Именно нежелание матери портить деду карьеру и решило в свое время судьбу бурного романа: в сотый раз просившему ее одуматься Рабиновичу она в сотый раз ответила "нет", тот плюнул и сказал: "тогда я еду один" - и действительно через год уехал. Но настолько была сильна привязанность этого человека к матери Грызункова, что он долго писал ей письма из Америки и сожалел о ее решении; писал года три, пока не женился на Рае Циппельбом из Одессы.
"Боже мой, - остановился в трех метрах от входа в жэк потрясенный "открытием" Грызунков, - я мог с трех лет жить в Америке! В теплом штате Флорида! И английский был бы моим родным языком, мне не пришлось бы его учить; дети так легко адаптируются к любой среде! Вся моя жизнь сложилась бы совершенно иначе, и уж точно не пришлось бы мне в такую погоду переться в жэк и унижаться перед его начальником!"
Разговор с начальником жэка, едва согласившимся подождать месяц, действительно был сплошным унижением, и на обратном пути теплые дружеские слова в его адрес перемежались в сознании Грызункова со сладкими несбыточными мечтами.
"Эх, не сглупи моя матушка и не дрожи за свою карьеру дед, жил бы я сейчас в двухэтажном коттедже, а не в двухкомнатной хрущевке, и простирался бы из окна вид на море, а не на свалку. Ездил бы я не в трамвае, а на кадиллаке, и не на биржу труда, а на встречу с издателем. А может, я стал бы известным адвокатом или преуспевающим бизнесменом", - рассуждал Грызунков, и мысли стремительным потоком текли по новому, заманчивому руслу. Он попытался реконструировать возможный вариант судьбы.
К примеру, в школе он играл в драмкружке - кто знает, не нашлось ли его актерским способностям в более благоприятной среде иное применение? Вполне возможно, что, закончив школу в Америке, он поехал бы в Голливуд и сделал там карьеру. А его литературные способности: статьи в университетской многотиражке и тридцать три рассказа, не говоря уже о незаконченном романе? Кто знает, кто знает, не был бы при другом раскладе мистер Грызункоф ведущим колумнистом "Вашингтон пост" или вторым Стивеном Кингом?
Но самый аппетитный вариант судьбы представился ему уже дома, в холодной (отопление еще не включили) и замусоренной (он ленился убирать) холостяцкой квартире.
... Он, Грызунков - крупнейший финансист, кто-то вроде героя Майкла Дугласа в фильме "Уолл-стрит". Он сидит в своем просторном кабинете с видом на Манхеттен в кожаном кресле босса, положив ноги в кожаных итальянских ботинках стоимостью 600 баксов на стол мореного дуба. Входит секретарша, бывшая "Мисс Вселенная": "Мистер Грызункофф, к вам представители "Дженерал моторс" "Что им нужно?" "Они готовы продать вам контрольный пакет акций компании!" "Пусть подождут в приемной: я достаточно ждал, пока они созреют". Грызункоф спокоен и горд: его многомесячная финансовая операция, отличающаяся, как все его операции, дерзостью и блеском, наконец-то увенчалась успехом. Спустя полчаса входят бледные и печальные представители "Дженерал моторс". Им явно не хочется расставаться с компанией, а надо. Никто не в силах противостоять стальной хватке и гениальному расчету акулы капитала Грызункова. Пока документы просмотрел юрист, пока подписали, пока то да се - и рабочий день прошел. Грызунков поднимается на крышу небоскреба, где его ждет личный вертолет. Выходные он проведет в своем дворце на Карибах...
В этот миг дворец на Карибах так зримо предстал перед Грызунковым, что у него потекли слюнки; но тут вой сигнализации на чьей-то машине, поставленной прямо под окнами, вернул его к реальности. Дворца нет, офиса нет, контрольного пакета акций "Дженерал моторс" нет, и начальника жэка чудом удалось уговорить подождать. До Нового года Грызунков должен был вылезти вон из кожи и найти деньги, чтобы уплатить хотя бы треть долга.
На следующее утро осенняя слякоть неожиданно перешла в зимний гололед, а к полудню с неба посыпались снежинки, напомнившие, что Новый год придет через три недели. В детстве Грызунков любил этот праздник, потому что ждал чудес; теперь вера в чудеса исчезла, и рассчитывать на то, что ему простят задолженность, не приходилось. Нужно было срочно найти где-то деньги; но знакомые занимали вяло и понемногу. Неприятный процесс одалживания денег перемежался грустными размышлениями о несбывшейся судьбе. Чем больше думал Грызунков, тем больше убеждался, что отказ матери уехать в Америку сыграл в его судьбе роковую роль. Причина всех его несчастий в том, что он не оказался в нужное время в нужном месте. Это стало чем-то вроде идеи фикс, и, как всякая идея фикс, жизнь не облегчало.
Чем ярче были порожденные бурной фантазией картины возможного американского благополучия, тем тягостнее казались трудности и проблемы реальной жизни. Слишком силен был контраст между мечтой и действительностью, чтобы не нарушить душевное равновесие. Нереализованный вариант судьбы дразнил Грызункова, как яблочко на высокой ветке, и порой доводил до исступления; бывали дни, когда ему просто хотелось выть.
Иногда он думал, что, конечно, путь в заокеанский рай и теперь не заказан. Можно попробовать принять участие в лотерее "Грин кард", а можно поискать одинокую женщину, отъезжающую на ПМЖ. Но даже ослу ясно, что делать карьеру в стране, где ты живешь с раннего детства и где давно стал своим это одно, а начинать в тридцать лет все сначала, да еще не зная ни слова по-английски (он в школе учил французский) - совсем, совсем другое.
"Сколько лет уйдет на адаптацию? - размышлял Грызунков, механически играя с своим стареньким компьютером в подкидного дурака. - Лет десять, не меньше. Ну хорошо, допустим, я приехал. Куда я пойду, не зная языка? На языковые курсы? Допустим, а жить на что? Шофером, как все, не говорящие по-английски? Так для этого мне сперва придется получить права, я машину водить не умею. Ладно, более-менее освоил язык. Что потом? Подтверждать свой диплом географа? А кому он там нужен? Учиться заново? Днем сидеть на лекциях, а вечером подрабатывать? Да, эта бодяга лет на десять, и то в лучшем случае. И только в сорок лет я начну "новую жизнь" - если найду работодателя, который согласиться взять к себе сорокалетнего новичка!
