Создавалось ощущение, что Захаров скупал на барахолке все вещи, в коих чувствовалась хоть крупица силы, частая ошибка дилетанта.

– Его никто не обучал? В деле указано, что он вошёл в клан. – спросила я Никиту, рассматривая старинную статуэтку балерины, также с остатками энергетического следа предыдущего владельца, точнее владелицы.

– Нет. Он был слишком слабым магом и его приняли лишь для проформы. Обучили, как защищаться, таро и выдав свод правил и законов, отправили в свободное плавание.

– Знаешь, среди ведьм нет такого. Мы за каждую бьёмся до конца.

– Вы бьётесь между с собой, пытаясь заполучить нового адепта вашей веры, лишь бы насолить сёстрам. Среди ведьмаков нет такого разделения на общины, как у вас. – отозвался Емельянов, также, как и я, с лёгкой неприязнью рассматривая окружения.

– Ну да, ведьмаки просто каждый старается заполучить побольше власти. И ваши «братья» также не прочь присоединиться к нашим общинам – парировала я.

– Может прекратите, мы тут по делу, а не разборки между вами устраивать. И вообще, ты не только ведьма, но и некромант, мне тоже о клановых распрях вспомнить? – возмутился Никита, останавливая наш детский спор.

Отвернувшись к окну, я посмотрела на темнеющее небо за окном. Ведьмы, ведьмаки, маги, некроманты, оборотни, меня это разделение ещё в детстве достало, когда все ведьмы России и кланы некромантов устроили политическую войну, лишь бы заполучить меня в свои круги. Но отец сумел вынести выгоду и из этого противостояния, и «продать» моё обучение всем и сразу, но по очереди. Хотя именно благодаря его деловой хватке, сейчас я обладаю знаниями нескольких школ и на арене силы считаюсь очень сильной ведьмой, хотя борьба за могущество никогда не входила в мои планы. Мне и так хорошо.

Лёгкая пульсация в правом виске привлекла моё внимание. Между стенкой и стеллажом приютился неказистый комод. Я уже осмотрела его содержимое, и ничего, кроме старых счетов и кипы договоров на кредиты не нашла. Но сейчас что-то настойчиво стучалось ко мне. Открытая к восприятию ведьма, это словно магнит для всего окружения, всё, в чём есть хоть толика силы, будет пробиваться и пытаться привлечь к себе внимание. Но то что ощущалось сейчас, взывало не только к ведьмовскому чутью, но и к некромантической силе. Сконцентрировавшись, я чуть не пошатнулась от «Бамц» в голове.

– Что за … – пролепетала я, направившись к ящику.

– Что там? – Никита оказался рядом со мной в мгновение ока.

– Ты же уже проверила его – как-то негодующе удивился Емельянов.

– Шшшш… – я подняла руку, восстанавливая тишину.

«Бамц… Бамц…Бамц», стук, напоминающий гонг, буквально вибрировал в голове, притягивая к себе. В ящике ничего не оказалось, бумаги, бумаги и снова бумаги. Но звук силы исходил именно отсюда, никакого сомнения. Выдернув и перевернув все шуфлятки, я снова ничего не нашла. Ореол силы увеличился настолько, что заглушал восприятие.

– Нет ничего, но я чувствую. Оно должно быть тут – я в отчаянии посмотрела на пустой ящик, не веря своим ощущениям, сила исходила из него.

Старинное дерево, напитанное силой? Но нет, самая обычная тумбочка, купленная скорее всего в ИКЕА, никаких узоров, чистый ламинат и ДСП. Самая обычная вещь! Но сила…? Охваченная внезапным озарением, я схватилась за тумбочку, попытавшись отодвинуть её, но стеллаж так плотно прижал её к стене, что она не поддавалась.

– Что ты делаешь?

– Не доставай вопросами, лучше помоги мне, она словно приклеена.

Никита отодвинул меня в сторону и потянул, но треклятая мебель не желала сдаваться.

– Какого…? – возмутился некромант, засучив рукава и снова потянув, но ничего. – Помогите мне – потребовал Никита у Емельянова – Но в начале наденьте перчатки, а то заляпайте всё своими отпечатками – Никита протянул пару голубых перчаток Емельянову, и тому на этот раз пришлось надеть их, а то в начале он отказывался клятвенно, уверяя что ни к чему не прикасался, и даже руки в карманы спрятал.

Не скрывая своего недовольства, ему пришлось надеть перчатки и помочь Никите. Двое вполне себе сильных мужчин, особенно Емельянов со своим богатырским разворотом плеч, с трудом, но всё же отодрали эту треклятую тумбочку от пола. Кусок ДСП так и остался приклеенный к полу.

