С этими словами он пропал где-то вдалеке и над вражеским станом тут же поднялся черный столб дыма. Диалог был окончен, условия выставлены.

Король вернулся за стены замка через несколько минут. Увидев дочь, упал перед ней на колени. Заплакал, не зная, что ей сказать. Слух об условии мира стал распространяться, и вскоре Лориэль узнала о том, какую судьбу ей уготовили.

– Прости меня, дочь моя, – молил ее отец, – я не смог уберечь тебя.

Он целовал ее и не хотел отпускать из рук. Его дочь, его прекрасная Лориэль стала предметом торга, как какая-то вещь. Она смотрела на него, и помнила клятву отца, помнила то, что обещала ему быть верной своему королевству и его предкам до самого конца. И вот теперь, в момент опасности она была почти готова сделать все, чтобы спасти людей.

– Нет, – просил ее отец, – не надо. Я что-нибудь придумаю, – твердил он, не желая отдавать самое дорогое.

– Не стоит, отец. Ты знаешь, что ничего не получится. Они не уйдут и возьмут свое. Пусть лучше будет так как они просят. Мы сможем избежать смертей.

Они еще раз крепко обнялись. Нехотя Трой отпустил Лориэль, дав возможность уйти к себе и еще раз обдумать принятое решение.

ГЛАВА 2

В стане орков уже несколько часов все было тихо. Гарнизон спал, бодрствовали лишь часовые и патрули. Они обходили периметр огромного лагеря и внимательно следили за тем, что происходит на территории замка.

Шахгар был рад, что долгий поход из безлюдных и давно ставших бесплодных пустынь подошел к своему логическому завершению.

«Дом. Здесь будет мой дом», – думал орк, снимая тяжелые доспехи и укладывая их рядом со своей постелью.

Вдалеке слышался вой волков. Те явно чувствовали приближающуюся трапезу, поэтому заранее и подошли к лагерю с юга, чтобы в момент кровавой бойни оказаться как можно ближе.

– Ты говорил с ним? – спросил старейшина Горл. Он уже несколько часов ожидал возможности один на один поговорить с Шахгаром, дабы узнать, что тот думает насчет сложившейся ситуации. И лишь сейчас получил эту возможность.

– Да, – ответил Шахгар, уже раздевшийся до пояса.

– Ты заставил короля молить о пощаде? Заставил рыдать у своих ног?

Шахгар помедлил с ответом. Положив топор на оружейную полку, повернулся к собеседнику. Окинул его тяжелым взглядом.

– Я получу то, что хочу. И для этого мне не придется убивать всех и каждого.

Он прошел мимо старейшины, чем еще сильнее разозлил того.

– Ты стал слабеть, Шахгар. Проявляя жалость к врагу, ты в первую очередь проявляешь жестокость к самому себе, – старейшина гордо поднял голову и поправил волчью шкуру, укрывающую его плечи. – Им нельзя доверять. Люди злы и опасны. Ты должен уничтожить их всех, а те, кто останется в живых станет нашими рабами.

Он продолжал говорить, иногда постукивая своим посохом по каменному полу, раскинувшегося шатра. Никак не мог понять, почему полководец не взял штурмом замок, который уже утратил всю свою прежнею мощь.

– Я знаю, что делаю, – ответил Шахгар.

– Ты погубишь нас всех.

– Я знаю, что делаю! – он оскалился, обнажив большие клыки. – Если бы я не отдавал себе отчета в своих же поступках, действовал по велению сердца, а не исходя из анализа ситуации, то никогда бы не стал вожаком. И тебе, Горл, стоило бы помнить об этом, – мускулистой рукой медленно потянулся к топору, давая понять собеседнику, кто из них есть вождь, кого надо слушаться и что будет за неповиновение.

– Ты обезумел, Шахгар. Мы прошли долгий и сложный путь, преодолели пустыню в поисках новых земель и нового дома. И вот теперь, когда до цели осталось сделать последний шаг, ты просто взял и остановился.

Могучий воин обошел старейшину, посмотрел в его старые и почти потерявшие былой блеск глаза. Затем подошел к костру и подкинул в него дров. Присел на землю.

