Она

Я смотрела на ворота известного в городе следственного изолятора, вытирала влажный лоб платочком и печально вздыхала. Пятый день в подряд отметка термометра в полдень поднималась до нехарактерных осени тридцати градусов, но мы с подругой, как два стойких оловянных солдатика, не смотря на адский солнцепек, продолжали битый час упрямо стоять на месте. Перевела взгляд на щебечущую без остановки Викторию: она рассказывала очередную веселую, по ее мнению историю, громко смеялась и сильно жестикулировала руками. Ее не смущал струящийся по лицу пот, красные обгоревшие ноги и промокшая насквозь футболка. Закрыла глаза и попыталась абстрагироваться, но получилось слабо, так как кожа на открытых участках тела пульсировала, чесалась и, жутко, болела.

«Да-аа, ожог минимум первой степени, мы уже себе заработали, так как не додумались намазаться кремом от загара перед выходом из дома. И если продолжим в том же духе, то вскоре покроемся еще и волдырями. Вика терпит ради любимого брата, а вот я за какие прегрешения сгораю заживо? Что здесь делаю? Почему в очередной раз не смогла отказать подруге? И когда мы окажемся дома в спасительной прохладе?» – пронеслось в голове, и я усмехнулась своим мыслям. Викину квартиру уже называла домом, быстро освоилась на чужой территории!

Я переехала в этот чудесный город недавно, а точнее пару недель назад. По одной очень существенной причине, мне необходимо было, как можно скорее оказаться подальше от непосредственного места жительства, поэтому и выбрала институт в административном центре области, находящемся на весьма приличном расстоянии. Как иногородней мне любезно предоставили комнату в общежитии, и я со щенячьей радостью в глазах и улыбкой на устах туда заселилась. Но буквально через пару дней от хорошего настроения не осталось и следа: по ночам студенты, вырвавшиеся из-под гнета родителей, ужасно шумели и веселились. К тому же, моя соседка оказалась очень гостеприимной особой, и разрешала всем желающим тусоваться у нас в любое время суток. Я не высыпалась, и через несколько дней это соответствующим образом отразилось на учебе. Одногруппница Вика, насмотревшись на мои мучения, любезно предложила пожить у нее. Я долго не соглашалась, так как расплачиваться с ней было не чем: финансы родители на неделю выделяли скудные, и мне едва хватало на еду. Но подруга не унималась, ходила каждый день за мной по пятам и жаловалась на свою нелегкую судьбинушку.

И вот в очередной раз, когда мы утром шли на занятия, и Вика, как всегда выдавала весьма нелепые причины, почему я должна жить с ней, в мое сознание пробилась фраза:

– Даша, ты должна, нет, просто обязана, помочь мне похудеть!

Я резко остановилась и, повернувшись к ней, сказала:

– Вик, ты правда думаешь, что я куплюсь на этот бред?!

Виктория была красоткой, но не худышкой точно, а достаточно упитанной фигуристой особой, про которых говорят: кровь с молоком. Она гордилась грудью третьего размера и крепкой натренированной попой, отсутствием аппетита не страдала и любила подтрунивать надо мной, называя в шутку «мешком с костями». Но я не обижалась, привыкла к юмору подруги, и другой такой девушки, живущей в полной гармонии с собой, не встречала, поэтому недоумевала, как она могла такое произнести.

Но подруга на этом не успокоилась и, закрыв лицо руками, захлебываясь в несуществующих рыданиях, принялась рассказывать о лишних килограммах, прогрессирующем гастрите, стремительно падающей самооценке и пользе моего проживания с ней. Ведь тогда она смогла бы питаться вкусной и здоровой пищей, приготовленной моими заботливыми руками.

Конечно, Вика использовала запрещенный прием, но он подействовал, ведь один из последних доводов заставил меня сдаться. Желудок у нее действительно в последнее время часто болел, и я согласилась. В итоге уже вторую неделю являлась счастливой обладательницей личной комнаты, небольшой, конечно, но очень уютной, и после общежития это было шикарно. Расплачивалась с подругой полноценными завтраками, обедами и ужинами. А, так как с детства обожала кулинарию, то к делу подошла ответственно и даже привезла из дома старую записную книжку с любимыми фирменными рецептами.

