- Хорошо, - человек в маске закрыл ноутбук, в который забивал показания Панциря, одновременно записывая их на диктофон. Потом встал и направился к выходу. - Мы попробуем что-нибудь сделать.

  Панцирь откинулся на подушку.

  - Всего доброго, Александр Михайлович, - сказал человек в маске, не поворачивая головы, - мы сейчас ждём кое-каких результатов, после чего с вами обязательно свяжемся.

  Ушёл он, впрочем, недалеко. В соседнем кабинете, откуда было хорошо видно больничную койку за стеклом с односторонней прозрачностью его ждали двое. Один из них носил белый халат, но на медика походил мало, скорее, это был учёный. Вторым был грузный немолодой мужчина с абсолютно лысой головой, лицо его было нездорового красно-фиолетового цвета, опухшим и с мешками под глазами, казалось, инсульт уже на подходе. Протерев пот со лба белым платком, он повернулся к остальным и, видимо, на правах старшего, задал вопрос:

  - Что делать будем?

  - Если моё мнение интересно, - сказал "учёный", - то этот человек говорит правду. Не знаю, как такое возможно, но все факты указывают на это.

  - А точнее?

  - Пожалуйста, - откликнулся тот. - Начнём со странных наростов у него на руках. Это очевидные следы мутаций, я поначалу надеялся, что это какая-то хитрая фальсификация, но нет, кусочек, отпиленный от хитиновой пластины, тоже содержит ДНК и ДНК эта его, Александра Державина. Теперь о двойнике, том самом, что сейчас служит в армии по контракту. Мы провели анализ, так вот их геном почти совпадает. Так бывает у однояйцевых близнецов, но тут, как вы понимаете, случай не тот, разница в возрасте в пятнадцать лет, а если брать возраст биологический, то ещё больше. Наш объект жил отнюдь не в тепличных условиях.

  - Вы сказали "почти"? - уточнил человек, проводивший допрос, он уже избавился от халата и маски, а теперь сидел на жёстком стуле и пил из большой кружки давно остывший чай. - То есть, какое-то отличие у них всё же есть?

  - Отличие микроскопическое, мы сейчас работаем, но думаю ( и вряд ли ошибаюсь), что именно этот участок генома отвечает за хитиновые наросты на его руках.

  - Может, клон? - спросил старший, достав из кармана пузырёк. Повозившись с пробкой, он вынул маленькую белую таблетку и положил себе под язык. - Тогда ведь уже были нужные технологии.

  - Технологии были, - согласился консультант, - вот только клоном в этом случае будет младший двойник, а старший окажется прототипом, это больше похоже на правду.

  - Ну, и? - хором спросили оба.

  - Но тут есть другая проблема, опровергающая такую удобную для нас теорию клонирования. Его родители живы, а также имеется медицинская карта, что прослеживает здоровье Александра Державина от самого рождения и до наших дней, а взятый у них анализ говорит, что они действительно его родители, папа и мама, и никак иначе. Понимаете?

  Старший покачал головой.

  - Допустим, они сначала естественным способом родили его, - терпеливо объяснил учёный, тыкая пальцем в сторону окна. - Потом некие неизвестные нам люди в возрасте примерно пятнадцати лет взяли у него образец ДНК и сделали клона. Клона, кстати, должна была выносить та же мать, иначе это было бы заметно. Но этого не может быть, поскольку тут мы упираемся в возраст.

  - А что не так с возрастом? - спросил старший.

  - Тогда получается, что прототипа они родили в возрасте девяти и десяти лет соответственно. Такого не бывает. Это именно Державин, он именно прибыл из будущего, и нам попался дорогой подарок, которым следует воспользоваться.

  - Кстати, пробили его пистолет, - как бы сам себе сказал человек, проводивший допрос.

  - И что? - с интересом поднял голову старший.

  - Нашли, на складе в Московской области, понимаете, не такой же, а тот же самый, мы даже микроструктуру металла изучили, все трещины на месте, только его экземпляр старше.

  - Хорошо, - резко выдохнул старший, видимо, таблетка подействовала, и ему полегчало, он даже немного улыбнулся и расправил плечи. - Вы, Семён Семёнович, можете быть свободны. Пока. Когда нам снова понадобится помощь по вашей части, мы вас вызовем. А мы с Павлом Алексеевичем ещё потолкуем.

  Учёный встал и, откланявшись, покинул комнату. А Павел Алексеевич повернулся к своему коллеге и спросил:

  - Товарищ генерал, что делать будем?

  - Включи чайник, - ответил генерал глухим голосом.

  Когда электрический стеклянный чайник осветился изнутри синим светом, и вода в нём зашумела, они продолжили разговор.

  - Всегда хочется переложить ответственность на кого-то... - он неопределённо показал пальцем на потолок. - Пусть они решают, у них голова большая. А я - мелкая сошка, хоть и генерал. Вот только, если всё это правда, то меры принимать нам придётся. Я для своей страны такой судьбы не хочу. И для всего мира тоже.

  - А что мы можем? - почти равнодушно спросил Павел Алексеевич.

  - Много чего, - генерал откинулся на стуле. - Наверх, само собой, доложим, а заодно вывалим всю информацию, которая у нас есть по вирусным лабораториям "наших западных партнёров", поставим перед фактом, что оно вот так и никак иначе.

  - Примут меры? - с сомнением спросил Павел Алексеевич.

  - Не факт, совсем не факт, - генерал покачал головой. - Меры тут будут нужны самые радикальные, вроде бомбардировок лабораторий, авиацией, ракетами, ну, или, на худой конец, с помощью диверсантов. Сам понимаешь, чем такие меры чреваты во внешней политике. Очень может быть, что начальству не хватит яиц, а сиюминутные интересы окажутся важнее будущего спасения, и нам прикажут обо всём забыть.

  - И что тогда? - Павел Алексеевич взял в руку закипевший чайник и налил кипяток в две кружки.