Промышленная и хозяйственная часть лагеря были отгорожены отдельно колючей проволокой в два ряда, также как вся зона лагеря. В промышленной зоне был маленький чугунолитейный завод и сборочный цех центробежных насосов для откачки жидких веществ. Хозяйственная часть лагеря была непосредственно в самом церковном храме. Там хранили овощи и продукты для питания заключённых. Вокруг храма находились курятник, свинарник, коровник и склад готовой продукции колонии.
Этому пятиглавому храму было не меньше трёхсот лет. Сохранившие фрески и росписи под куполом храма, говорили о его прошлом величии и красоте, как культурной, так и религиозной ценности. Местные жители поговаривали, что до прихода советской власти на четырёх малых куполах этого храма были серебряные кресты.
Большой центральный купол украшал золотой крест. Все кресты были сняты и бесследно куда-то исчезли. Кто их похититель, так и не узнали. Говорили, что кресты где-то рядом закопали. Вот только где? Все это вскоре подтвердилось, когда вовремя земляных работ вблизи нашего лагеря нашли большой серебряный крест. Нашли другие кресты или нет, это уже нам не было известно. Но в лагере ходили и другие слухи, что вовремя великой отечественной войны с фашистами, в этом храме находился немецкий штаб, под которым в подземелье был партизанский штаб.
Немцы этого не могли знать, так как ещё в начале прихода к власти большевиков все входы и выходы этих подземных переходов были замурованы бетоном и кирпичами, а в самом храме открыли детскую коммуну, которая после войны с фашистами превратилась в лагерь для заключённых. Затем лагерь переименовали в детскую колонию строгого режима. Так и осталось.
Но вовремя войны был вскрыт подземельный проход со стороны рек Валуй и Оскол, в пойме которых находился священный храм. Через эти проходы партизаны проникали под храм и узнавали о всех секретах немцев, так как в подземелье отлично было слышно, о чём говорят немцы. Немцы были в бешенстве, когда все их военные тайны становились известны партизанам.
Вскоре немцы оставили свой штаб в храме, так как отправились дальше. Храм немцы не разорили. Они хотели только забрать огромный колокол, который ещё вовремя грабежей большевиками оборвался с центрального купола и до половины своей величины тут пробил пол в центральном зале.
Ни большевики, ни немцы не смогли вытащить этот огромный колокол из провала в полу. Колокол так и торчит до сих пор в этом полу храма, который весь превратили в грязный свинарник. Так вот, когда меня привезли в этот лагерь, то заключённые пацаны повели меня знакомится к "пахану" зоны по кличке Дьявол. Уже после узнал, что "пахан" держал в страхе всю зону и боялись его даже охранники, которые работали внутри этой зоны. За свои неполные восемнадцать лет "пахан" имел три судимости и последнюю за убийство целой семьи своих родственников. Этот "пахан" отсиживал последний месяц до своего совершеннолетия. Затем его должны были перевести во взрослый лагерь для дальнейшего отбывания срока своего наказания. Амнистии и досрочного освобождения, за злостное убийство, ему не светило.
- Сейчас мы из него сделаем "петуха". - с ехидной улыбкой, сказал Дьявол. - Потом посмотрим, какой он...
Ни стал ждать, пока из меня сделают "петуха", а потом посмотрят ещё, что делать дальше, поэтому тут же врезал со всей силы Дьяволу в морду. Пока он не очухался от моего удара в челюсть, разбил ему голову табуреткой. Чтобы "шестёрки" Дьявола не скрутили меня, стал всех подряд бить обломком стула по морде и по чём попало. Вовремя своей зашиты против "шестёрок" Дьявола.
Он несколько раз пытался подняться с пола, но каждый раз бил его по голове чем попало, ещё в добавок ногами по зубам и по яйцам. Так что "пахан" зоны так и не поднялся при мне с пола, а его несколько "шестёрок" получили различные увечья лица и тела. Только когда кто-то заложил меня охране зоны, то меня скрутили охранники и посадили в сырой карцер. Просидел десять суток на хлебе за свою первую драку на зоне несовершеннолетних.
На допросе у начальника лагеря всё честно рассказал, как было, что десять человек под руководством "пахана" зоны пытались сделать меня "петухом" и в дальнейшем убить, если буду им сопротивляться. У меня не было другого выхода, как оказать им сопротивление или быть убитым. Так как сделать себя "петухом" все равно им не позволил бы. Впредь буду их бить, если они будут ко мне приближаться. Никому из них на этой зоне не позволю себя обидеть, так как кавказец, а кавказцы никогда не дают себя в обиду.
Видимо, что этот "пахан" сильно насолил со своими "шестёрками" всей зоне. Мне не добавили срок за эту драку. Дьявол после драки со мной с разбитой головой и с переломами, до своего перевода во взрослую зону провалялся за решёткой в нашей больнице. После выхода из карцера меня сразу отделили от "шестёрок" Дьявола и поселили в отдельный жилой корпус от них. В корпусе жили пацаны с маленькими сроками.
За мою первую драку на зоне мне сразу пришили кличку "Чокнутый". Все сразу стали уважать меня за то, что в первый же день побил Дьявола и его "шестёрок". Кто был сторонником "пахана", те меня обходили, а когда Дьявола увезли из зоны, то его "шестёрки" переметнулись ко мне и стали меня называть "пахан". Но при первой же сходки "верхушки" нашей зоны, сказал, что меня не надо ни за глаза и ни напрямую называть "паханом", но если кто-то тронет слабого или откроет рот на меня, то его тут же отправлю на освободившееся место в больнице после Дьявола. Меня с детства учили на Кавказе защищать слабых и никогда не давать в обиду себя. За весь свой срок никому ни дам себя в обиду. Всех буду в зоне бить за слабых.
После этого на зоне прекратились драки и разборки. Многие пацаны стали уважать меня. Позже стали уважать и все остальные, когда стал рисовать карандашом различные рисунки и виды храма зоны. Вся зона стала делать татуировки на своём теле по моим рисункам и уже никто плохо не думал про меня. С первого дня оградил себя от всяких гадостей, которые бывают на зоне у пацанов. Мог стать на путь исправления.
Меня определили работать вначале в литейный цех. Забивать специальным песком формы и опоки под литьё чугуна. Но после того, как шлаком от литейной печи ожог себе спину, меня перевели в сборочный цех центробежных насосов. В цехе проработал большую часть своего срока заключения на этой зоне. Когда начальник зоны узнал о моих способностях к рисованию, то меня сразу перевели в группу одарённых заключённых. Там занимались различным ремеслом. Мне там пришлось многому научиться среди одарённых.
По той причине, что дальтоник и не мог рисовать цветные картины, а также оформлять стенгазеты нашей зоны, то мне давали работы по рисункам для резьбы по дереву и для чеканки, которыми вскоре стал заниматься сам. Так быстро стал своим человеком для всех в нашей зоне.
