Ровно в шесть, когда я, покинув свой кабинет, уже спешу к лифту, мобильный в моей руке начинает верещать, и на экране телефона высвечивается фотография Алекса. Я с раздирающей меня тоской смотрю в запечатленные на ней глаза и в нерешительности гадаю: ответить или нет. Одна часть меня жутко хочет разблокировать вопящий iPhone, нажать на заветный зеленый кружочек, услышать его голос и спросить, что он от меня хочет, а другая усердно напоминает, что я для него обыкновенная шлюха, просто дольше других задержавшаяся в его постели. Пока я терзаюсь сомнениями, мобильный замолкает, и я едва удерживаю себя от желания перезвонить. Вздыхаю, кладу телефон в сумку, но тут он снова подает голос и в груди с надеждой ойкает. Вытаскиваю, снимаю блокировку и отвечаю «да» быстрее, чем это стоило сделать.

– Я на парковке. Жду тебя, – звучит в динамике его обычная фраза, произнесённая совершенно спокойным голосом, а меня прошибает раздражение. Он ведет себя так, как будто ничего не случилось! Он что думает, что я уже все забыла?! Нет! Я все помню! К сожалению…

– У меня другие планы! – стараясь говорить как можно безэмоциональнее, сообщаю я и, не дожидаясь ответа, отключаюсь.

               Настроение мгновенно устремляется к минусовой отметке, так что меня пробирает дрожь, и даже встречаться с его сестрой уже не хочется. Постояв пару минут в нерешительности у лифта, поразмышляв о насущном, я все же беру себя в руки и решаю не отказываться от своих планов. Сильно нажимая на кнопку, вызываю лифт и решительно смотрю перед собой.

               Алина улыбается мне фирменной Аверинской улыбкой и машет рукой, как только я появляюсь в дверях ресторана. Вытягиваю губы в ответной улыбке и направляюсь к ней.

– Я уже заказала твой любимый теплый салат с курицей, – едва я плюхаюсь на диванчик, сообщает мне она. Я благодарно киваю и без вступления выливаю на нее свои переживания:

– Алекс меня не любит и считает шлюхой!

               Большие глаза напротив смотрят с недоверием, и я добавляю:

– Я слышала, как он сказал, что ему все равно, если со мной что-то случится, и назвал меня именно так.

– Ты уверена, что он говорил про тебя?!

               Сглатываю противный ком в горле и киваю.

– Уверена.

               Алина сканирует мое лицо и содержание черепной коробки.

– А лично с ним говорила?! Как он все объяснил?

               Молча смахиваю со щек покатившиеся слезы и жду, когда официант поставит перед нами заказанные салаты.

               Как только мы снова остаемся одни, озвучиваю:

– Он объяснил, что должен был, так сказать.

– А кому он это говорил? – дотошно допытывается она.

– Какому-то человеку, который настаивал на встрече. Алекс отказался, и тот намекнул на меня.

– Шантажировал его тобой?!

– Не знаю. Алекс сказал, что ему все равно…

               Слезы новым приступом полосуют мои щеки, и я не успеваю стирать их с лица. Наверно, взгляд Алины подтопил в сердце ледышку боли. Женщина качает головой и ворчит:

– Какая же ты дурочка! Не знаю, какие у него возникли проблемы, но я уверена, что Леша таким образом пытался тебя защитить.

               Я смотрю на нее с обидой.

– Ты просто хочешь оправдать своего брата!

– Даша, я на стороне здравого смысла! Я знаю, что он любит тебя! И тебе пора научиться не выносить ему мозг, а попробовать доверять, слышать и слушать его!

               Я перевожу взгляд на нетронутый салат и с горечью спрашиваю:

– По-твоему я выносящая мозг дура?!

– Даша, остынь. Лучшее, что ты можешь сделать, – это еще раз спокойно поговорить с Алексеем.

– Я не собираюсь больше унижаться! Не я накосячила.

– Ты играешь с огнем. Взрослым мужчинам не нравятся маленькие девочки, нарушающие спокойствие, а тем более создающие проблемы!

               Я дую губы и демонстративно встаю. Что я хочу от нее?! Она его сестра и будет оправдывать его с пеной у рта все время!

– Я, пожалуй, пойду.

               В голове мелькает мысль, что проситься пожить у нее нет смысла.

– Даша.

– Аппетита нет и настроения тут оставаться. – холодно выдаю я, бросив беглый взгляд на Алину, и напоследок прошу: – Если это не противоречит твоим принципам, не говори, что я встречалась с тобой и жаловалась на него.

               Она кивает, а я отворачиваюсь и быстро выхожу из ресторана.

 Оказавшись на улице, недолго думая, я вызываю такси. Пока жду машину, набираю Яну и сообщаю, что через несколько минут нагряну к ней. Подруга не возражает и, когда я оказываюсь в ее квартире, радушно улыбается мне.

               Прохожу на кухню и, сев на барный стул, тяжело вздыхаю.

– Слезы и сопли собственной персоной?!

               Поднимаю на нее грустные глаза и выдыхаю: «Да»

               Яна, не спрашивая, достает свою неизменную бутылку с лекарством и разливает по бокалам рубиновый напиток. Звон стекла, терпкая жидкость, орошающая мое горло, скользящая внутрь и наполняющая меня теплом.

               Устроившись напротив, подруга ловит мой взгляд и произносит:

– Слушаю.

               Я делаю еще один большой глоток и произношу:

– Алекс меня не любит, ему все равно, что со мной будет…

               В глазах подруги удивление.

– Откуда такое умозаключение?

– Я слышала, как он говорил это кому-то.

– Даш, рассказывай все нормально, а не вырванными кусками из контекста.

               Я осушаю бокал и детально рассказываю о подслушанном разговоре.

– Как он объяснил все?

– Что должен был так сказать…

               Яна доливает мне еще вина и произносит:

– Есть два варианта: первый – ты ему действительно безразлична…

               Она останавливается, смотрит, как я съёживаюсь от последнего акцентированного ею слова, и продолжает:

– Однако тогда возникает логичный вопрос: зачем ему надо было перевозить тебя к себе?! Трахал бы тебя, пока не надоело, и потом легче было бы послать! Второй…