– Потом, казино – не богоугодное дело, – опустив глаза, говорила Таня.
– Где про это сказано в Библии? Кто это говорит, твой дед? – возмущался Габриэль. – Мне нравится моя работа, я там востребован как раз из‑за этих способностей, про которые говоришь.
В конце концов было решено не касаться темы работы, Таня ушла из казино, их споры сошли на нет, а еще через какое‑то время она забеременела. Габриэль поначалу не мог представить себя отцом, но со временем стал жить в предвкушении рождения малышки. Ему пришлось единым духом принять множество решений, и он это сделал с удовольствием. Снять квартиру побольше, обставить ее, поменять машину на подержанную, но более приспособленную для семьи. Таня, как это часто бывает с беременными, похорошела и выглядела еще женственней и беззащитней. Ожидание рождения придало новые оттенки их отношениям и обострило чувства.
Однако спустя три месяца, возвратившись после выходных из дома деда, Таня неожиданно вновь завела разговор об уходе Габриэля из казино. Габриэль, сильно уставший после четырех смен без выходных, не смог сдержаться и вспылил. В процессе разгоравшейся, как пожар, словесной перепалки он демонстративно накачивал себя виски. В итоге Таня убежала ловить такси, а он в мрачном настроении прикончил всю бутылку, выкурив прямо в квартире полторы пачки сигарет, и заснул мертвецки пьяным.
На следующий день он полдня боролся с дикой головной болью и тошнотой, потом попытался связаться с Таней по мобильному. Не дозвонившись, набрал домашний номер и узнал, что Таню забрала скорая. Кинулся в больницу, но его не пустили к ней, ссылаясь на состояние после выкидыша. Наутро дед вместе с ее матерью приехали в больницу и, несмотря на все протесты и мольбы Габриэля, Таня уехала с ними.
После первых отчаянных попыток вернуть жену Габриэль решил взять паузу в надежде на то, что время как‑то загладит психологическую травму Тани после потери ребенка, но и спустя месяцы она по‑прежнему не хотела с ним разговаривать. Случившееся с ними она, не без внушения деда, называла Божьей карой. Габриэль прошел все стадии от озлобления до депрессии, затем чуть было не запил, но вовремя остановился благодаря Гору. С тех пор прошло больше года, в итоге Габриэль инстинктивно, не отдавая себе отчета, нашел выход в том, чтобы заморозить в себе все чувства, чтобы ослабить вину и горечь.
Зазвенел телефон, вытащив его из омута воспоминаний. Это был Гор, который заявил, что ему неохота никуда идти праздновать: «Я только заскочу мать поздравить – и к тебе». Габриэль завершил вызов и решил, что пока не стоит говорить Гору про разговор с врачом.
Ближе к полуночи Гор ввалился с двумя коробками пиццы и бутылкой колы, что означало, что он не прочь, если его угостят виски. Хотя Габриэль знал Гора с незапамятных времен, он не переставал удивляться полному несоответствию внешней, так сказать, оболочки Гора и его внутреннего содержания. Чуть выше среднего роста, физически чрезмерно развитый, вечно небритый – в общем, производящий на незнакомых с ним людей впечатление типа, с которым лучше не ссориться, а еще лучше держаться подальше. Лишь в узком знакомом кругу знали, что за агрессивной внешностью прячется причудливый увалень, не очень приспособленный к практичной жизни.
Хлопнув тяжелой ручищей Габриэля по плечу, он двинулся было в комнату, но Габриэль вовремя притормозил его, схватив за куртку и заставив раздеться.
Габриэль достал из холодильника лед, бутылку Black & White и вместе со стаканами поставил все на низкий столик, на котором Гор уже успел развернуть деятельность по набивке своей любимой трубки. Он доставал из кисета небольшими порциями табак и уминал его в трубке сначала большим пальцем, затем специальной хромированной топталкой. Поджег трубку, коротко попыхивая и выдувая голубоватые облачка дыма.
– Чего ты эту гадость куришь? – прищурившись от дыма, он мотнул головой в сторону сигарет. – У тебя же трубка есть, тащи ее.
– Не хочется.
Гор недовольно повел головой и взглянул на наручные часы, с которыми не расставался ни днем, ни ночью – огромный хронометр, определяющий все параметры окружающей среды, включая радиацию.
