– Ну, что там? Катюшу нашли?
Капитан покачал головой:
– Пусто!
– А во дворе искали?
– Да, все обошли. Везде заглянули, даже в канализационных люках смотрели – нет ее.
– А школа?
– И туда заходили. Да там и нет уже никого. Все закрыто, опечатано.
– Секция? Занятий сегодня нет, но все-таки…
– До спортшколы тоже дошли. Там аналогичная история. Тоже никого уже… Сергей Андреевич…
– Ничего! Сейчас у меня есть минут двадцать до следующей отправки – могу сгонять до дома, вдруг вернулась. Подбросишь?
Милиционер кивнул:
– Куда деваться – надо найти. Не бросать же ее тут.
Капитан понял, что ляпнул лишнее, – прикрыл рот рукой. Сергей Андреевич сделал вид, что не заметил фразу, хотя у самого холодок пробежал по спине.
«Вдруг с Катюшей что-то случилось?», – подумал замглавы, когда они сели в машину, а капитан врубил мигалку. Автомобиль рванул по опустевшей улице Ленина.
– Мы ее не бросим, обязательно разыщем! – решил приободрить спутника милиционер. Вышло неуверенно.
* * *
Чернобыльская зона отчуждения,
болота, наши дни
– Божечки, кто это? – прошептал Пух.
– Тихо ты, не высовывайся!
Сильнее прижался к полу. Вокруг пули крошили дерево – те, кто атаковал Берлогу, патроны экономить не собирались. И еще одна очевидная догадка – живыми мы с Пухом не нужны.
– Кто это? – повторил толстяк.
– Знать бы еще.
Автомат Пуха остались в сенях. Пули как раз колошматили угол – одна из них звякнула по «калашу». Тот упал на пол.
Грохнуло – входная дверь перестала существовать.
– Подствольник, – уточнил я, кивнул на другую комнату. – Давай туда, пока не порешили.
На улице пару раз грохнуло, потом что-то прошелестело и ухнуло. Затем – крики.
Улыбнулся:
– Сработали-таки ловушечки!
– Он-ни что, уж-же то-того, все?
– Да щас, разогнался. Гостей, судя по всему, много, на всех ловушек не хватит. Надо успеть к черному ходу, пока они не…
Мы были у двери, когда за ней послышались приглушенные голоса.
Не успели!
Заслонил собой Пуха и поднял лук. Как только дверь открылась – вогнал стрелу аккурат в «забрало» шлема.
Военстал тихо вскрикнул, когда стрела пробила стекло и вошла в глаз. Автомат грохнулся на пол.
– Да-а, т-так его! – обрадовался Пух, но я видел то, что не видел напарник, – позади первого противника уже появился второй, вооруженный ручным пулеметом.
– Ложи-и-ись! – Я рванул толстяка на себя.
Мы рухнули на пол, перевернув дубовый стол. В это же время заработал пулемет.
Тра-та-та-та!
Уши закладывало от грохота, а щепки летели на нас в таком количестве, будто мы лежали под деревообрабатывающим станком.
– Да чтоб тебя! – ругнулся я и послал стрелу в колышек над дверью.
Грохнуло – подорвал растяжку, до которой военный сталкер еще не дошел.
Выглянул из-за стола – отлично! На том месте, где стоял чувак с пулеметом, – груда кровавого фарша. Где руки, где ноги – не разобрать.
– Ох, как ты-ты его! – присвистнул Пух, когда я подал ему автомат.
– Ох, как бы не они нас! – кивнул на мелькающие за деревьями тени – противники окружали нас медленно, но верно.
Встал рядом с дверью, Пух – с другой стороны. Укрытие, конечно, так себе – стену даже обычный «калаш» пробьет. Отдышаться – и срочно менять позицию. Только на какую? Даже от мебели уже ничего толком не осталось – все какие-то обломки.
– Значит, военсталы все-таки решились залезть в болота, – шепнул я, показывая на экипировку противника.
Пух внимательно вгляделся в фарш, из которого торчали обрывки одежды. Кивнул. Химзу цвета хаки и шлемы необычной формы, похожие на те, что были у космонавтов, сталкер признал сразу – такие в Зоне носили только военные сталкеры.
Причем живой я им точно не нужен – достаточно видеофиксации факта гибели «объекта». Посмотрел на видеокамеру, приделанную к шлему убитого противника, и одним движением ноги растоптал ее:
– Ублюдки! Наблюдают за нами.
