Я безумно по ней соскучилась. В принципе я была рада кого угодно увидеть из родных. Мы пошли на второй этаж, первым делом я подошла к воспитателю.

– Простите меня, пожалуйста, я больше так не буду, – опустив виновато голову, я стала оценивать ее пестрые тапочки.

– Наташ, давай договоримся. Если что-то тебя беспокоит или тревожит, подойди ко мне, мы поговорим и все решим. Не надо держать в себе и ломать все на своем пути. Имущество казенное и порчу платить мне со своей зарплаты.

– Угу, – тихо ответила я.

– Пойдем делать уроки, – улыбчиво сказала она.

Я побежала в комнату. Красиво заправленные заправленные кровати стояли на своих местах. Как будто бы и не было тут беспорядка, который я навела. Я была рада, что воспитатель не рассказала другим детям о моем поступке. Подойдя к своей кровати, сразу спрятала дневник под матрас, взяла портфель и побежала в столовую, где меня уже ждали. Села за стол и стала раскладывать книжки и тетради. Потом вспомнила, что от тетрадей осталось одно мокрое место и стала еще сильнее прижимать их к себе. Страх, что сейчас меня ударят за испорченную тетрадь, не позволял мне разжать руки.

– Наташ, покажи, пожалуйста, тетрадь.

Я мотала головой и не хотела ее отдавать. Воспитательница подошла ближе и приобняли за плечи.

– Я не буду ругаться. Просто покажи, – мягко произнесла она

Расслабив руки, я закрыла глаза и вжала голову в ожидании, что меня сейчас ударят.

– Эй, ты чего? – Удивленно спросила она.

– Вы будете меня сейчас бить? Я испортила тетрадь. – Шмыгая носом, спросила я.

На меня смотрели глаза, наполненные жалостью и болью. Меня погладили по руке и ушли с моей тетрадью из столовой. Я сидела в полном непонимании. Почему меня не ударили? Ведь я испортила тетрадь, меня нужно наказать за это. Через пару минут воспитатель вернулась, держа в руках новую тетрадку.

– А давай мы с тобой все перепишем заново? Будет красиво и чисто. Все равно та тетрадь была заляпанная.

Кивнув головой, я взяла ручку и начала выводить аккуратно буквы с первой страницы. Она сидела рядом хвалила меня, гладила по голове и подсказывала, как правильно держать ручку. Меня переполняли эмоции, и я стала плакать. Слезы капали на тетрадь.

– Наташ, ты чего плачешь? – Испуганно спросила воспитательница.

– Меня никогда не хвалили.

Воспитательница снова меня обняла:

– Иди посмотри телевизор и отдохни. Позже продолжим.

Тогда я не поняла, почему она предложила завершить выполнение домашнего задания, но сейчас понимаю, что ей самой было сложно смотреть на то, как ведет себя маленький ребенок. Реакция на испорченную тетрадь или на новое чувство похвалы было для нее так же сложно, как и для меня.

В приюте я испытывала чувство спокойствия и умиротворения. Меня не били, не задирали. Меня хвалили, потому что я хотела всему научиться и помогать другим. Но как только нужно было идти в школу, моё настроение резко менялось. Впрочем как и моё поведение.

Надо мной всегда потешались в классе. Я толком не умела читать, потому что отец с матерью заставляли учить таблицу умножения, решать примеры, а на знание алфавита и навык чтения им было наплевать. Поэтому, когда до меня доходила очередь читать, весь класс начинал протяжно скулить: «Блин, опять. Это надолго». Мне и так было некомфортно в классе, а тут еще эти возгласы. А дома за плохие оценки или неправильные ответы меня вообще уничтожали: или били ремнем, или швыряли в меня чем-то тяжелым.

У нас в классе была была девочка, которая училась лучше всех. У всех в жизни, наверное, был такой человек, на которого ты смотришь, и у него чуть ли не нимб над головой светится от того, как его все хвалят. Звали девочку Настя. Она красивее всех писала, умела быстро читать, была опрятна одета. С ней хотели дружить все, кроме меня. Ведь нас постоянно любила сравнивать Марина Николаевна:

– Посмотрите на Настю и на Наташу. Кем вы хотите стать в будущем? Вот у Насти хорошее будущее, она много добьётся, ведь у неё прекрасная семья. А Наташа ничего не сможет достичь…

Надеюсь, у Насти прекрасно сложилась жизнь, я никогда плохого ей не желала, но черт побери – я и Настя. И вообще, откуда могла Марина Николаевна знать, кем я стану во взрослой жизни? Почему, если я из неблагополучной семьи, на мне ставят крест?

