«Тебе не нужно было тащить меня с поля боя, оставила бы помирать там!» – каждый раз хотелось ответить Дориану, но вместо этого он погружался в дремоту явно магического происхождения. И снова оказывался в родительском особняке, и снова поглощал виноград. Мэйварис все эти годы будто скрывала непревзойдённые лекарские таланты и теперь ещё побаивалась оставаться с ним в сознании надолго, зная, что именно и в каких выражениях Дориан выскажет об её наглом, безответственном поступке. Заслонила его от кунари! Протащила не себе столько миль, спасла от геройской смерти и вечной славы! Негодяйка!
– Тебе нужно поесть, Дориан, – вновь сказала Мэйверис, сидя перед ним на корточках, наверное, уже в тысячный раз. Но теперь Павус заметил, что находятся они в пещере с низким сводом, с которого шлёпаются крупные капли и воняет затхлостью. А женщина перед ним осунулась, похудела и, пожалуй, сильно подурнела, а ведь раньше была холённая красавица. Так же он почувствовал собственное изменившееся состояние и не заметил подступов очередного видения, словно чуточку окреп, и чародейка великодушно решила не отправлять его путешествовать в небытие.
Ему хотелось обличающее закричать на эту клушу, что она не дала закончить дело всей жизни, бросила их страну в такое сложное время, но вместо этого Дориан деловито осведомился:
– И как далеко мы от Минратоуса?
Лицо чародейки воплощало в себе сосредоточенность и настороженность целого мира.
– Достаточно, – осторожно ответила она.
– Ну, мы хотя бы в Тевинтере?
– Жри. – Вместо ответа она сунула ему в руки глиняную посудину со сколами по краям и глубокой трещиной сбоку. Внутри плескался зелёный бульон и мясо, о происхождении которого Дориану знать не хотелось. Он проглотил свою обиду и риторический вопрос вместе с варевом, и на вкус оказалось не так уж и дурно. На деликатесы Орлея, конечно, не тянуло, но в его состоянии даже такая еда поглощалась с удовольствием, перемежавшимся с приступами рвоты.
Он, поморщившись, уселся на лежанке и инстинктивно дотронулся свободной рукой до бока. Рана отозвалась острой болью, перед глазами закружилось чёрное марево.
– Раны от зачарованного оружия заживают очень долго, – тоном «ты идиот, это же очевидно» прокомментировала Мэйверис.
– Спасибо, милая, ты как всегда незаменимая кладезь знаний, – ответил Павус.
– И, кстати, ты ещё рожу свою не видел.
– Что? – Дориан провёл пальцами по лицу и нащупал в слегка отросшей бороде широкий рубец, пересекающий от скулы до лба. Как ещё глаз-то цел, удивительно. – Слава Создателю, теперь никто не будет таскаться за мной из-за идеальной внешности, это так угнетало.
– Не надейся, шрамы только украшают мужчин. – Мэй забрала у него пустую посудину. На мгновение задержала дыхание и на едином выдохе протараторила: – В Тевинтере война, Минратоус пал, я не знала, что ещё с тобой делать, так что мы идём в Инквизицию.
– Не-не-не. – Дориан покачал головой и ткнул в неё пальцем. – Ты сошла с ума. Мы никуда не идём. Я ещё немного отдохну, – да я уже почти на всё способен! – и мы вернёмся обратно, и будем надирать кунари задницу.
– Нет, – твёрдо сказала Мэйверис. – Во-первых, нам нужна помощь, а наше сопротивление, Павус, – кучка эгоистичных самовлюблённых придурков, прям как ты и я, которые последнюю мантию на себе порвут, но толку от этого будет ноль.
– Поэтому им нужны лидеры!
– Во-вторых, ты ещё как минимум в ближайшие несколько месяцев никому не будешь способен надирать задницу.
Словно в опровержение этих слов, Дориан попытался подняться на ноги, казалось, такое простое и естественное телодвижение – но голова предательски закружилась, и вместо того чтобы принять вертикальное положение, он снова лёг на спину.
– В-третьих, притащу тебя к Инквизиции, даже если придётся держать тебя в дурмане и дальше. Это единственная помощь, реальная помощь, на которую мы сможем рассчитывать по старой дружбе.
Дориан открыл и закрыл рот, но затем ехидно улыбнулся.
