Так, чтоб все по одному пёрли до конца.

Ну а я смотрел, дурак, в краденое солнышко,

Чтобы не забыть его чёрного лица.

Жил да был Иван-батрак, потчевался глупостью,

Вглядывался пристально в обступивший мрак,

Удивлялся, дитятко, предрассветной скупости;

Ни мычал, ни телился: кто кому здесь враг…

Да вот только поутру выйти шибко хочется, –

Чтобы всё понять, принять – или же войти

В правильную комнату, прочь от одиночества.

Кто ж мог знать, что истины в печке не найти!

Отдыхает дирижёр – всё само играется,

Наобум расставлены буковки в слова,

В понедельник – вымыться, в пятницу – покаяться,

В воскресенье – сделаться хлебом во устах.

Всё благими мыслями – да впросак по древу,

Пыжится, куражится, бьёт врагов герой,

В виртуальных невско-куликовских битвочках

Перерыв объявлен – сбегать за второй.

А снаружи – страшно, а внутри – погано,

В маяках лишь горьких звёзд полынный след.

Бесконечность-девочка стройными ногами

Обхватила мальчика, принимая свет.

Но кривые улицы закружили голову,

Лицами рассыпались в мире имена,

Прорастили зёрнышко: все листочки – поровну.

И опять уводит прочь полная Луна.

Так пройтись, наведаться, отыскать друг друга,

Раздарить счастливые прежние мечты,

Научиться жить не так, не любя – кайфуя,

Не к другой – так к третьей, кто же из них Ты?

Праведно… Неправедно… Не согреться свечками…

И не сжечь инаковость сказочным вином.

Мы с Тобой пустились в пляс нами-человечками,

Позабыв про радуги за своим окном.

И дрожит в груди змея, корчится от страха,

Выдает себя за нас, за твоё – моё,

Солнышко, коснись лучом нашей глины-праха,

Чтобы мы свободными вышли из неё!

Тишина всё громче,

Тишина полнее,

Видно, она хочет,

Чтоб я стал умнее.

Обтекает звоном

Вещи и предметы,

Словно по иконам –

По незримым метам.

Кто-то дал им имя,

Цели и причины,

И расстался с ними,

Сделав величины.

И звенит за нами

Вечное молчанье –

Светом над стихами –

Счастьем и печалью.

На карнизе стою. Здесь мне город открыт.

Путь окончен. Я вышел из строя.

Из уюта, комфорта и свинских корыт

Я ушёл. Я не корчу героя.

Но иначе не мог, но иначе никак,

Не сломать золочёные цепи,

Карусель – для детей, а война – для солдат,

Что останется – цинком в прицепе.

Он один надо всем, он повсюду стоит –

Он продюсер и спонсор всей пьянки,

Он везде, он повсюду, он вылит и влит

В каждом зеркале и в пустой банке.

Мы родились для счастья? Родились, чтоб жить?

Чтобы мир этот сделался Раем?

Почему мы не можем здесь даже дружить?

Почему мы опять умираем?

Налево. Направо. Не выискать брода!

Всюду… Повсюду плохая погода!

Лапой поймала, когтями скребётся.

Ждёт, пока кто-то опять ошибётся!

Если посыпались новые смерти,

Если тебе ухмыляются черти,

Если ты пьёшь, не считая недели,

Если все птицы твои улетели…

Всё же есть рядом хоть кто-нибудь нужный!

Кто-то поделится искренней дружбой,

Кто-то заглянет в твоё мирозданье,

Кто-то твоим утешением станет!

Ветер, лети! Мчишься и бьёшься,

То завываешь, то рассмеёшься.

Сердце, открытое Раде-Природе,

Даже в телах мы живём на свободе.

Я остываю, слёзы, как камни,

Бесы горбатые, сорваны ставни.

Тучи летят и летят надо мною,

Жаль, что не волк, жаль, что не вою!

Тоненьким пульсом тикает время,

Время повсюду, время со всеми…

Ветер, летим! Кончились люди!

Ветер серебряный, братом мне буди!

Трое

Тьма и усталость, и скорость

Нас по дороге несёт.

Вот и услышали новость,

Вермут уже не спасёт.

Трое в удобной машине,

Словно в гробу класса «люкс»,

Каждый к своей мчит вершине,

Замкнутый, как моллюск.

Жизнь нас схватила за плечи,

Судьбы связала узлом:

Жадно выслушивать речи

И проверять на излом.

Больно… Но каждый не гнётся,

К боли привыкли мы все:

Ночь в наши окна смеётся,

Тёмная, как шоссе.

Когда забываешь любимые ноты

И кольца бензольных лучистых аккордов,

То тусклым становится праздник Субботы

И опустевшими – клетки кроссвордов.

Время считать друзей по конвертам,

Да и случайные вроде бы встречи,

После распятья я стал интровертом,

С аминазином запутавшись в речи.

И у окраины собственной сказки

Я догораю языческим богом,

Ясно и так мне, без всякой подсказки,

Что замышлялось Винсентом Ван Гогом.

Но только тени живут в моём мире –

Все преломления чёрного цвета.

Радость раскрасит мне Солнце чуть шире,

Дав фиолетовость лучикам света.

Чёрный макет: всё готово к работе!

Кровью-любовью наполнить страницы

И оживить в зазвучавшей вновь ноте

Ветер, сметающий мрака границы.

Снежный свет

Грей меня искрами окон, пои фонарей огнями,

Свет так прекрасен, не правда ли, хочется петь?

Ветер гуляет во мне, ветви играют тенями,

И электрический ток счастлив гореть.

Тысячи новых людей уже вышли наружу,

Чтобы испробовать опытом выпавший снег;

Пасть в объятья зимы, исповедовать душу

И с белоснежной страницы начать свой разбег.

Что ж, всё прекрасно, пора бы купить себе пива,

Эту традицию, право, не стоит менять, –

Чтобы смотреть сквозь стекло, как неторопливо

Наши драконы из нас вылетают опять.

Нам ли не знать, как приятно уйти на свободу,

Это так просто, что незачем это уметь.

Но себя забывать нынче новая мода,

Я не хочу их за это корить и жалеть.

Мы в тебя влюблены, так спаси в этот вечер

Тех, кто на свежем снегу начинает дышать,

Город холодной Луны, город радостной встречи,

Нам от тебя и твоей красоты не сбежать.

Всё, что нам нужно – в нас есть, и мы знаем

Схему расположения местных ларьков:

Повод быть до утра в парке, ставшем вновь раем

Для двух безвестных, засыпанных снегом богов.

Встали часы, и гостеприимно молчанье,

И друг от друга уже не отводим мы глаз;

Рядом идём мы, чуть прикасаясь плечами,

Никто никогда не отнимет друг друга у нас.

Ну а пока же пусть ветер следы заметает

В парке, которого снежность нам так дорога.

И, возможно, к утру нас с тобою не станет,

Пусть же морозными искрами пляшет пурга!

Мне не понять, что движет этим миром,

И каждый день, как первый, я живу,

Мне не хотелось быть здесь пассажиром,

Лелеять дом, карьеру и жену.

Так одиночество свои пустило всходы:

Себя я лучше начал понимать,

Нашёл в себе источники свободы

И стал не только верить, но и знать.

Иду по жизни, словно иностранец –

Не то турист, не то томлюсь в плену…

То ли наследник, то ли самозванец…

Огонь принёс иль дыма пелену?..