Конечно, тогда мнение о неблагополучных семьях было одно: «Отбросы общества». Какое у них может быть светлое будущее с такими родителями? Но сейчас я прекрасно понимаю: все зависит от человека. Кем он вырастит, кем станет. Поэтому никогда нельзя сравнивать детей. Ни при каких обстоятельствах. Это был еще один низкий поступок учителя, который врезался в мою память навсегда.

Жизнь в приюте была передышкой звездеца в моей жизни. Со мной хорошо обращались, мною занимались, учили всему и проявляли заботу. Воспитатели учили вязать на спицах или плести из бисера, помогали с уроками и давали нужные советы. Благодаря воспитателям я научилась грамотно читать и даже по скорочтечние давала неплохие результаты. Директор приюта частенько придумывала для нас вечерние развлечения, в которых я принимала активное участие вместе с другими детьми.

К примеру, после новогодних праздников оставалось большое количество конфет, и воспитательница ставила большую тарелку на стол, а затем наполняла ее до краев сладостями и тот, кто больше заберет горстей за один раз, тот победил. Она выбивала нам билеты на новогодние представления и концерны. Благодаря приюту я наконец-то ощущала себя ребенком. Мною интересовались, мне помогали во всем. Даже в классе ко мне лучше стали относиться, приглашали на дни рождения. После уроков я со всеми играла на территории школы и была счастлива до тех пор, пока меня не забрали родители.

Приют – это временное место пребывания и, если родителям удается восстановится в правах, ребенка отдают обратно в семью. Конечно, без помощи моей бабушки это не обошлось. Она обошла все инстанции, собрала нужные справки и убедила государственные структуры, что моя семья вменяемая.

Недавно я задала ей вопрос:

– Почему ты не оставила меня в приюте?

– Андрей так просил вернуть тебя в семью, поэтому я ему и помогала. Если бы я знала раньше, что так все получится, я бы этого не сделала.

– То есть моей пробитой головы и побоев тебе было мало? – Спросила я удивленно.

В ответ я получила только рассуждения о том, что у нее тоже жизнь была тяжелая и собственный сын ее душил. Короче говоря, я не знаю, зачем я с ней потом общалась. Наверное, потому что искала оправдание всем ее поступкам?

В нашей семье было так заведено. Андрей вроде как бы любил меня, а Анна любила моего брата. Это было очевидно по их поведению.

Приведу ситуацию из жизни. Анна была дамой, которая не прочь раздвинуть ноги. Будет звучать грубо, но на ее могильной плите я бы написала:

– Наконец-то они вместе.

Это я имею в виду ее ноги.

Она завела себе любовника, который работал в яхт-клубе. Помню даже как его зовут – Паша. Анна брала нас с братом и говорила Андрею:

– Я к подруге на выходные с детьми.

Дело было летом. Она с подругой ушла в магазин, оставив нас с братом на яхте вдвоем. Делать было нечего, и мы стали искать себе развлечения. Обратив внимание на пирс, где собралась свора собак, мой брат решил пойти к ним поиграть. Куда лучше, чем сидеть с младшей сестрой и плевать в потолок. Я сидела на катере и наблюдала за весельем брата, и спустя время решила, что мне необходимо пойти к нему и поиграть. Не рассчитав ширины своего прыжка, я оказалась в воде. Мне не хватило полметра, чтобы допрыгнуть до пирса.

Тот день я помню, как вчера. Сквозь толщу мутной воды прибиваются летние лучи солнца. На моем лице улыбка.

Да, в тот момент я была счастлива. Я умру и больше меня не будут мучать, больше никому не буду мешать своим присутствием. Мне наконец-то станет спокойно.

Я молча прощалась с жизнью и смотрела на последние лучи солнца сквозь толщу воды.