Выйдя из узкого длинного переулка, через который только и можно было попасть к задней двери ресторанчика Хикэру, Райан чуть не оглох от машин, снующих по главным улицам день и ночь, не прерываясь ни на минуту. По обе стороны дороги располагались витрины недорогих магазинов, баров и ресторанов, рассчитанных на средний класс.

Равняясь с каждой витриной, Райан поворачивал голову направо и смотрел на своё отражение. Тени, правящие городом после захода солнца, преображали его лицо, делая его почти нормальным, а страшная сине-чёрная метка почти расплывалась в полумраке.

Пройдя несколько кварталов, Райан оказался среди небоскрёбов, составляющих бизнес-центр города. В этот час здесь не было ни одного человека, кроме самого Райана, но днём эти улицы кишели офисным планктоном, спешащим по им одним ведомым делам.

Однажды Райан был здесь днём в надежде получить работу сторожа одного из офисных зданий.

В тот день он надел свою самую приличную рубашку, только слегка запачканную каплями бульона из-под лапши, заботливо приготовленной для него старым Хикэру. Рубашка была почти белая, точнее она когда-то была белая, но со временем приобрела «красивый» серый оттенок и потрепалась по краям манжет.

Выделяясь серым пятном на фоне белоснежных рубашек офисного муравейника, Райан завалился в маленькую каморку в одном из небоскрёбов, приспособленную под офис охранного агентства. Тучная и мрачная негритянка, жующая лакричную конфету, равнодушно посмотрела на долговязого незнакомца и только коротко покачала головой, умудрившись почти не отвлечься от сериала, который крутили по маленькому телевизору, примощённому на краю её стола.

Райан развернулся и ушёл. Он привык к тому, что люди даже не удостаивают его разговором, сразу отталкиваясь мерзкой отметиной на лице, говорящей о его происхождении.

Сейчас, бредя мимо тёмных небоскрёбов, Райан иногда из любопытства тихонько подбегал к стеклянным стенам и, приложив ладони к стеклу и опустив в них лицо, вглядывался в невзрачных людей, сидящих у горящих большим глазом телевизоров, закинув ноги на стол и поедая лакричные конфеты. В такие минуты Райан радовался, что ему не дали добро на эту работу – он терпеть не мог лакрицу.

Завернув за угол, Райан оказался среди складов, гаражей и парковок. Он и здесь был почти единственным пешеходом, за исключением пары подозрительных личностей, греющих руки в карманах и внимательно наблюдающих за прохожими. Райан мог их не бояться, если только не замечал отсутствие метки на их лицах. В таком случае он старался скрыться за ближайшим зданием или вообще развернуться и пойти прочь, пусть даже ему приходилось пройти лишних пару километров, чтобы обойти это место. Спешить Райану обычно было некуда, если он не опаздывал к комендантскому часу, поэтому он был даже не против прогуляться, тем более что в обход путь его лежал через богатый жилой квартал, где когда-то жила и Лорэна.

Сегодня Райану никого по дороге не попалось, да и время поджимало, поэтому он поторопился почти пробежать мимо складов и гаражей.

Оказавшись у высокой железной ограды, украшенной наверху гирляндой колючей проволоки, находящейся под током, Райан подошёл к будке охранника и наклонился к маленькому окошку, через которое на дорогу падал мерцающий свет от телевизора.

– Эй, Рай, ты, что ли? Поздно сегодня, – толстый Джек еле поднялся с дивана и подошёл ближе к окошку. Когда он наклонился, чтобы рассмотреть прохожего, на Райана пахнуло лакрицей, и он невольно отпрянул назад.

– Я, Джек. Что сегодня показывают? – Райан кивнул на светящийся экран.

– Богачи богатеют, а бедняки беднеют. Ты ждёшь чего-то нового?

– Хорошо, что богатеют. Плохо, что беднеют. Чего может ждать такой человек, как я, Джек? Миску супа у старого Хикэру, да и только.

– Этот пройдоха всё ещё подкармливает тебя? Ну-ну. Смотри, не к добру этот япошка воспылал к тебе милостью. Того и гляди облапошит. Лучше б на работу тебя взял. Почему не берёт, а?

– Никто не берёт, – пожал, а скорее дёрнул плечами Райан. – Если б Хикэру взял, вот тут-то я бы заподозрил неладное, – он рассмеялся и, помахав на прощание рукой, вошёл в открытые ещё ворота.