– И за мной тоже? – испугался Пух.
Кивнул.
– Вот ч-черт! Черт-черт-черт! И ч-что те-теперь? Меня то-тоже грохнут, да?
– А я тебе предупреждал – не стоит сюда являться. А ты приперся.
– Ну, т-так бы-был же п-повод…
Ничего не ответил, сжал губы.
– Х-хоть бы спа-спасибо мне с-сказал – о те-тебе же з-заботился. И-информацию при-принес, – обиженно забурчал толстяк.
– Спасибо! – брякнул я. – Только наверняка это за тобой хвост – ты их и привел.
– Я?!
– Ну а кто?! Я, что ли?! Я тут пять лет кантовался – и ничего. А потом являешься ты, и – бум!
Слова смешались с реальным грохотом взрыва – нас отбросило от стены. Сверху посыпались ломаные доски. Крыша рушилась прямо на нас.
– Живой? – позвал я Пуха.
Толстяк выплюнул изо рта щепку:
– Да, хотя пи-питание у вас т-так се-себе!
– Нашел время жрать! – Я «зарядил» стрелу с увесистым треугольным наконечником.
– Эт-то что?
– Ответочка!
Пустил стрелу в шарахавшиеся между елок тени.
Бах!
Из леска послышались мат и стоны раненых.
– То-то, блин! – сказал я, когда по нам начал работать пулемет. – Черт, крупный калибр!
Пух испуганно оглянулся – выхода из избушки нет. Если не пули нас убьют, то рухнувшая крыша точно. А противник, судя по всему, оставив попытки взять Берлогу с наскока, решил нас просто расстрелять из безопасного укрытия.
Пустил стрелу в огромную тень, которая вдруг вынырнула из просеки и превратилась в бронетранспортер. Только сейчас услышал рык двигателя и стало понятно, откуда взялся крупный калибр.
– Ч-черт! У них бэтээр! – Я упал на пол, а в это время очередь прошла над головой, прошив стену от края до края.
– С-сокол, что-что д-делать будем?
Вместо ответа свистнул. Долго и протяжно.
– Ты что, ре-решил за-засвистеть их до с-смерти? Как С-соловей-ра-разбойник, да-а? – сострил толстяк.
– Типа того!
За окном мелькнула еще одна тень – по округе разнесся рык. Но уже зверя, а не двигателя машины.
– А теперь быстро – за мной! – скомандовал я, увлекая Пуха к двери.
– Ту-туда? Но т-там же…
Толстяк не успел договорить – застыл у двери, раскрыв глаза от ужаса.
Огромный медведь-мутант. Прямо у порога. Глаза монстра горели злостью, а шерсть вся в снегу и… крови. Под ногами у мутанта бился в агонии военстал, у которого по спине протянулись длинные кровавые полосы, словно со сталкера, как с апельсина, хотели снять кожуру.
Пахнуло так, будто военсталы заодно с дверью взорвали и помойку.
– Ту-тут это… – начал Пух.
– Знаю! – сказал я и ловко запрыгнул на медведя. Протянул руку толстяку: – Быстрее, залезай!
Толстяк не сразу сообразил, что надо делать. Застыл с отвисшей челюстью.
Военсталы уже очухались от внезапного нападения мишки и снова открыли огонь – пули сшибли козырек над дверью.
Грохнувшийся за шиворот Пуху снег разом отрезвил толстяка – тот схватился за мою руку, а я затащил напарника в импровизированное седло. Еле успел – медведь встал на задние лапы, беря на грудь сразу несколько пуль крупного калибра. Монстр взревел и одним прыжком оказался у бэтээра. С ходу отшвырнул машину в сторону, причем пулемет у бронетранспортера продолжал стрелять, превращая сугробы в снежный фейерверк.
– Стой! – заорал военстал, выбежавший навстречу.
Медведь его даже не заметил – на ходу растоптал сталкера.
– Так-то! Н-но, родимый! – пришпорил я «скакуна».
Пара секунд – и мы проскочили через строй нападавших, который инстинктивно распался: все же не каждый день на тебя на полном скаку летит огромные медведь-мутант с выпученными глазами и оскаленной пастью.
По плечам скользнули ветки – мы в лесу. Сзади послышались крики, зазвучали выстрелы – только уже поздно, «скакун» вместе с нами скрылся в чаще.
* * *
Припять, улица Ленина,