- Я вас, конечно, не прогоню, - сказал Степан Аркадьевич, ловко очищая картофелину ногтями. - Вот только нет уверенности, что тут спокойно будет. Наша деревня крайняя, а черти эти могут и разбежаться, если хотите совет, двигайте в путь сейчас, пока не началось. Они в набеги большими группами не ходят, а с двумя-тремя ты справишься, тем более, что боеприпасом богат. А спутник твой как, стрелять умеет?

  - Можно сказать, что нет, - ответил за меня Панцирь. - Да и оружия у него... разве что, вы чем пособите?

  - С оружием пособить можем, не проблема, проблема в патронах, автоматов под пятёрку у нас и раньше не было, вообще, дробовики всё больше, сейчас, когда ты капсюли подбросил, с патронами получше станет, дробовик ему выделим.

  - А нарезного нет?

  - Да на что оно вам? - Старик всплеснул руками, едва не выронив очередную картофелину. - Против твари лучше дробовика ничего и не придумать.

  Панцирь ничего не ответил, старик на некоторое время задумался, не забывая жевать. Жевал и я. После долгого дня без еды картошка показалась необыкновенно вкусной, недоставало только соли, но эту проблему прекрасно решало солёное сало. Наконец, Степан Аркадьевич что-то придумал.

  - Вот что, Сашок, кое-что могу выдать, из личных запасов. Только патроны, извиняй, старые, хотя до сих пор осечек не давали.

  Он встал и вышел в другую комнату, некоторое время там слышалась активная возня, а через пять минут он появился, протягивая Панцирю длинный свёрток. Тот принял его и осторожно развернул. На колени ему легла винтовка. Я, хоть в армии и не служил, узнал её, приходилось видеть в фильмах про войну. Трёхлинейка с ложем из тёмного дерева.

  - Сколько ж ей лет? - спросил Панцирь, придирчиво оглядывая оружие.

  - До войны делали, - уверенно сказал старик. - Но на фронте не была, стреляли из неё редко, ствол там добротный, послужит ещё.

  - А патроны?

  - Считай, - старик положил на стол небольшой свёрток из цветастой тряпки. - Десятка полтора.

  Так и было, Панцирь развернул свёрток, а потом поочерёдно выставил на стол шестнадцать патронов с потемневшими от времени латунными гильзами.

  - Сойдёт, - сказал он и сгрёб патроны в горсть. - Владей.

  Он протянул мне патроны, которые я ссыпал в карман куртки, а потом и саму винтовку. Повертев немного в руках, я прислонил её к стене, рядом с автоматом.

  - Спасибо, - запоздало сказал я Степану Аркадьевичу, - вот только из меня стрелок...

  - Научишься, - буркнул Панцирь. - Доедай, да спать пойдём.

  Доел я быстро, еда была простой, но сытной, а на десерт нам дали вазочку с мёдом и две кружки чая, который оказался совсем не чаем, а каким-то травяным отваром, впрочем, вкус был неплохой.

  Потом нас отвели спать. Будущее уже не казалось таким плохим, спали мы на кроватях со свежим бельём, которые стояли в большой мансарде, превращавшей дом в двухэтажный. Перед сном Панцирь велел полностью не раздеваться, а рядом с кроватью поставил винтовку.

  - Могут напасть? - спросил я.

  - Напасть могут всегда и везде, - объяснил он. - В нынешнем мире нигде нельзя чувствовать себя в безопасности. Твари или люди, неизвестно, кто окажется хуже. Старик был прав, завтра мы отсюда уйдём. И вот ещё что. Возьми винтовку и попробуй зарядить.

  К такой винтовке, вроде бы, должны прилагаться обоймы, такие пластинки, в которые вставляются пять патронов, потом открываешь затвор ставишь сверху, нажимаешь пальцем и готово. Вот только тут они не прилагались, а потому патроны пришлось вставлять по одному. Но я справился после нескольких подсказок.

  - Хорошее оружие, - сказал он, ещё раз осмотрев винтовку. - По нынешним временам просто царский подарок.

  - Почему? - спросил я, было непонятно, автомат, по моему мнению, был бы полезнее.

  - В условиях нехватки боеприпасов, нарезное оружие большого калибра, стреляющее далеко и точно, просто незаменимо.

  С этими словами он снова прислонил винтовку к моей кровать и задул огонёк лампы, в воздухе поплыл едкий химический запах. Я перевернулся на живот, как привык делать у себя дома, уткнулся в подушку, пахнущую травой и цветами, а через несколько минут уже крепко спал. Потрясения, случившиеся в этот день и здорово повредившие и без того слабую нервную систему, отступили перед усталостью.

  Утром проснулся поздно, в окно светило яркое солнце, я по привычке протянул руку, чтобы взять с тумбочки телефон, но рука сначала ухватила пустоту, а потом нащупала холодную сталь. Крепко сжав ствол винтовки, я едва не заплакал.

  - Я тебя будить не стал, - сказал Панцирь. Он сидел на соседней кровати, перед ним лежал разобранный автомат, все детали которого он старательно протирал промасленной тряпочкой. - Решил всё-таки задержаться немного, сейчас баню топят, помоемся, потом пойдём. Ты, кстати, тоже оружие почисть, я верю, что у старика оно хранилось, как надо, но всё же.

  - Хорошо, - я не стал спорить, смысла в этом не было, уже ясно было, что выжить я смогу, только выполняя все его приказы. - Только подскажи, как.

  Он подсказал, чистка оружия заняла минут двадцать, после чего мы, прямо с оружием в руках, отправились в баню. Баня располагалась в двух шагах от дома Степана Аркадьевича, небольшой деревянный домик на сваях, внутри разделённый на две неравных части, предбанник и помывочная, которая была также парной. Панцирь закрыл входную дверь, мы начали раздеваться.

  - Надо тебе одежду попрактичнее добыть, - заметил он, глядя, как я снимаю с себя джинсы и рубашку. - Но здесь ловить нечего, с цивилизацией они порвали прочно, сами последнее донашивают. Потом попробую что-нибудь выменять.

  В голом виде Панцирь выглядел ещё внушительнее, особенно на фоне меня, с руками и ногами, как спички, да и брюшко от сидячей работы стало появляться. Могучая фигура килограмм на сто не содержала ни капли жира, а только сухие мускулы, а на руках у него было нечто, что я сначала принял за элемент одежды, который он почему-то не снял, входя в помывочную. Какие-то наручи из пластика, наверное, полезная штука, особенно, чтобы с монстрами драться.