– Король не будет сопротивляться, – сказал Шахгар. – Знаю это. Я заставлю отдать его все, что у него есть, даже не замахнувшись топором. Иногда, Горл, стоит прибегнуть к хитрости, а не к оружию.

– Они обманут тебя, – продолжал возмущаться старый орк. – Люди слабые, но очень хитрые. Им неведома честь. Они не знают, что такое сила. Вся их власть всегда держалась лжи. Будь осторожен, когда будешь заключать с ними сделки.

Шахгар наклонился к столу, стоящему от него слева. Взяв с него глиняную кружку, наполовину наполненную элем, отхлебнул несколько глотков. Продолжил смотреть на огонь.

– Женщина… Я видел женщину. Дочь короля. Она поможет нам взять из этих земель все, что я захочу.

Услышав это, Горл замер, но спустя пару секунд быстро подошел к вождю.

– Шахгар, одумайся. Ты не можешь быть с ней. Не можешь, Шахгар. Наша кровь никогда не смешивалась с кровью людей. Ты осквернишь все наше племя, весь свой род, если возьмешь женщину людей в жены. Клянусь богом войны Барруком, ты обезумел.

«Безумие…Безумие…Безумие», – как мантру стал говорить Горл, пока эль в кружке вождя не закончился и тот, поднявшись, не подошел к нему и не взял его за плечи.

– Я не собираюсь брать ее в жены. Она человек и нужна мне лишь на время. Когда я войду в город и установлю свою власть на всей территории королевства, он и ее отец, а так же и все его слуги пойдут на корм волкам.

– Ты играешь с огнем, Шахгар. Никто не может сказать, чем это закончится. Подумай дважды, прежде чем идти на такой риск.

Погода портилась. Тяжелые черные тучи заволокли небо. За шатром послышался шум дождя. Вождь орков не стал перечить старейшине и молча выслушал все упреки. Судьба огромной орды целиком и полностью зависела от него – от Шахгара, великого воина, чей путь к трону и власти был устлан костями и кровью врагов. Но сейчас он понимал, нужно действовать куда более осторожно, чем прежде.

– Король поклялся, что уничтожит свои земли, превратить их в такую же безжизненную пустыню, из которой мы так долго шли. Он был готов сделать это, Горл, и я поверил ему. В минуты отчаяния каждый способен пойти на крайности.

Старейшина удивился услышанному. Хотел было выйти, но холодный дождь убедил остаться в шатре.

– Помнишь ее? – он будто задал вопрос в пустоту. – Ранкар, королеву и мать всех пустынь в этом мире. Она так долго оберегала нас, наше племя и род. Скрепила всех нас единой кровью и заботой о тех, кто хотел жить рядом с нами и вместе с нами. Ее суровый край придал нам сил и сделал такими, какими мы являемся сейчас.

– Она убивала нас, – отвечал Шахгар, – пустыня всегда нас убивала.

– Только слабых, – продолжал старейшина, – те, кто выживал, становились сильнее. Ты выжил, как твой отец и дед, которые прошли испытание пустыней и в награду за это получили от Ранкар невиданную силу даже для орка. Без нее мы были никто, но и ее милости рано или поздно приходит конец.

Потом он рассказал про голод и смерти, песчаные бури, уничтожившие все стада, которые кормили орков многие десятилетия; про солнце, которое выжгло жаркими лучами каждый, даже самый маленький оазис в пустыне.

– Она разгневалась на нас, Шахгар, прогнала прочь. Мы были вынуждены покинуть ее, чтобы здесь найти свой дом.

– Я знаю.

– Ты взял на себя священную миссию найти для нас новый дом, не заставляй разочаровываться в тебе.

Старейшина бросил на вождя короткий взгляд. Наступило молчание, которое никто из них не желал нарушать. Вскоре закончился дождь и Горл покинул помещение, растворившись в ночи.

Подкинув в костер последние сухие ветки, Шахгар устроился возле него. Его мучили слова старого орка. Тот был прав. Они действительно проделали очень долгий и сложный путь. Пустыня вышвырнула их, погубила столько знатных воинов и простых орков, что обратного пути уже не было. Они пришли за новым домом и любой ценой должны были его получить.

Под треск догоравших поленьев разум Шахгара провалился в глубокий сон. Ночь, какой бы черной и бесконечной не казалась для него, пролетела так же быстро, как и все ранее.