– Когда окрепну, то стану тебе не по зубам. Я всегда был талантливее тебя.
– «Наваждение» – моё любимое заклинание, так что даже не мечтай.
– О да, оно и видно! Прояви фантазию и сделай что-нибудь, потому что ты превращаешь мой любимый виноград в орудие пытки.
Мэйверис фыркнула в ответ.
Даже когда его спутница, что-то пробурчав, улеглась спать, Дориан ещё долго лежал, растопырив глаза, будто тело решило, что отдохнуло на всю оставшуюся жизнь. Его бил озноб, руки дрожали, а в бок словно вновь и вновь вкручивали открывалку для винных бутылок. Он нашёл ещё несколько свежих шрамов на груди, похожих на ожоги от огромных свечей. Как он их получил, Павус помнил крайне смутно. Со спиной тоже явно случилось неладное, он подозревал, что всё дело в том здоровяке-кунари и его гигантском молоте, хотя не был уверен. Весь последний бой перед дворцом Магистериума уплывал в кровавый туман, но одно он знал точно – он не собирался никуда уходить. Как не собирался покидать свою страну, трусливо бежав, сверкая мантией. Он должен вернуться обратно, продолжать бой и умереть, защищая то во что верит.
Дориан закрыл глаза и впервые за всё время отчётливо увидел перед собой Оливию Тревелиан, сидящую за столом в кабинете, старательно пишущую (какое же счастье, что она правша!) серьёзный ответ на очередное деловое письмо. Пряди волос падают на глаза, и она сердито убирает локоны за уши. Когда закончит, Лив сдвинет брови к переносице и приложит кончик пера к губам, тщательно перечитывая послание. Он наблюдал это десятки раз, когда на женщину находило вдохновение заниматься бумажной работой самостоятельно, а не спихивать на Жозефину.
Кристалл остался во дворце, и сейчас он бы с потрохами продал и тело, и разум, и всё что угодно демону, лишь бы он даровал элювиан, отправивший бы его прямиком к Лив. Как это было бы удобно: как только они бы закончили целоваться, как только первая радость прошла, и Тревелиан начала бы кричать и отвешивать оплеухи, он бы запрыгнул обратно в зеркало – и только его видели. Да. Идеально. Но, увы, он никогда больше не увидит Оливию, да и что бы она подумала, если увидела его таким?..
Он должен бороться. Как бы ему ни хотелось покорно следовать за Мэй, есть вещи куда более важные.
Следующие несколько дней Павус усиленно пытался выяснить, где же всё-таки находится, но все его чары обаяния и уловки разбивались о неколебимую стену по имени Мэйверис Тилани.
– Ещё один вопрос, и я снова отправлю тебя туда, где ты был, – медовым голоском обещала она.
Он воспылал лютой ненавистью и перестал разговаривать с женщиной аж на несколько часов. За это время он преодолел от пещеры до первого же дерева шагов пятьдесят – ох, какой головокружительный успех, головокружительный в самом прямом смысле, молодец Дориан Павус! Его разобрал смех, от которого судорогой свело внутренности, маг обессилено прижался щекой к тоненькому стволу дерева. Вдохнул приторные запахи муската и травы, как после долгого дождя. Это Неварра. Такие растут только в Неварре.
Значит, бежать до Тевинтера не так уж и далеко, были бы силы. У них всего одна лошадь и импровизированные носилки – каждому по достойному средству передвижения. И возможно, скоро настанет тот момент, когда они с Мэй поменяются местами, у него уже руки чесались вырубить магичку заклинанием и отвести назад. Дориан осторожно повернулся и засеменил обратно к пещере, опираясь на магический посох как старец на клюку. “Да-да, вот буквально завтра такой момент и настанет, мечтательный, беспомощный калека”, – иронично подумал он.
Много позже, когда Дориан оказался в состоянии передвигаться сидя на лошади, они вышли к ближайшей деревеньке. Мэй часто покупала там еду на оставшиеся деньги, которые скоро совершенно точно иссякнут. И когда это случится, в распорядок дня навсегда войдёт охота в лесу. Возможно, сегодня и вовсе один из немногих оставшихся поводов выехать в люди, тем более собственное маленькое сообщество беженцев из Тевинтера обоим смертельно наскучило.