– Кому понадобилось приклеивать тумбочку к полу? – возмутился Емельянов, потирая ушибленный о подоконник бок.

– Тому, кто не хотел, чтобы её убирали с места – Никита также ушиб локоть о стоящий позади стол.

Я же припала на четвереньки, осматривая пыльный пол. От этого места всё ещё фонило непонятной энергией, гонг забил с новой силой, маня, играя на струнах моей внутренней силы, словно музыкант. Он не ласкал, а жёстко пытался подчинить, заставить внутреннюю энергию играть по своим правилам. Но пол был пуст, ничего не было видно, комья пыли, какие-то крошки, мёртвые трупики тараканов. Стоп! Тараканы! Потянувшись, я осторожно подняла один трупик, развернув его.

Я бросила трупик, отшатнувшись от места, как чёрт от ладана.

– Морена – пискнула я, отползая к окну.

– Что? Откуда? Я ничего не чувствую. – Никита всмотрелся в освобождённое пространство между стеной и стеллажом, его глаза горели зелёным свечением, он сканировал пространство. – Там пусто – заключил он спустя какое-то время. – Ты ошиблась.

– Но трупики тараканов белые – покачала я головой. – Там точно что-то есть, я чувствую.

– Скорее всего твои способности снова вошли в конфликт, и ты так отреагировала на «трупик». Тебе и раньше всегда что-то, да чудилось. – неприятно усмехнулся Емельянов.

– Ваша осведомлённость о моём прошлом поражает – ядовито ответила я.

Сдержаться и не указать прямым текстом направление, куда и как глубоко он может идти со своими предположениями, было сложно. Но думаю моего прожигающего взгляда было достаточно.

– Не знаю, не знаю. Всё это без толку, ты только тратишь наше время. – Емельянов зло шаркнул по полу, взметая пыль и крошки.

– Прекратите – также зло процедил Никита. – Вы разрушите улики.

– Да нет тут ничего – Емельянов указал на пол. указывая на грязь.

А дальше время будто замедлилось, вот по лицу Емельянова пробегает тень удивления, он наклоняется к полу с протянутой рукой. Вот Никита протягивает к нему руку, чтобы остановить и делает шаг вперёд, но путь ему преградила злосчастная тумба. Рука Емельянова коснулась чего-то на полу.

– Не трога… – Никита отшвыривает тумбу, пытаясь успеть.

Рука Емельянова дотронулась до пола и воздух взорвался сработавшим заклинанием.

– О, мать честная – прошептала я, всё так же в замедленной съёмке наблюдая, как вмиг почерневшая рука Емельянова метнулась к горлу. Он задыхался, а на покрасневшем от гнева лице проступили мертвенно белые пятна Морены.

Никита настиг Емельянова через секунду, ударил по руке и из почерневших пальцев на ламинат покатилась булавка с крупным прозрачном камнем на вершине. Я даже не заметила, как тяга и набат в голове стихли, улетучившись в момент, когда Емельянов коснулся булавки.

Емельянов покачнулся и свалился бы, ударившись о стеллаж если бы Черновский вовремя не поддержал его. Но миндальничать не было времени. и неуклюже уложив здоровое тело ведьмака на пол, Никита тут же начал произносить контрзаклинание, снимая энергетическую пелену с уже бьющегося в конвульсиях тела. Некромант за работой – это нечто невообразимое. Их сила всегда отличалась не только мощью, но и эффектностью. Глаза полыхают неоново-зелёным. С кончиков пальцев срываются зелёные искорки света, проникая в тело Емельянова, аура полыхает ярким зеленоватым свечением, а потемневшие губы шепчут на первый взгляд бессвязные слова.

Я заворожённо наблюдала за ним, пребывая в лёгком ступоре от происходящего с Емельяновым и в полном шоке от силы Черновского. Да он с лёгкостью мог бы претендовать на место магистра.

Тем временем сила струилась из Никиты в Емельянова, белые пятна с лица и шеи постепенно начали отступать, сквозь лопнувшую перчатку пальцы приобрели нормальный человеческий оттенок. А спустя полминуты выровнялось и дыхание, из прерывистого став ровным и глубоким. Никита сжал кулаки над грудью Емельянова и словно захватив что-то, выдернул призрачный щуп в форме булавки. Энергетическая заноза, оказавшись на свободе, тут же распалась, рассеиваясь в пространстве сотнями тёмных точек.