Мы сошлись с Викой сразу, хотя двух таких не похожих друг на друга девушек найти трудно: я – отличница, перфекционистка, не имею вредных привычек, не люблю тусовки и шумные компании. Она – бунтарка, яркая, харизматичная, любящая отрываться и быть в центре внимания. Но это никоим образом не отразилось на нашем общении.

И вот сегодня утром подруга уговорила прокатиться с ней до СИЗО, потому что ей захотелось встретить освободившегося брата прямо там: возле ворот следственного изолятора. Затем попросила немного постоять с ней, и я опрометчиво согласилась. В результате, загипнотизированная ее монотонным голосом, не двигалась с места, слушала очередную байку о Никите и ждала этого сверхчеловека, потому что по Викиным рассказам именно таковым он и являлся. Бесстрашный, красивый, смелый, сильный и с великолепным чувством юмора, идеальный парень, супермен, не меньше. Я понимала, что она, как любящая сестра идеализировала брата, поэтому хотела сама оценить, насколько процентов Никита соответствует созданному образу. Любопытство, как говорится, сгубило кошку.

Шел третий час ожидания, и я решительно настроилась сбежать. Но открыв рот, чтобы произнести выдуманную причину, которая позволила бы мне быстренько ретироваться, так и не смогла его закрыть, ведь ворота открылись, и пред моим взором предстал он – Никита, а точнее – Ник, как его называла Вика.

Я в немом изумлении взирала на приближающийся к нам вальяжной походкой объект вожделения особ женского пола от пятнадцати до пятидесяти лет. Этот парень напоминал модель с обложки глянцевого журнала. Он, как будто не в тюрьме сидел, а на курорте отдыхал. Не тело, а груда мышц, улыбка Брэда Питта: зубы белоснежные, ровные, прямо из рекламы пасты блендамед. Он даже загореть как-то умудрился. А в дополнение ко всему у него были зеленые бездонные глаза.

«Черт, я попала…»

Очнулась от дикого визга Виктории:

– Ни-и-ик!

Она с разбегу запрыгнула на брата. Он подхватил ее на лету и закружил на месте. Подруга смеялась и плакала одновременно. Никита вытирал ее слезы, вглядывался в лицо и снова обнимал.

Я почувствовала себя лишней на этом празднике жизни и стала посматривать в сторону ближайшей остановки. Ведь, не смотря на то, что мы приехали на мотоцикле, отдать его Вика обещала Никите, так что добираться до центра города нам предстояло на автобусе. Внезапно, почувствовав на себе пристальный взгляд, резко повернулась: Ник, глядя в мою сторону, что-то спрашивал у сестры, а она, хихикая, отвечала.

«Все, мне этот цирк надоел!»

Я развернулась и уверенной походкой направилась в сторону остановки.

«Зачем, вообще, надо было звать меня с собой, если никому до моей скромной персоны нет дела?»

Дойдя до пункта назначения, села на лавку и стала ждать транспорт, специально отвернувшись от них. И даже услышав через несколько минут шум подъезжающего мотоцикла, не среагировала. Ник остановился, и Вика, легко спрыгнув, пристроилась рядом, вынудив меня все-таки повернуться в их сторону. Он снял шлем и посмотрел на меня таким похотливым, раздевающим взглядом, что я поежилась, как от холода, хотя до этого истекала потом.

Стало немного страшно: вот выходят такие изголодавшиеся мужики из тюрьмы и насилуют всех в подряд. Хотя ему насиловать точно никого не придется: любая девушка с радостью бросится в объятия Ника, еще и очередь соберется из желающих.

«Боже, Даша, о чем ты думаешь?» – пронеслось в голове, и я тут же покраснела – дурацкая особенность моего организма.

Он ухмыльнулся так, как будто прочитал мои мысли. Вот черт, стыдно-то как.

– Пока Вика. Я так понимаю, мы обо всем договорились, и не забудь скинуть номер телефончика подруги, хочу ее. – Подмигнув, Ник надел шлем, и, обдав нас облаком пыли, умчался в неизвестном направлении.