– Пора. Ну что, друг мой, – он взял стакан, кажущийся в его лапище крохотным наперстком, – с Новым годом тебя! Здоровья нам всем и в первую очередь выздоровления Софи! Чтобы ты наконец спортом занялся, глянь на себя – кожа да кости. Зрением своим займись в новом году. И давай бросай курить или переходи хотя бы на трубку. Остальное фигня, образуется.
Габриэль взял свой стакан:
– Спасибо за пожелания! Ну и тебе ума‑разума набраться в новом году.
Они чокнулись и выпили, затем Гор разрезал пиццу своим суперножом, который хранил в тайном самодельном отсеке в подошве ботинка. Зачем Гор держал в подошве нож, было загадкой даже для Габриэля, разве что эффектно и быстро извлекать его – раз, и нож уже в руке.
Спустя час Гор предложил поколотить босса казино:
– А что? Ты этому козлу столько денег заработал, а он с тобой вот так? Нет, для начала я с ним по‑хорошему потолкую, если не поймет, тогда… – он ударил кулаком правой руки по ладони левой.
– Хватит болтать ерунду, – бормотал Габриэль.
– Да я серьезно.
– Ну тем более, если серьезно. В казино не в бирюльки играют, это серьезный бизнес, и он был прав. Я не должен был допустить такой проигрыш. И ты не в кино, там люди покруче нас с тобой, в лучшем случае закончится тем, что я стану безработным и буду сидеть возле тебя, кормить из ложечки.
Гор несогласно повел головой, криво улыбнулся и стал вычищать трубку, затем озорно посмотрел на Габриэля:
– Слушай, а если шантаж?
– То есть?
– Наверняка за ним что‑то числится такое, казино же все‑таки. Что‑то такое, из-за чего в его казино никто ходить больше не будет. Можно пригрозить, что информация станет доступной конкурентам, те с радостью уцепятся за такое. Представь только, какие убытки! Кстати, в этом варианте тебе нельзя подставляться, я сам этим займусь, ты мне только материал дай.
Габриэль вздохнул и разлил остатки виски по стаканам.
– Ну правда, – с энтузиазмом продолжал Гор. – Да за такой материал любые бабки согласится отдать!
– Какой такой материал?
– Ну не знаю, наверняка же есть какой-нибудь мухлеж с картами или с аппаратами. В рулетках магниты разные, я в кино видел. Тебе же лучше знать, это твоя стихия, я только базовую идею предлагаю.
Габриэль протянул ему стакан:
– Это тоже из области кино, дружище, нет в казино ничего этого. Наоборот, все только и думают, как бы казино облапошить. Давай допивай и дуй отсюда, хватит на сегодня.
Гор опрокинул в себя остатки в стакане и встал:
– Зря ты, оба варианта рабочие, особенно с шантажом. Если он нечестно нажил деньги, мы обязаны их забрать и пустить на благое дело.
Он оделся и, уходя, на пороге обернулся и ткнул в Габриэля пальцем:
– Ты подумай все же.
Телефон зазвонил в 5.10 утра. Габриэль, сощурившись, безуспешно пытался разглядеть на экране вызывающий номер.
– Габриэль, извини, разбудила, наверное, – раздался в трубке тихий голос Ани, – нужна твоя помощь.
Габриэль нащупал наконец очки, надел и направился на кухню, по пути щелкнув выключателем света. Во рту было очень сухо.
– Из туалета звоню.
Габриэль знал, что Ани зря звонить с работы не будет. Это запросто могло стоить ей должности, всем работникам казино запрещено проносить телефоны в здание в целях безопасности, а уж тем более работникам видеонаблюдения, у которых столько информации. Но Ани, с ее дерзким характером, частенько нарушала правило, особенно в смены, когда дежурила без Габриэля – чтобы можно было тайком у него спросить совета в критических ситуациях.
– Рассказывай, – он поставил телефон на громкую связь, достал из пачки сигарету и прикурил.
– Парочка, миленькие такие из себя, первый визит, вроде как муж с женой, отметили Новый год у нас в ресторане, и сейчас с тысячи долларов у них на руках около ста.
