И тут взревел бронетранспортер, как-то суетно дернулся с места и рванул наперерез цепочке зеленоглазых.
В нашем мирном городе бэтээр кажется техникой внушительной. С непривычки его и испугаться можно. Кажется, нашим "душманам" бэтээр тоже был в новинку: дрогнули, отступили. А хрипящая, болотного цвета машина уже совсем рядом, жмет - и повернули зеленоглазые, побежали, высверкивая машину лучами своих глазищ.
Потом случилось неожиданное. Несколько молний снесло забор и открылась во всей красе наведенная врагом серая завеса. Вся орава, как по команде, повернула туда, а за ними, провизжав юзом по асфальту, повернул и Николай.
"Интересно, почему они не стреляют в машину? Он же их так всех передавит..." А в серой пелене тем временем прорезалось, как бы всплывало из ее глубины темное пятно. Я долго не мог понять, что это такое, но потом дошло: зеленоглазые открыли ворота.
Только ворота эти вели не на улицу, не в мой спящий город. Там, в колышущемся черном проеме, увидел я клок мрачного багрового неба с облаками, которые бодро переползали через четыре тусклых лунных диска.
Чуть ниже были дикие горы и на самом краю отверстия - ствол мощного дерева, покачивающего ветвями на ветру.
- Пять, восемь, четырнадцать...- шепотом считал я нырявших в отверстие "душманов".- Девятеро - своим ходом, остальных - внесли. Ну, прощевайте, зеленоглазенькие мои! А ты куда, дурак?!..
Зеленая махина на полном ходу ворвалась в проем.
Николай чуть не рассчитал и проскоблил правым крылом бронетранспортера по стволу дерева. Брызнули длинные щепки. Бэтээр скрылся с глаз, оставив во дворе только быстро рассасывающуюся пелену выхлопных газов. А последнее, что я услышал из смыкающегося отверстия,- далекая пулеметная очередь. Потом стало тихо. Отверстие исчезло.
Пожалуй, я не удивлюсь, если этот парень доделает в том, чужом, мире все, что не удалось ему в горах Афганистана. Таким ребятам легко - они уверены в своей правоте.
Во дворе клуба - полный разгром: лежал на боку помятый маленький автобус, покореженный бэтээром, всмятку был раздавлен чей-то мотоцикл. И вообще было здесь как-то не уютно. Я выбрался из здания и побрел туда, где совсем еще недавно была дверь в иной мир. От нее - ни следа. Только на асфальте валялись светлые щепки. Я отыскал среди них обломок ветки. Странная такая веточка. Листья на ней свернуты миниатюрными "фунтиками". Когда я сунул в один из таких "фунтиков" палец, из края листа выдвинулись миниатюрные шипы и впились мне в кожу. Злым он все-таки был - мир зеленоглазых.
Растоптав слабо шевелившуюся ветку на асфальте, я задумался, чем же теперь заняться. Пелена, заслоняющая город, тончала, а отверстия в стенах клуба на глазах заполнялись прозрачными еще кирпичами. Начал прорезаться в воздухе и полуневидимый забор. Здесь все, или почти все, будет в порядке, а вот я рискую остаться в этой мышеловке до утра, если не потороплюсь отбыть отсюда в ближайшие минуты.
Преодолевая заметное сопротивление материала, я пролез сквозь твердеющий забор и встал в узком пространстве между ним и серой пленкой, заслонившей клуб ДОСААФ от всего остального мира Земли.
Пелена все больше проминалась под рукой, с той стороны начали долетать первые звуки -- треск мотоциклов.
Где-то там, по недоступной мне пока улице мимо проезжала ватага развеселых рокеров. Скорее бы мне к ним поближе!
Пустынная рыночная площадь. В высотном общежитии мединститута горят несколько окон. Кто же там не спит, за этими стеклами?
На пальце моем мерцал перстень. Значит, я вновь пересек след пришельца. Как ищейка по запаху на асфальте, я последовал за огоньком. И стоило тащиться сюда, под удар зеленоглазых, если приходится возвращаться обратно! Я вновь у рыночных ворот. Чуть было не потерял след - сарафанг умело запутал его. Поневоле сделаешь вывод, что не сладко живется ему там, у себя, наверху.
А вот и сам он, голубчик,- забился в узкую щель между аптечным ларьком и киоском "Союзпечати". Еще не разглядев его как следует в темноте, я поманил его из этой грязной отдушины, выставляя напоказ фирменный перстенек.
Послышался глубокий вздох, и ко мне вышел тщедушный человечек. Невысок, не первой свежести, лысоват, но высоколоб. В неровном свете фонаря кожа на лице пришельца отливала нездоровой зеленью, а так - ничего мужичок, симпатичный.
Он сделал ко мне пару шагов, и я увидел еще одно отличие от землян коленки у него назад были повернуты, как у сатира. Впрочем, сегодня я еще и не таких гадостей насмотрелся. Он остановился передо мной, вглядываясь мне в лицо, потом прохладной и влажной рукой прикоснулся к моим пальцам, проверяя, тот ли на мне перстенек. Потом еще раз вздохнул и хрипло прошептал: - Здравствуйте. Ну и страху я у вас здесь натерпелся...
Голос у пришельца был глубокий и бархатистый.
- Не беспокойтесь,- ответил я ему.- Ваши враги нейтрализованы и, думаю, надолго. Мы применили бэтээр образца пятьдесят четвертого года.
Теперь я разглядел пришельца получше. Стало понятно, что это много повидавший на своем веку и очень умный человек. Именно такими я представлял себе дипломатов. Впрочем, это, скорее всего, и был дипломат. Не пришлют же сарафанги к нам кого попало!
- Ну, пойдемте! На всякий пожарный случай у меня есть пистолет. А у вас есть оружие?
- Оружие? Я же на чужой планете, в гостях у вашей цивилизации.- Он посмотрел на меня так, словно сомневался в моих умственных способностях.Какое же тут оружие, молодой человек?!
"Интересно,- подумал я,- как это он умудряется разговаривать без малейшего акцента?" Потянул его за рукав: - Ну, пойдемте. Может, удастся последний трамвай перехватить.
Конечно, у меня было огромное искушение взять пришельца за пуговицу и выкачать из него как можно больше информации, но удержался - мало ли что может случиться, пока мы будем тут беседовать.
Мы стояли у края тротуара, когда мимо нас с ревом и грохотом пронеслись мотоциклисты. Молодые ребята и девчонки в кожаных и шипастых куртках, в шлемах, залепленных обалденными наклейками. Девушка, сидевшая за спиной переднего рокера, помахала мне рукой в черной перчатке. Я помахал ей в ответ. Помахал рукой, казалось, и еще один из мотоциклистов. Я проводил их взглядом и обернулся к своему пришельцу. Тот навзничь лежал на асфальте, а возле его украшенной огромной шишкой головы валялась треснувшая пивная бутылка.
