду умирающий мужчина закрыл глаза. Он погрузился в непроницаемую, таинственную и враждебную всему живому темноту…

1.

Свет – абсолютный источник жизни! Он обрушился на человека, обжег своим сиянием и оживил.

Воздух с шумом наполнил легкие, а кровь толчком рванула по венам. Мгновенно, едва начиная работу, мозг завалил сам себя вопросами.

Как? Кто? Почему?

Он знает себя и знает, что умирал. Дальше сплошной и непроглядный мрак…

Его зовут Максим. Фамилия звучит громко, и он гордился ей – Громов. Гром. Так все его называли. Друзья и враги. Люди, которые любят и уважают, а также те, кто боится и ненавидит.

В памяти туман и пустота, обрывки воспоминаний и фрагменты образов. Он помнит набор базовых знаний, что сохраняются сами глубоко в подсознании. Помнит некоторые имена, часть жизненных навыков и общей информации. А далее – глухой тупик…

Возвращаясь в реальность, Максим осмотрелся. Картинка оказалась расплывчатой, как в туманном мареве. Перед глазами все кружилось и не имело отчетливых линий. Повсюду белый фон, словно все вокруг густо залили молоком.

Немного приподнимая голову, Макс попытался сфокусировать взгляд на противоположной стене. После нескольких попыток ему это удалось. Первое, что он увидел, большое зеркало напротив. Далее две двери в белой стене и еще одна в соседней. Они тоже были белыми и не удивительно, что с первого раза он их не разглядел. Белые диван, кресло и белый ковер на белом полу. Стены из белого и шероховатого на вид материала. Единственным предметом другого цвета в комнате оказался стальной шар на высокой подставке. C места, где он лежал, рассмотреть материал, из которого сделан шар не получилось.

Возвращая взгляд к зеркалу, Максим замер. С расстояния в три метра на него смотрел мужчина в прекрасной физической форме, с необычным взглядом серых глаз.

Макс узнал себя, но на десять лет моложе.

Тот же ровный овал лица, немного острый подбородок и резко очерченные скулы, Прямой нос, средней полноты, постоянно поджатые губы и чуть прищуренные серые глаза. Пропала седина в темно-русых волосах, исчезли горбинки от переломов на носу, нет шрамов и мелких морщинок на лице. Тело подверглось невероятной трансформации. Он всегда подтянут, спортивен и никогда не имел видимых недостатков. Но сейчас его тело стало вершиной атлетизма. Без лишней массы, в идеальных пропорциях. Мечта античного скульптора. Не раскачанный стероидами культурист, а идеальный древнегреческий атлет.

Но самое удивительное отличие светилось в глазах. Обычного светло-серого цвета глаза изменились… Сейчас они сверкали ослепительным серебром. Металлический блеск то появлялся, то внезапно исчезал. С ним глаза приобретали хищный и вызывающе-пронзительный взгляд.

Его кардинально изменили и значительно улучшили.

Вытягивая в стороны руки, Макс поиграл мускулами. Плавно двигаясь под кожей, они безупречно повиновались, готовые к любой работе. Максим удовлетворенно улыбнулся, прилег обратно на подушку и глубоко задумался. Он помнил себя, свое имя, возраст, знал, что он профессиональный военный и все, далее полнейшее безмолвие. Еще он помнил, что умирал в последнем бою и на этом тишина памяти превращалась в полновесную глухоту. Действительность изрядно напрягала и вызывала беспокойство.

"Мне нужен тот, кто ответит на вопросы", – подумал Макс, опуская ноги с кровати на пол.

В тот момент, словно читая его мысли, в дверь вежливо постучали. Не дожидаясь ответа, она открылась, и в комнату вошли два человека. Приблизительно одного роста, похожие внешне, в одинаковых белых костюмах. Они встали рядом возле изголовья кровати.

– Здравствуйте, Максим. Я доктор Симонов. А это доктор Ваньченко. Мы пришли поговорить, – ровным голосом начал разговор один из "людей в белом".

– Привет, двое из ларца, одинаковых с лица, – приветствовал их Максим, первой пришедшей на ум фразой.

– Мы понимаем, что у вас масса вопросов, но сначала давайте поговорим о вашем самочувствии. Внешнем и внутреннем. Мы с коллегой крайне интересуемся тем и другим.

Не очень натурально улыбаясь, Симонов обнажил блистающие белизной зубы.

– Терапевт и психиатр? – неожиданно задал вопрос Максим.

Нужные слова пришли к нему сами, будто мозг нашел их глубоко в памяти. Максу ситуация не нравилась. Его глаза, независимо от хозяина, дали реакцию. Всего на миг они сверкнули полированной сталью.

– Вы видели? Сергей Сергеевич, вы видели? – Симонов схватил стоящего рядом коллегу за руку.

– Спокойнее, Петр Семенович. Видел и исключительно заинтересован данным моментом, – освобождая руку, неторопливо ответил доктор Ваньченко и потянулся в карман.

– Что так уставились? – за секунду вскипел Максим, и одним движением вскочил на ноги.

Он шагнул в сторону докторов и угрожающе над ними навис. Его глаза светились чистым обжигающим серебром. Доктора инстинктивно прижались друг к другу.

– Тише, тише Максим. Мы друзья и хотим помочь, – немного растягивая слова, заговорил Ваньченко, которого Максим определил, как психиатра.

– Кто сказал, что мне нужна помощь?

– Поверьте, нужна. Давайте мы вам, кое-что расскажем, а вы сами решите, нужна помощь или нет, – тихим голосом, успокаивая, произнес Симонов.

– Хорошо. Валяйте, – смирился Макс и плюхнулся в стоящее рядом кресло.

Доктора тут же дружно присели на диван напротив.

– Максим, мы не уполномочены отвечать на вопросы, которые не касаются вашего здоровья и психики. На них обязательно ответят, но немного позже. Поговорим о том, что касается исключительно нас, нашей сферы деятельности.

Ваньченко достал из кармана миниатюрный приборчик.

– Пожалуй, я ошибся, вы не терапевт, – Макс в упор посмотрел на Симонова. – Вы оба "доктора-мозголомы". Пришли посмотреть, на сколько я буйный.

Медики торопливо переглянулись и снова повернулись к Максиму.

– На чем основаны ваши выводы? – в свою очередь спросил улыбчивый Симонов.

– Посмотрите на меня… Я похож на Ахиллеса в его лучшей форме (имя греческого героя само собой выскочило откуда-то из далеких глубин памяти). Точно поработали высококлассные медики. Чувствую себя замечательно, как и выгляжу, мне даже зубы подправили. Небольшое головокружение прошло, я готов прямо сейчас разгрузить пару машин кирпича, если меня покормят. Отсюда вывод, что терапевт или еще кто-то по профилю не нужен, – скрещивая руки на груди, Макс усмехнулся.