Ровно в 22:00 ворота закрывались, чтобы вновь открыться в шесть утра. По словам властей, это была необходимая мера для защиты населения.

Пройдя мимо четырёх абсолютно одинаковых 17-этажных домов, Райан открыл тяжёлую железную дверь и вошёл в тёмный подъезд, пахнущий хлоркой и кислой капустой. Тусклые лампочки горели по обе стороны узкого коридора до самого лифта. Поднявшись на свой 9-й этаж, Райан открыл дверь и осторожно прошёл по всем комнатам, пытаясь вспомнить, всё ли на месте. Те же власти, которые предписали закрывать ворота с 22:00 до 06:00, запретили меченым иметь замки на дверях, поэтому ты никогда не мог быть уверен, куда вернёшься вечером – в квартиру, полную гостей, или пустую без твоих вещей.

Сегодня всё было на месте.

– Эй, ты дома?

Дверь распахнулась с такой силой, что, отпружинив от стены, чуть не ударила внезапного посетителя по лицу. Мимо Райана, завалившегося было на диван, промелькнул вихрь ярких одежд и огненно-красных волос и тут же скрылся.

Райан улыбнулся и бодро подскочил на ноги. В дверном проёме, ведущем на кухню и страдающем от отсутствия самой двери, он остановился, подпёр плечом стену, сложил руки на груди и стал наблюдать за тощей спиной девушки, которая копошилась у него в холодильнике.

– Ты что планируешь там найти, Флэйм?

Девушка, конечно, носила другое имя от рождения, но его никто не справшивал, а она сама представлялась как Флэйм, что было закономерно для тех, кто знал о её любви ко всем оттенкам красного, оранжевого и жёлтого.

Плечи девушки обмякли, голова поникла. Медленно повернувшись, она осела на пол и засмеялась.

Райан невольно залюбовался её лицом с широко открытым ртом, выставившим напоказ все тридцать два белоснежных зуба. Глаза, большие и ярко-голубые, сейчас были зажмурены в тонкие щёлочки, а белые брови и ресницы практически не были видны в полумраке кухоньки. И только огромное пятно полыхало на тонкой белой коже.

Флэйм тоже была из меченых. Её лицо в память о бабке-убийце украшала огромная метка в форме крыла бабочки, затейливо раскрашенное красными, жёлтыми и оранжевыми тонами. Оно шло от маленького курносого носа, как будто от тельца красавца-махаона, и расходилось почти на всю левую половину лица, окрашивая область вокруг глаза ярко-алым пятном.

Когда Флэйм просмеялась, Райан подошёл к ней и сел рядом на пол.

– Ты сегодня без боевой раскраски, – улыбнулся Райан, зная, что обычно Флэйм не выходила из квартиры, тщательно не замаскировав свою метку, что, кстати, было противозаконно. Но ей было на это плевать.

– Я сегодня дома.

– Значит, голодная, – скорее утвердительно прошептал Райан, повернувшись к девушке лицом и сразу почувствовав приятную тяжесть от лапши, заботливо приготовленной для него старым Хикэру.

– Не всем так везёт, как тебе, Рай. Когда-нибудь я узнаю твой секрет, и все японцы этого сраного города будут таскать мне миски с едой, – Флэйм опять заразительно засмеялась.

Райан улыбнулся, встал и начал рыться в подвесных шкафах. Он помнил, что где-то должна была заваляться старая пачка картошки быстрого приготовления, оставленная им на чёрный день. На случай, если Хикэру изменит традиции и не вынесет ему миску с лапшой.

Найдя потрёпанную упаковку, которой было без малого 10 лет, Райан закипятил воду в чайнике, высыпал сухой, успевший скомковаться порошок в тарелку и заварил для Флэйм поздний ужин, а потом порылся в одном из шкафов и достал старую, давно не используемую им вилку и подал девушке.

Едва выждав положенные три минуты, его случайная гостья накинулась на еду, пытаясь удержать на вилке жидкое пюре, стекающее с зубчиков обратно в тарелку.

– А ложки у тебя нет? – Райан улыбнулся, вспомнив их разговор с Хикэру, и отрицательно покачал головой.

Флэйм повертела тарелку в руках, а потом опрокинула её и вылила жидкое пюре через край себе в рот. Отставив тарелку, вытерла губы рукавом кофты и поднялась с пола, намереваясь пойти домой.